Россия стремится к «мирному сосуществованию» с США и «их сателлитами», но будет жестко отстаивать свои принципы, а также при любых раскладах продолжит выполнять «исторически сложившуюся уникальную миссию» — «поддерживать глобальный баланс сил и выстраивать многополярную международную систему». Об этом говорится в новой «Концепции внешней политики», которую президент РФ Владимир Путин одобрил в пятницу. Документ де-факто закрепляет возврат к холодной войне и фиксирует, с кем Москва готова развивать дружеские отношения, а с кем лишь пытаться «поддерживать стратегический паритет». Особое внимание на Западе может привлечь тезис о том, что вооруженные силы РФ имеют полное право не только на отражение нападения на Россию и ее союзников, но и на упреждающие действия.
В новой «Концепции внешней политики», которую в пятницу подписал президент Владимир Путин, Россия названа «государством-цивилизацией», а также «обширной евразийской и евро-тихоокеанской державой»
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
В новой «Концепции внешней политики», которую в пятницу подписал президент Владимир Путин, Россия названа «государством-цивилизацией», а также «обширной евразийской и евро-тихоокеанской державой»
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
«Самобытное государство-цивилизация»
Новая концепция внешней политики расставляет точки над i в вопросе о том, как РФ видит свою роль в XXI веке. Утверждается, что Россия занимает в мире «особое положение» — это «самобытное государство-цивилизация, обширная евразийская и евро-тихоокеанская держава, сплотившая русский народ и другие народы, составляющие общность Русского мира». Далее же отмечается, что РФ выступает «в качестве одного из суверенных центров мирового развития и выполняет исторически сложившуюся уникальную миссию по поддержанию глобального баланса сил и выстраиванию многополярной международной системы, обеспечению условий для мирного, поступательного развития человечества».
Как следует из документа, на Москве лежит «особая ответственность за поддержание мира и безопасности на глобальном и региональном уровнях».
Из этих тезисов вытекают и все задачи, которые стоят перед российской дипломатией и описаны на 42 страницах. Среди прочего отмечается, что РФ намерена активно бороться за историческую правду, заниматься «противодействием кампании русофобии» в мире, отстаивать принцип уважения и защиты «универсальных и традиционных духовно-нравственных ценностей», противодействовать попыткам «подвергать ревизии и произвольному толкованию принципы международного права», способствовать «адаптации мировых торговой и валютно-финансовой систем к реалиям многополярного мира».
Слово «многополярный» использовано в документе 11 раз. При этом, по сути, вся концепция выстроена именно вокруг этого понятия. Авторы документа дают понять: страны, до сих пор не принявшие многополярность современного мира, давно отстали от жизни. «Человечество переживает эпоху революционных перемен… Необратимо уходит в прошлое неравновесная модель мирового развития, которая столетиями обеспечивала опережающий экономический рост колониальных держав за счет присваивания ресурсов зависимых территорий и государств в Азии, Африке и Западном полушарии. Укрепляется суверенитет и увеличиваются конкурентные возможности незападных мировых держав и региональных стран-лидеров»,— говорится в документе.
До этого в РФ было пять концепций внешней политики (в 1993, 2000, 2008, 2013 и 2016 годах). И на их примере можно проследить, как менялся настрой руководства России. Так, в 2000 году не без сожаления констатировалось «усиление тенденции к созданию однополярной структуры мира при экономическом и силовом доминировании США».
Но уже в 2008 году речь шла о «перспективе утраты Западом своей монополии на глобализационные процессы». А в 2016-м уверенно говорилось о «сокращении возможностей исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике».
Между тем, как следует из документа 2023 года, этим тенденциям рады не все — и не все с ними смирились: «Происходящие, в целом благоприятные, изменения вызывают тем не менее неприятие у ряда государств, привыкших мыслить согласно логике глобального доминирования и неоколониализма». Пытаясь «сдерживать ход истории», эти страны, как утверждается в концепции, используют целый ряд «противоправных инструментов и методов»: от санкций и «манипулирования сознанием отдельных социальных групп и целых народов» до провоцирования госпереворотов и «подрывных операций в информационном пространстве». «Распространенной формой вмешательства во внутренние дела суверенных государств» называется «навязывание им деструктивных неолиберальных идеологических установок, противоречащих традиционным духовно-нравственным ценностям». На роль главного защитника этих ценностей и претендует Россия.
Друзья и неприятели
Кто с Россией в одном лагере, а кто — в противоборствующем, поясняется в разделе «Региональные направления внешней политики Российской Федерации». Наиболее важным «для безопасности, стабильности, территориальной целостности и социально-экономического развития России, упрочения ее позиций как одного из влиятельных суверенных центров мирового развития и цивилизации» названо сотрудничество со странами ближнего зарубежья. Та же мысль содержалась и в концепции 2016 года.
При этом без заметных различий не обошлось. Так, в 2016 году отмечалось, что РФ «заинтересована в развитии всего многообразия политических, экономических, культурных и духовных связей с Украиной на основе взаимоуважения, выстраивании партнерских отношений при соблюдении своих национальных интересов». Кроме того, Москва обещала «приложить необходимые усилия для политико-дипломатического урегулирования внутриукраинского конфликта».
В новой версии документа такого тезиса нет, как, например, и фразы о том, что Москва будет содействовать урегулированию приднестровского конфликта «на основе уважения суверенитета, территориальной целостности и нейтрального статуса Республики Молдова».
Столь же важно, как следует из концепции, развитие отношений с Китаем и Индией — странами, с которыми Россия разделяет подходы к «будущему мироустройству и решению ключевых проблем мировой политики». В позитивном ключе упоминаются Азиатско-Тихоокеанский регион, обладающий «динамично растущим многоплановым потенциалом», исламский мир («все более востребованный и надежный партнер России в вопросах обеспечения безопасности, стабильности, решения экономических проблем»), Африка (которая становится «самобытным и влиятельным центром мирового развития») и Латинская Америка (с учетом ее «поступательного укрепления суверенитета и многопланового потенциала»).
Совсем в ином тоне выдержаны параграфы, посвященные ЕС и США. Так, европейские страны обвиняются в «агрессивной политике в отношении России, направленной на создание угроз безопасности и суверенитету Российской Федерации, получение односторонних экономических преимуществ, подрыв внутриполитической стабильности и размывание традиционных российских духовно-нравственных ценностей, создание препятствий для сотрудничества России с союзниками и партнерами».
Что же касается США, то (как заявил на пятничном заседании Совбеза РФ глава МИДа Сергей Лавров) эта страна названа «главным инициатором и проводником антироссийской линии». В разделе о Соединенных Штатах фигурирует термин, известный с советских времен и закрепленный в ключевых документах КПСС,— «мирное сосуществование». «Российская Федерация заинтересована в поддержании стратегического паритета, мирном сосуществовании с США и установлении баланса интересов между Россией и США с учетом их статуса крупнейших ядерных держав, особой ответственности за стратегическую стабильность и состояние международной безопасности в целом»,— заявили авторы концепции. И дали понять, что мяч на стороне Вашингтона: именно он вначале должен отказаться от «политики силового доминирования» и начать выстраивать отношения с РФ «на основе принципов суверенного равенства, обоюдной выгоды и уважения интересов друг друга».
Показательно, что в версии 2016 года сразу после пунктов про СНГ шли тезисы про США и ЕС (а затем про Арктику, Антарктику, Азиатско-Тихоокеанский регион, Китай, Индию, страны Ближнего Востока, Латинскую Америку и, наконец, на последнем месте — Африку).
Теперь же Арктика — на втором месте, Китай и Индия — на третьем, а последние пункты выглядят так: «Европейский регион», «США и другие англосаксонские государства» (подобный термин в предыдущих концепциях, кстати, не использовался), «Антарктика».
В версии 2016 года о настоящем и будущем отношений с США говорилось примерно в том же тоне. А вот, например, в 2008 году этот вопрос описывался совсем иначе: речь шла о необходимости «перевести российско-американские отношения в состояние стратегического партнерства, перешагнуть барьеры стратегических принципов прошлого», работать над урегулированием разногласий «в духе взаимоуважения». В 2000 году также отмечалось, что Россия выступает за сохранение «создававшейся на протяжении почти десяти лет инфраструктуры российско-американского сотрудничества». Из концепции же 1993 года вообще можно было сделать вывод, что России нужна поддержка именно США для увеличения авторитета в международном сообществе (в частности, в отношениях с G7).
Без изначально враждебных намерений
В обнародованном в пятницу документе всячески подчеркивается, что «Россия не считает себя врагом Запада». «Закреплена мысль, что мы не изолируемся от англосаксонских стран и континентальной Европы, не имеем по отношению к ним изначально враждебных намерений. Однако они должны отдавать себе отчет в том, что прагматичное взаимодействие с Россией возможно лишь при условии осознания бесперспективности конфронтационной политики и при условии отказа от этой политики в практических действиях»,— пояснил членам Совбеза РФ Сергей Лавров. Пока, впрочем, на такие перспективы ничто не указывает.
«Концепция нацеливает четко: отношение России к другим государствам и межгосударственным объединениям будет зависеть от их отношения к нам»,— проанализировал документ в своем Telegram-канале вице-спикер Совета федерации Константин Косачев. При этом он обратил особое внимание на тезис о том, что «в случае недружественных действий других государств, включая санкции, Россия оставляет за собой право применять симметричные и асимметричные меры и для пресечения таких действий, и для предотвращения их рецидивов в будущем».
Подобная мысль, кстати, содержится и в соседней статье — о том, что «использование вооруженных сил Российской Федерации может быть направлено, в частности, на решение задач по отражению и предотвращению вооруженного нападения на Россию и (или) ее союзников». Там же упомянуты и другие возможные задачи: «урегулирование кризисов, поддержание (восстановления) мира в соответствии с решением Совета Безопасности ООН, других структур коллективной безопасности с участием России в их зоне ответственности, обеспечение защиты своих граждан, находящихся за рубежом, борьба с международным терроризмом и пиратством».
Константин Косачев написал, что предвидит «много различных толкований (включая недобросовестные)» тезиса о возможных действиях на упреждение. И добавил: на самом деле в этом «нет ничего нового».
В качестве примера сенатор привел все те же США: «Можно вспомнить так называемую доктрину Буша (43-го президента Джорджа Буша-младшего.— “Ъ”) 2002 года, согласно которой США оговаривали себе право на упреждающий / предваряющий / предвосхищающий удар». При этом господин Косачев подчеркнул, что Вашингтон этим правом злоупотреблял. «Сравнивать "опасности" для США, якобы исходившие от Ирака или Ливии, и реальные угрозы от вооружаемой до зубов натовцами Украины в адрес России явно не приходится»,— резюмировал сенатор.