Далеко не новая для мирового медиарынка тема fake news в России в 2019 году была особенно актуальной. Пока только начинающееся применение принятого закона вынуждает заподозрить, что в первую очередь он будет полезен для контроля слишком независимых медиа и даже комментариев в социальных сетях. Тема оказалась благодатной: оправдать борьбой с недостоверными новостями теперь, похоже, можно все, что угодно.
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
В минувшем году в разговорах с профильными чиновниками по поводу проблем медиаотрасли я неоднократно слышал слово «взбучка». Наказание СМИ как метод контроля за их приверженностью официальной линии — прием далеко не новый и далеко не только отечественный. Помня об этом, стоит смотреть и на правоприменение закона о штрафах за фейковые новости.
Первый штраф журналисту газеты «Якутск вечерний» был инициирован ФСБ, попросившей МВД проверить публикацию «Жертва режима» на предмет наличия нарушения «с учетом оппозиционности издания» (приговор потом был отменен за недоказанностью). В случае со штрафом издания «Момент истины» участие оппозиционного политика, экс-депутата Госдумы Геннадия Гудкова в YouTube-ролике этого СМИ, выпущенном в разгар августовских протестов в Москве, либо само название ролика, говорившее о подготовке «Майданом» революции в России, по убеждению юридического защитника, и стало истинной причиной претензий.
Из официальных комментариев Генпрокуратуры можно сделать выводы, что ведомство обеспокоено в первую очередь ложными сообщения о ЧП, взрывах и авариях, которые способны вызвать, например, массовые панические настроения у читателей. Основных «производителей» таких новостей Роскомнадзор опубликовал в виде перечня. В него попали 27 источников, большая часть которых — популярные сообщества в социальной сети «ВКонтакте», включая «Лентач», MDK, РБК и «Газета.Ru», где обнаружили комментарии пользователей с недостоверными сообщениями о ЧП на оборонном предприятии. Представители медиа потребовали объяснений от регулятора, заявив, что не несут ответственности за сообщения пользователей, а вот репутационный удар от действий Роскомнадзора получают.
Закон не предусматривал создание каких-то реестров, то есть, по сути, это инициатива Роскомнадзора, которая вольно или невольно стала новым инструментом влияния на СМИ. Как минимум от упомянутых в реестре изданий теперь потребуются дополнительные усилия — и инвестиции — в модерирование своих сообществ в социальных сетях.
Именно под лозунгом борьбы с фейковыми новостями в 2019 году началось и наступление государства на «Яндекс».
По версии депутатов, законопроект об ограничении до 20% иностранного участия в значимых информационных ресурсах нужен был для того, чтобы оградить эти ресурсы и информацию, которую они распространяют, от влияния извне. Ситуация совпала со скандалом вокруг появления в середине августа в «Яндекс.Новостях» сюжета из более 360 сообщений СМИ об обсуждении в Госдуме запрета использования автомобилей, «достигших предельного срока эксплуатации». Последовавшие опровержения от депутатов цитировались менее активно, что и обеспокоило их.
Первый заместитель руководителя фракции «Единая Россия» Андрей Исаев прямо заявлял “Ъ”, что именно появление новости о запрете старых автомобилей в топе «Яндекса» якобы убедило многих депутатов, что нужно поддержать ограничение иностранного участия в интернет-компаниях. В итоге компания, уступив давлению, в ноябре объявила о решении изменить модель корпоративного управления, фактически увеличив в своих органах число представителей госструктур.
В день объявления об этом стало известно, что автор законопроекта решил заняться его доработкой. Тема фейковых новостей в топе «Яндекса» тоже ушла в небытие, вопросов к компании больше нет, просто некоторые депутаты «не сразу разобрались, как работают алгоритмы новостного агрегатора», заверяют собеседники в Госдуме. Но нет и сомнений, что, если понадобится, идею войны с fake news быстро реанимируют, да и законопроект о значимых информационных ресурсах из Госдумы так до сих пор пока не отозван.
Интернет на постсоветском пространстве
Пространство свободы, территория ограничений и серые зоны – в спецпроекте “Ъ”