Режим обязательной продажи валютной выручки, введенный в России в конце февраля 2022 года, видимо, будет в ближайшее время ликвидирован или по крайней мере трансформирован. Указом президента правом определять долю обязательной продажи — сейчас 50% — наделено правительство, право устанавливать сроки репатриации валюты предоставлено Банку России. Кто и зачем будет в России покупать избыточную валютную выручку, указом не определяется.
ЦБ и Минфин получили право определять направления движения валютных потоков в России по своему усмотрению
Фото: Yuya Shino / Reuters
ЦБ и Минфин получили право определять направления движения валютных потоков в России по своему усмотрению
Фото: Yuya Shino / Reuters
Введенный указом президента 28 февраля 2022 года режим обязательной продажи валютной выручки демонтируется. В четверг, 9 июня, опубликован указ президента с поправками в указы №79 от 28 февраля и №126 от 18 марта 2022 года — он передает полномочия определять параметры системы, считающейся частью контроля за движением капитала, правительственной комиссии по иностранным инвестициям (оперативные решения по таким вопросам в ней готовятся подкомиссией во главе с министром финансов Антоном Силуановым) и Банку России.
Исходно введенные нормативы продажи валютной выручки были сверхжесткими: 80% от суммы контракта, перечисленной в Россию (на тот момент исключительно в уполномоченных банках—резидентах РФ), нужно было продать в течение трех дней. Затем возникли исключения — их могли предоставлять правительственная комиссия по иноинвестициям (по доле продажи, впрочем, информации о том, что кто-то воспользовался льготой, не было) и ЦБ — по срокам продажи (регулятор последовательно увеличил их с трех дней до ста двадцати). 24 мая норматив обязательной продажи был снижен до 50%, что было уже существенно ниже «естественной нормы» — до начала военной операции РФ на Украине она составляла около тех же 80% без всякого принуждения. В основном доля валюты, продаваемая экспортерами на открытом рынке, определяется их потребностями в рублях: со стороны продавца рынок формировали преимущественно нефтяные компании, которым рубли нужны для уплаты налогов и экспортной пошлины, а со стороны покупателя — банковские структуры, обслуживающие в том числе интересы импортеров.
Новое решение Кремля передает право определения режима продажи валютной выручки ЦБ и Минфину: комиссия правительства наделена президентом правом самостоятельно устанавливать норму, а совет директоров Банка России — сроки продажи.
По данным “Ъ”, в Минфине и в ЦБ относились к жестким нормам 28 февраля довольно скептично и исключительно как к средству остановить мгновенный отток капитала из РФ. Резидентов ограничивали нормы продажи валюты, нерезидентов — прямые запреты на движения средств по капитальному счету. «Шоковая заморозка» рынка капитала в России сработала, видимо, даже эффективнее, чем предполагали ее инициаторы, но последствия — укрепление рубля и «сигнальная» инфляция (см. “Ъ” от 6 июня) — оказались для них неожиданными.
До 24 февраля курс в России определяло не только состояние платежного баланса, но и режим репатриации прибылей иностранных компаний из РФ и экспорт капитала за ее пределы. После 24 февраля он по существу определяется только балансом экспорта и импорта. Равновесие зависит от множества факторов. Но до тех пор, пока профицит остается сильным, а отток капитала по иным, кроме импорта, каналам, по сути, запрещен или ограничен (не только регуляторами РФ, но и санкциями большей части крупных экономик—торговых партнеров РФ), укреплению рубля в «запертой» таким образом экономике можно противодействовать или увеличением рублевой эмиссии банками (ЦБ делает это снижением ключевой ставки), или стерилизацией долларовой массы очень крупным игроком (ранее это был Минфин, покупавший валюту в Фонд национального благосостояния), но сейчас такого игрока нет. Теоретически альтернативами стерилизации могут быть, например, крупные госкредиты другим юрисдикциям или внешние государственные или частные инвестиции, но в условиях санкций это вряд ли возможно.
Массовое введение банками в начале июня комиссий за хранение валюты клиентами на счетах (варианта отрицательных процентов по валютным вкладам) показывает остроту проблемы.
По крайней мере, пока экономика РФ не сможет найти значимые альтернативы закрытому санкциями инвестиционному импорту (потребительский импорт, в том числе параллельный, видимо, будет восстанавливаться достаточно быстро, переключаясь с ЕС на Юго-Восточную Азию), банкам не нужны доллары в таких количествах. Но заменить корейской бытовой химией и китайской одеждой немецкое и французское оборудование для компаний в платежном балансе невозможно: укрепляющийся рубль — результат невозможности покупок станков, промышленных комплексов и автотехники и лишь в гораздо меньшей степени — предметов luxury; спад расходов жителей РФ на выездной туризм — фактор где-то посредине.
Закрытие ЦБ статистики платежного баланса делает сложным оценки равновесного курса. Опубликованные в четверг данные показывают, что в мае 2022 года профицит и платежного ($14,5 млрд против $37,6 млрд в апреле), и торгового ($17,8 млрд против $40 млрд) балансов существенно снизился. Впрочем, это вряд ли стабильные цифры — скорее всего, речь идет о том, что в мае падение импорта шло медленнее сокращения экспорта, а в дальнейшем, по крайней мере до вступления в силу нефтяного эмбарго ЕС, профицит платежного баланса будет выше, чем прогнозирует ЦБ. Получившие полномочия бороться с последствиями происходящего Минфин и Банк России вряд ли смогут быстро решить проблему укрепления рубля: какими бы ни были дисконты на покупку российской нефти, при цене Brent около $120 за баррель бюджет вряд ли будет испытывать проблемы с доходами — но в долларах, а не в рублях.