В прокате «Марлоу» Нила Джордана — неудачная попытка реанимировать почти столетний миф, смахивающая скорее на выцветшую ксерокопию.
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
«Марлоу» Нила Джордана во многом напоминает прошлогоднего «Мегрэ» Патриса Леконта. Сыщик, заслуженный во всех отношениях — как гроза криминалитета и как икона поп-культуры,— готовится выйти на пенсию, но перед долгожданным отдыхом решает расследовать еще одно дело. Та же экзистенциальная усталость пополам с врожденной мизантропией, те же приступы внезапной сентиментальности — под конец карьеры каждая жертва словно первая. Однако у Леконта Мегрэ держал в подозреваемых саму смерть — неутомимого убийцу, которого никому не поймать и тем более не остановить. У Джордана диспозиция куда проще: его «Марлоу» — очередная подделка под нуар, причем страдающая от чрезмерной серьезности.
За роль легендарного частного детектива на этот раз взялся семидесятилетний Лиам Нисон. Реймонд Чандлер определял возраст Марлоу в диапазоне от 33 до 42, самым взрослым из экранных Марлоу до последнего времени являлся Роберт Митчем — в картине 1978 года, ремейке «Глубокого сна», он в свои 60 шел на поводу у героя Джеймса Стюарта, другого ветерана, канувшего в Лету Голливуда золотого века. Нисон, разумеется, в прекрасной форме и потому не реагирует на корпоративные синефильские шутки, вложенные сценаристами в уста блеклых персонажей,— трижды якобы фатальные блондинки обзывают Марлоу стариком. Но разница в возрасте между бессмертным мифом и новой сиюминутной адаптацией все равно оказывается летальной.
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Фото: Storyboard Media; Парадиз
Лос-Анджелес 1930-х в версии Джордана настолько же достоверен, насколько факт выигрыша Рабиновичем «Волги» из советского анекдота. Любая локация, будь то закрытый клуб «Корбата» или приватные апартаменты голливудской звезды, похожа на декорацию студенческой постановки — не ар-деко, а кто что из дома принес. Скетчи о голливудских буднях той поры на фоне соседствующего с «Марлоу» в международном прокате «Вавилона» Шазелла выглядят и вовсе жалко — чувствуется, что ни вышучивать, ни бережно воссоздавать ушедшую натуру у съемочной группы куража нет. Хотя все персонажи соревнуются либо в натужном остроумии, либо в псевдофилософских банальностях, выдавая на-гора стыдные реплики вроде «люди не любят гниль» или «Лос-Анджелес — это город моторизированных секретов». Этот парад заготовленных реприз только утверждает в ощущении, что перед нами вместо элегии, увы, пародия — на худшие образцы некогда великого жанра.
Нил Джордан взял за основу роман «Черноглазая блондинка», написанный ирландцем Джоном Бэнвиллом — правда, под псевдонимом Бенджамин Блэк. Бэнвилл, как и полагается автору фанфика, уважил канон и постарался соблюсти хотя бы видимость интриги. Чего не скажешь об экранной версии. Ибо и тут авторам нас совершенно нечем порадовать — поиски виноватых носят декоративно-прикладной характер, собственно расследование втиснуто в перерывчик между первым и вторым бурбоном. В зачине этого балагана к Марлоу обращается некая Клэр Кавендиш (Диана Крюгер) — с традиционной для саги Чандлера просьбой отыскать пропавшего без вести. На сей раз в роли разыскиваемого Нико Петерсон — удачливый альфонс, он же наркокурьер, он же продюсер, он же сутенер, он же шантажист… не исключено, что он же убил и Джона Кеннеди. Петерсон ходил в любовниках у миссис Кавендиш, чья мать, постаревшая кинодива (Джессика Лэнг) тоже не чуралась пользоваться его услугами, хотя сожительствовала с загадочным послом США в Великобритании, который в свою очередь спал с падчерицей, если, конечно, сценаристы ничего не перепутали.
Впрочем, и в классических версиях похождений Марлоу царила порядочная неразбериха. Говорят, что, работая над «Глубоким сном», Хоукс позвонил Чандлеру с вопросом: «Так кто все-таки убил Оуэна Тейлора?» И получил исчерпывающий ответ: «Этого я и сам не знаю!» Но там, где Богарт заставлял зрителей задуматься о тщете познания как такового, Нисон уныло смотрит в кадр, давая понять, что познавать тут нечего: трудно найти в данном нуаре причинно-следственные связи, труднее — только стоящую роль в 70 лет.
В прокате с 23 февраля
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram