Прокатная десятка

Кинокритик Михаил Трофименков: «Квентин Дюпье словно обдал холодным, бодрящим душем всех страдальцев-режиссеров, снимающих фильмы о страдальцах-художниках. Едва ли не год назад замечательная Мэри Хэррон сняла "Быть Сальвадором Дали" о трагическом, истерическом, одиноком гении. Можно, конечно, и так, но Сальвадор Дали заслужил большего, и это "большее" Дюпье адекватно воздал ему в едва ли не легкомысленной, но благородной форме.

За занавешивающим глаза слезотечением по проклятым художникам, не понятым ни обществом, ни самими собой, исчезает простая истина. Сюрреалисты были не угрюмыми анахоретами, а "веселыми, толстыми парнишами", хулиганами, охальниками, анархистами, пусть и не с бомбой, но с огромной фигой в кармане, которую они показывали и обществу, и критике, и средствам массовой информации. Они могли сколько угодно ставить, как троцкист Андре Бретон, "сюрреализм на службу революции". Могли дружить с фашистом Франсиско Франко, как поздний Дали, или вздымать сжатые кулаки в чеканных шеренгах испанской Компартии времен гражданской войны, как Луис Бунюэль, но свой хулиганский шик никогда не теряли, не продавали, не растрачивали.

Кстати, о Бунюэле. В его великом фильме "Скромное обаяние буржуазии" был безумный даже по самым ортодоксально-сюрреалистическим меркам эпизод. Некий солдат, доставивший командиру секретную депешу, просил позволения у присутствующих рассказать свой сон. И рассказывал черт знает что. Квентин Дюпье разворачивает сновидческую историю в настоящую симфонию бреда… Зрителям не дано понять, где заканчивается сон и начинается пресловутая реальность. Или, точнее говоря, что такое реальность и чем она отличается от пресловутого сна. Собственно говоря, такого эффекта несколько натужно добивались в свое время сюрреалисты-первопроходцы. А вот Квентину Дюпье это, надо же, удалось на счет "раз-два-три"».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Полный сюр».

Кинопрокатчик «Парадиз»: «Лос-Анджелес. Даррен работает чистильщиком бассейна в многоквартирном доме в престижном районе. Однажды он решает, что наткнулся на величайший заговор, и начинает собственное расследование, привлекая к этому коррумпированные городские власти, прожженных типов из Голливуда и таинственных благотворителей».

Кинопрокатчик «World Pictures»: «Спецагент Пит собирается уйти на покой, но тут ему подворачивается последняя работенка: выявить и устранить опасных преступников, залегших на дно в провинциальном городишке. Легкое на первый взгляд для такого профессионала задание оборачивается невыполнимой миссией».

Кинопрокатчик «Кинологистика»: «Через полгода после смерти жены в автокатастрофе архитектор Сан Вон решет сменить обстановку и вместе с 11-летней дочкой И Ной переезжает в новый дом. Сам мужчина с тех пор страдает паническими атаками, а девочка замкнулась в себе. На новом месте дочь заметно оживает, и вскоре поглощенный неотложной работой отец решает отправить ее в художественный лагерь. Из-за этого они ругаются, и вскоре И На исчезает. Поиски и привлечение полиции не дают никаких результатов, когда к Сан Вону заявляется специалист по потустороннему, уверенный, что девочку забрал шкаф в ее комнате».

Кинопрокатчик «Атмосфера кино»: «Можно вывезти юношу с Кавказа, но Кавказ из юноши — никогда. Видимо, так посчитали кавказские родственники обрусевшего осетина, когда решили помочь ему, следуя древней традиции, прокатить его питерскую невесту до аула! Но что, если в итоге в машине окажется совсем не та невеста, семья узнает главную тайну Давида, а для всех собравшихся гостей свадьбу все равно нужно будет провести? Тогда наступит "Кавказский Болливуд"».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Главный герой, как и положено по законам жанра, частный сыщик с травматичным прошлым, циничным взглядом на жизнь и проблемами с алкоголем. Только здесь это женщина — Алин Руби, бывшая военнослужащая, когда-то поучаствовавшая в вооруженном столкновении с восставшими роботами. Ее напарник Карлос погиб в том же конфликте, однако "воскрес" благодаря технологиям: теперь у него механическое тело, парящая над ним голографическая голова и сохранный человеческий разум, который прекрасно помнит и осознает, что с ним случилось. Третий их товарищ по оружию, Крис Ройджэкер, стал главой корпорации, которая производит все более новые и совершенные системы искусственного интеллекта.

Именно Крис поручает Алин и Карлосу отправиться с Марса на Землю, превратившуюся в одну большую трущобу, и выследить там хакершу Роберту Уильямс. Эта женщина принадлежит к движению "освободителей", которые взламывают андроидов, после чего те обретают свободу воли и перестают подчиняться человеческим приказам, и она, по словам Криса, украла какие-то разработанные его фирмой программы. Несмотря на успешное выполнение задания, после возвращения Алин и Карлоса на Марс с задержанной Робертой им приходится ее отпустить, на что заказчик реагирует с неожиданным равнодушием. Хакерша еще сыграет свою роль в сюжете, однако это вступление служит скорее для знакомства зрителей с героями, а также с их миром, где сосуществуют люди, роботы и такие гибриды, как Карлос...

У Алин и Карлоса появляется новое дело: разыскать пропавшую студентку по просьбе ее обеспокоенного отца. Естественно, это простое на первый взгляд расследование приведет их к масштабному и запутанному преступному сговору, в котором участвуют сильные мира сего. А оба героя, исчезнувшая девушка, Роберта и вмешавшиеся в дело полицейские окажутся всего лишь пешками. Финальный твист довольно предсказуем — кто здесь главный злодей, понятно если не с первого, то уж точно со второго его появления на экране».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Бодро бегущие по лезвию».

Кинокритик Андрей Плахов: «Амнезия, потеря памяти — заезженный мотив коммерческого кино в наши дни оброс новыми вариациями. Ключевым тут стал еще "Мементо" (2000) Кристофера Нолана, где герой отчаянно борется с потерей короткой памяти. Другая важная вариация на тему — "Вечное сияние чистого разума" (2004) Мишеля Гондри: о том, что делать с воспоминаниями. В фантастических фильмах их часто предлагают "стереть" или заменить фиктивными. Память как феномен не дает покоя кинематографистам наших дней. А тут еще в моду ворвалась старуха-деменция, тоже породив целую череду однотипных сюжетов.

Теперь в заезженную колею попал Мишель Франко. С тех пор как двенадцать лет назад совсем молодого мексиканского режиссера отметили призом программы "Особый взгляд" в Канне за фильм "После Люсии", он успел собрать целую коллекцию престижных фестивальных наград. Вот и "Память" поощрили в прошлом году в Венеции Кубком Вольпи за роль, сыгранную Питером Сарсгаардом.

Популярный актер легко вживается в образ Сола — симпатичного пятидесятилетнего мужчины, страдающего деменцией: в его памяти не удерживается не только собственное имя и адрес, но даже информация о том, где дверь туалета, из которого он только что вышел. Джессика Честейн, одна из лучших актрис Голливуда, воплощает "другую сторону памяти": ее героиня Сильвия, мать тринадцатилетней дочери, не может избавиться от тяжких воспоминаний школьных лет, когда соученики принуждали ее к сексу, а мать считала это пустыми фантазиями. Девушка долго заглушала травму алкоголем, но и теперь, избавившись от этой зависимости, подвержена другой: она боится мужчин, запирает дверь своей бруклинской квартиры на несколько замков и включает сигнализацию. При этом она успевает контролировать дочь и ухаживать за пожилыми пациентами в социальном центре. Знакомство двух главных персонажей происходит на встрече однокашников, куда — не очень понятно зачем — заносит героиню».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Вымучить на память».

Кинокритик Михаил Трофименков: «"Спящие псы" — не столько фильм, сколько роман в мягкой обложке. Его не столько смотришь, сколько перелистываешь страницу за страницей, испытывая одновременно удовольствие и досаду от неторопливого ритма и банальности сценарных ходов.

Достаточно увидеть, как один из персонажей заглатывает пиво из горла, чтобы понять: что-то с этим бывшим копом не в порядке, честные люди так пиво не хлещут. Или заглядеться на чересчур яркую губную помаду аспирантки факультета психологии, чтобы почуять: не иначе как прячет она в трусиках пистолет, который в урочный час выстрелит. Или уколоться о неопрятную бороду совсем уж, казалось бы, второстепенного персонажа-мусорщика, чтобы унюхать в нем наемного палача.

Но, в конце концов, в этом и заключается прелесть неонуара. В узнаваемости жанровых масок: падший коп; его какими-то страшными и тайными воспоминаниями измученный напарник; роковая женщина, меняющая имена и личины как перчатки; распутный интеллектуал. В предчувствии финальной перестрелки, в которой полягут почти все фигуранты. В натужном реве автомобиля, выпрыгивающего на тротуар, чтобы размазать по стенке главного героя. В пришпиленных к стенам жутких фотографиях с места убийства, в которые герой бесконечно всматривается, пытаясь понять, что когда-то упустил в ходе расследования.

Прелесть неонуара и в финальном моральном крахе героя, в открытии условно невероятной правды о преступлении, совершенном лет десять назад, да вдруг и всплывшем на поверхность. Ровнехонько за месяц до того, как нервного афроамериканского жулика, осужденного за зверское и бессмысленное убийство профессора, должны наконец-то посадить на электрический стул».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Досадное уразумение».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Для главной героини в исполнении Джоди Комер конец мира, каким она его знала, рифмуется с началом новой жизни: в тот момент, когда вода заливает ее лондонский дом, у нее самой отходят воды. Водными метафорами вообще пронизан весь визуальный ряд фильма — здесь не только дожди, но и водопады, и море.

Вода может быть как угрозой, так и спасением, героиня бежит от нее, чтобы сохранить жизнь себе и ребенку, но снова погружается в нее, чтобы обрести утраченное было в скитаниях ощущение собственного "я".

Ей удается благополучно родить во все еще работающей больнице, куда в последний момент прибегает обеспокоенный муж (Джоэль Фрай). Сына они называют Зебом, и он единственный, кто в фильме получает имя, все остальные персонажи так и остаются безымянными. Поскольку их дом затопило, а Лондон стал непригодным для жизни, пара с новорожденным уезжает в сельскую местность, к родителям мужа (Марк Стронг и Нина Сосанья), прозорливо успевшим запастись продуктами. Дожди временно прекращаются, и герои получают короткую передышку, во время которой устанавливается связь матери и ребенка, а также показывается, насколько близки и привыкли полагаться друг на друга муж и жена, она на него — явно в большей степени, хотя в ней сразу же чувствуется та сила характера, которую она сама, возможно, еще не вполне осознает.

Однако семейная идиллия длится недолго, случается новая беда. Пожалуй, это самое слабое место во вполне крепком сценарии, не следующее внутренней логике сюжета, а явно нужное авторам только для того, чтобы поставить героиню в ситуацию, где ей придется рассчитывать только на себя. Ее муж, до того вполне уверенно исполнявший роли защитника и кормильца, совершенно ломается. Понимая, что стал теперь не опорой, а обузой, он оставляет жену и сына в одном из немногих убежищ для пострадавших от наводнения. Дальше весь свой путь во враждебном мире героиня пройдет только вместе с ребенком».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «И тому потопное».

Обзор «Ъ-Weekend»: «Неуловимо напоминающий Демну Гвасалию Элиас Барнес — новая звезда модной индустрии. Его недавно назначили арт-директором знаменитого бренда с многолетней историей. После первого же дефиле глянцевая пресса в унисон хвалит Барнеса, называя наследником Ива Сен-Лорана и Кристиана Диора. Увы, в разгар рекламной кампании Элиас получает печальное известие — отец, с которым он не общается с юности, скоропостижно умер в Канаде, завещав ему все имущество. Отложив дела, Элиас летит из гламурного Парижа в одноэтажную провинцию, с отвращением заказывает экспресс-похороны, покорно разбирает пожитки, намереваясь отдать накопленный усопшим хлам благотворительным организациям. Побыстрее расправиться с траурными мероприятиями мешает сосед и по совместительству единственный друг отца Ив, объясняющий Элиасу, что у них так не положено, надо посидеть, выпить, помянуть. Когда Элиас в поисках сносной бутылки для горюющего Ива спустится в подвал, за винным шкафом он обнаружит дверь, что станет без преувеличения порталом в ад. Наследство окажется проклятьем, а сыну придется ответить за отца — возможно, даже расплатиться жизнью.

"Наследник" — второй фильм Ксавье Леграна, актера, начинавшего свою карьеру у Филиппа Гарреля и его музы и соавторки Брижит Си. Довольно быстро Легран решил, что ему тоже есть чем поделиться с городом и миром. Его дебют "Опека", вроде бы правозащитная драма о домашнем насилии, а на самом деле абсолютно хичкоковский триллер, в 2017 году получил "Серебряного льва" за режиссуру в Венеции и еще несколько "Сезаров"… "Наследник", как и "Опека",— триллер, интрига которого проистекает якобы из отсутствия взаимопонимания и любви между ближайшими родственниками. И в этом смысле с годами Легран все больше становится похож уже не на Хичкока, а на его последователя Клода Шаброля, виртуозно умевшего сочетать искусство жить с искусством убивать».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Не смотри назад» и «Сон за отца не отвечает».