В «Роскосмосе» заявили, что утечка секретных данных, о которой стало известно на днях, произошла в 2013 году. По данным газеты «Коммерсантъ», речь идет о передаче странам НАТО новейших гиперзвуковых технологий, используемых в оборонной промышленности. Однако до сих пор непонятно, была ли утечка разовой или продолжалась до последнего времени. «Коммерсантъ FM» решил присмотреться к месту, где разворачивались события — головному НИИ «Роскосмоса», и выяснить, как там устроена система безопасности и кто вообще отвечает за сохранность гостайны на стратегических объектах. С подробностями — Иван Корякин.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ / купить фото
Десять минут на автомобиле от Москвы, поворот на Королев, улица Пионерская… За длинной стеной — серые здания Центрального научно-исследовательского института машиностроения. Это авторитетный НИИ, основанный еще во времена Королева для разработки советских ракет и спутников. Здесь работают тысячи человек, но кто бы ни выходил оттуда накануне, не признавал даже свою связь с институтом, рассказал корреспондент «Коммерсантъ FM» Петр Пархоменко. Однако, по его словам, один из сотрудников проговорился: «Удача все же явила себя в лице крепкого мужчины старше 50 лет, который, в отличие от коллег, был изрядно пьян. Он оказался единственным, кто легкомысленно признался, что работает на предприятии. Но, узнав, что обращается к нему журналист, твердо заявил, что интервью не даст и ни на один вопрос не ответит, потому что "ни за что не станет позорить родной завод". Однако на этом беседа все же не закончилась. Не под запись принявший на грудь ветеран производства, работающий, по его словам, на ЦНИИмаше больше 30 лет, поделился, что в коллективе в предательство Кудряшова не верят, а происходящее объясняют исключительно желанием неких могущественных сил сменить руководящий состав на предприятии».
Попасть в НИИ можно только через проходные. Все остальное — гигантская территория, огороженная желтой кирпичной стеной.
Как же произошла утечка данных? Ольга Жарова, пресс-секретарь ЦНИИМаша, ответа на этот вопрос тоже не знает, но рассказывает, что на предприятии действует строгая система допусков. Настолько серьезная, что она и сама до конца не знает, как устроена работа НИИ: «У каждого сотрудника имеется своя форма допуска, которая присваивается в зависимости от проводимых каждым конкретным сотрудником работ на предприятии.
У нас есть службы безопасности, которые регламентируют порядок работы с документами.
У меня нет этой формы допуска, поэтому я, к сожалению или к счастью, не знаю, каким образом происходит допуск к секретным документам».
Космос курируют военные и спецслужбы, так было всегда. В службе экономической безопасности ФСБ есть специальное подразделение — управление «П» (предприятий промышленности), которое курирует и разработку в сфере высоких технологий, например, в «Ростехе».
В каждом подобном учреждении есть своя сеть контрразведчиков во главе с куратором, рассказал «Коммерсантъ FM» бывший сотрудник спецслужб Петр Григорьев. По его словам, куратор обычно знаком с руководством стратегического предприятия. Начальники объясняют ему специфику работы и, например, делятся своими тревогами по поводу ненадежных, по их мнению, сотрудников. Контрразведчик эти подозрения проверяет и заодно заводит полезные знакомства в учреждении. Правда, чтобы работать успешно, одного диплома академии ФСБ не хватит, поясняет Григорьев.
«Идеальный вариант: ты в прошлом физик, потом стал контрразведчиком и занимаешься курированием какого-то очень важного физического института. О том, что ты контрразведчик, знает только, допустим, генеральный директор. Тебе разрабатывают соответствующую легенду, например, что ты специалист по физике твердого тела и пришел для укрепления местных кадров. Но чтобы этой легенде соответствовать, у тебя должно быть специальное образование», — пояснил Петр Григорьев.
Казалось бы, если работу и сотрудников стратегического предприятия грамотный куратор из ФСБ знает наизусть, то гостайна покинуть стены НИИ не должна. К тому же, формы допуска не позволяют сотруднику знать всю цепочку производства. Но как же тогда утекают государственные тайны?
«Коммерсантъ FM» задал этот вопрос химику Владимиру Углеву, которого называют одним из создателей яда «Новичок». По его словам, несмотря на формально строгую систему, на деле все прозаичнее: «На самом деле, вынести можно все, что угодно, а в голове у меня вообще до хрена, больше, чем написано во всех документах. Нормальному, мыслящему человеку не надо особо никаких бумаг. Сейчас можно микрофильмирование сделать, все что угодно. Еще 40 лет тому назад в шпионских фильмах показывали все это оборудование, а сейчас-то с этим еще проще».
Бывшие сотрудники спецслужб подтверждают, что самые опасные носители тайны — те, кто способен удержать все в голове. Остается следить за всеми, что невозможно, либо сразу выявлять ненадежных. В ЦНИИМаше это удавалось не всегда: не так давно ученый Владимир Лапыгин получил семь лет колонии строгого режима по обвинению в госизмене.
Спецслужбам особенно сложно работать, когда речь идет о, казалось бы, проверенных и авторитетных сотрудниках. Виктор Кудрявцев — 74-летний ученый, которого считают одним из ведущих специалистов НИИ. Но если он действительно передал секретную информацию еще в 2013-м, то возникают два новых вопроса: спецслужбы пять лет собирали доказательства, или узнали о госизмене только сейчас? Потому что во втором случае ситуация совсем печальная, ведь получается, что все эти годы ведущий сотрудник сверхсекретного НИИ мог передавать странам НАТО важнейшую информацию. Для спецслужб это означает очевидный провал.
По данным агентства «Интерфакс» в деле о госизмене в ЦНИИМаше появился еще один подозреваемый, он уже арестован. В общественной наблюдательной комиссии Москвы сообщили «Коммерсантъ FM», что это не исключено. Однако ранее в СИЗО «Лефортово» правозащитников не пустили к подозреваемым по статье о госизмене.