Нам чужого кризиса не надо

Разворачивание экономических проблем мира в сценарий мирового экономического кризиса для экономики России будет означать как минимум двухлетнее падение ВВП, довольно резкое обнуление счета текущих операций уже в 2023 году, продление на следующий год высокой инфляции при снижении внутреннего спроса до 2025 года. Сценарий «Глобальный кризис» считается Банком России, описавшим его в докладе о ДКП, столь же вероятным, что и ускоренная адаптация экономики РФ к санкционному давлению — и оба они менее вероятны, чем базовый сценарий, где проблемным ожидается только следующий год.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Заместитель председателя Банка России Алексей Заботкин представил в пятницу, 12 августа, проект «Доклада о единой денежно-кредитной политике на 2023 год и на период 2024 и 2025 годов» (ОНДКП) — это основной текущий сценарный документ ЦБ, учитывающийся в том числе в ходе бюджетного процесса. Финальная версия доклада будет представлена осенью, и в нее, очевидно, попадет как константа главная неизвестная на сегодняшний день переменная, которая влияет на денежно-кредитную политику ЦБ, но от нее не зависит — новая конструкция «бюджетного правила». Федеральные расходы, чему посвящено отдельное приложение в докладе, в прошлые годы вносили до трети вклада в отклонение инфляции от целей ЦБ. Предполагается, что решение о параметрах будущего «бюджетного правила» будет обнародовано в течение следующих недель. Тем не менее доклад о ДКП содержит расчеты Банка России для двух альтернативных сценариев развития ситуации помимо базового, цифры по которым уже приводились (см. “Ъ” от 23 июля), а объяснения ЦБ того, как изменилась работа каналов трансмиссии ДКП после марта 2022 года, позволяют делать предположения о том, что может ждать экономику в этих сценариях и как ЦБ может и предполагает реагировать на их реализацию, если они произойдут.

Сценарий «Глобальный кризис» предполагает повторение кризиса 2008–2009 годов: рост мирового ВВП в 2023 году — 0,1% (что предполагает рецессию в основных экономиках мира, кроме КНР, рост в которой будет просто слабым), сохранение инфляции в США и в еврозоне выше 4% год к году в 2023 году с последующим медленным снижением к 2%, низкие ставки ФРС и высокие — ЕЦБ. Кроме того, для РФ этот сценарий предполагает дальнейшее усиление торговых санкций и внешнеполитического давления на РФ. В тексте этого не указывается, но очевидно, что речь идет о затягивании сроков военной операции РФ на Украине на де-факто неопределенный срок или о схожей конструкции. Все отличия этого сценария от базового — экзогенные.

Расчеты Банка России показывают тяжесть такого сценария для РФ в следующих цифрах.

Глобальная «стагфляция» (термин в данном случае приблизителен, последние реализованные сценарии стагфляции в США в 1970-е годы предполагали сочетание стагнации ВВП с галопирующей инфляцией в 10–15% год к году — здесь же ожидается менее серьезный инфляционный шок) для РФ будет означать в первую очередь снижение цен продаж нефти Urals в 2023–2024 годах в среднем до $35 за баррель. Это эквивалентно усилению спада экспорта в 2023 году на 26–30% (с продолжением спада в 2024 году на 14,5–16,5% и стабилизацией в 2025 году), дальнейшему обвалу импорта примерно в тех же параметрах и схлопыванию счета текущих операций ($39 млрд профицита в 2023 году, $3–4 млрд в последующие годы). Последнее обстоятельство не может не сопровождаться при текущей ДКП сильным снижением рубля — расчетов ЦБ не приводит, но, очевидно, это весьма сильное обесценение национальной валюты.

Тяжесть сценария сокращает то обстоятельство, что накопленный профицит прошлого года остается страховкой для последующих, поэтому катастрофического обвала ВВП в этом сценарии нет, но ВВП в 2024 году после падения на 4–6% в 2022 году (этот прогноз един во всех сценариях ЦБ, в пятницу Росстат оценил спад ВВП во II квартале в 4%) должен будет снизиться в 2023 году даже сильнее — на 5,5–8,5%, спад продлится в этом сценарии до конца 2024 года (в 2025 году — минус 2–3% ВВП) и в 2025 году сменится стагнацией на уровне 0–1% роста ВВП. Отметим, что влияние реализации кризисного сценария на конечное потребление домохозяйств несколько мягче, но длительнее.

Исходя из комментариев Алексея Заботкина и текста доклада о ДКП, в котором довольно подробно анализируется состояние трансмиссионного механизма (ЦБ в пятницу также выпустил отдельный обзор на эту тему, посвященный текущему состоянию трансмиссионных каналов,— доклад, напротив, концентрируется на качественном анализе того, как изменился характер реализации ДКП на нынешнем рынке), одной из проблем кризисного сценария для РФ является ослабление управляемости работой рынков. В базовом сценарии ЦБ предполагает, что часть каналов трансмиссии («передачи» изменения ключевой ставки Банка России и сигналов финансовым рынкам), изменивших характер своей работы после введения капитального контроля, санкций, сильнейших шоков, будут восстанавливаться — это кредитный и балансовый каналы и канал ожиданий (канал благосостояния, работающий с фондовыми рынками, сейчас работает очень слабо, «значимость валютного канала снизилась»), тогда как основной процентный канал работает медленнее и грубее, но также будет восстанавливаться. В условиях кризисного сценария, пояснил Алексей Заботкин, можно предположить, что ожидаемого восстановления работы каналов не будет или оно будет очень медленным.

На практике это означает в первую очередь то, что в сценарии глобального кризиса ЦБ будет вынужден сильнее и резче изменять ключевую ставку, чтобы управлять работой рынков.

Второй сценарий, «Ускоренная адаптация», обсуждает возможность более быстрой, чем сейчас, адаптации рынка к изменившимся условиям внешней торговли — по существу, это сценарий, при котором компании быстрее, чем сейчас, находят себе новых поставщиков промежуточного импорта и сырья, санкционное давление не усиливается, а профицит платежного баланса снижается чуть медленнее, чем ожидается сейчас в базовом сценарии. По существу, это рефлексия экономистов Банка России над сейчас инерционным поведением экономики в этих аспектах, которые приходится транслировать в базовый вариант сценария, особенно если учитывать (см. “Ъ” от 2 августа) описанную ЦБ «ловушку взаимных ожиданий», которая может быть внутренним механизмом выбора экономикой базового, а не адаптивного сценария. Стоит отметить необычно высокую реалистичность сценариев ЦБ в этой версии доклада о ДКП: если считать «наилучшим» прогноз цены нефти, при которой она близка к текущей, то ожидание ЦБ фактических цен на Urals в 2023 году в $70 за баррель выглядит именно так (в дальнейшем ЦБ снижает прогноз до $55–60 за баррель, консервативность в таких прогнозах для Банка России традиционна). «Адаптация» расписана в том же сценарии цен на нефть, что и базовый вариант. Он позволяет выйти на стабилизацию ВВП (минус два — плюс один процент) уже в 2023 году с дальнейшим ростом в 2,5–3,5% ВВП в 2024 году.

«В результате инфляция возвращается на уровень вблизи цели к концу 2023 года при более мягкой денежно-кредитной политике по сравнению с базовым сценарием. В 2024–2025 годах темп прироста цен будет оставаться вблизи цели 4% при ключевой ставке в нейтральной области 5–6% годовых» — так пропагандирует Банк России «адаптивный» сценарий, для реализации которого, впрочем, никаких решений в руках ЦБ просто нет — он зависит преимущественно от корпоративных решений и от эффективности корпоративного и государственного управления в РФ. Отметим, что ЦБ также осторожно оценил краткосрочные риски этой слабости. В базовом сценарии нижняя граница инфляции 2022 года — 12% годовых, верхняя — 15%. Во многом в эти три процентных пункта заложена скорость пополнения запасов и масштабы сбоев в работе промышленности и торговли уже в этом году: дефициты в цепочках поставок, которые не смогут (или не будут) преодолевать компании, будут увеличивать инфляцию, предположительно до этого уровня.

Дмитрий Бутрин