Перед лицом мирового процессора
Российскую микроэлектронную отрасль готовят к перезапуску
Глобальный дефицит полупроводников, который привел к подорожанию электроники, проблемам с производством и дефициту в ряде отраслей, особенно в автопроме, заставил российские власти форсировать импортозамещение. Но интересы разных участников рынка расходятся, чиновникам приходится лавировать и искать компромиссы. В результате как общая стратегия, так и более локальные политики остаются предметом споров, не помогая решить общие для всех проблемы, например — кадрового голода. На этом фоне масштабные планы властей по развитию производства участники рынка оценивают скептически, предлагая сконцентрироваться на подготовке специалистов и фундаментальных исследованиях.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Мировой спрос на микросхемы для ряда отраслей, по оценке аналитиков J.P. Morgan, сейчас превышает предложение на 10–30%. Выход из текущего кризиса микроэлектроники может состояться по двум сценариям, считает партнер департамента управления рисками Deloitte Сергей Кудряшов. Первый, по его словам, потребует нескольких лет на восстановление нормальной работы производств и цепочек поставок. Второй предполагает создание альтернативных мощностей. Оба потребуют времени, подчеркивает эксперт. Российские власти, явно выбравшие второй вариант, уже ускорили реализацию программы поддержки отечественной радиоэлектроники и начали активно стимулировать импортозамещение — вызвав в отрасли бурю дискуссий и споров.
Быстрое против медленного
Так, с 31 августа Минпромторг ввел правило «второй лишний» при госзакупках оборудования. Оно подразумевает, что заказчик обязан отклонить все заявки, в которых предлагается импортная продукция, если есть хотя бы одна от отечественного производителя. Новой мерой должно стать и субсидирование сквозных кросс-отраслевых проектов. Министерство подготовило проект постановления, которым предлагается компенсировать до 50% расходов компаний, закупающих российскую электронику. Предполагается, что у каждого крупного проекта по внедрению российского оборудования будет якорный заказчик, поясняют в Минпромторге: «Уже рассмотрено более 20 таких проектов. Этот механизм сформирует массовый спрос на отечественную микроэлектронную продукцию».
Но ряд мер предлагается, наоборот, смягчить. В начале лета появился проект поправок Минпромторга к 719-му постановлению правительства, которое регулирует импортозамещение «железа» в госсекторе. Министерство предложило ввести баллы для установки уровня отечественности электроники и сдвинуть переход госсектора на российские процессоры до 2023 года, тогда как текущая версия предписывает начать процесс уже в 2021 году.
Разработчики отечественных процессоров, обеспокоенные тем, что потеряют контракты, настаивали: там, где решения на российских процессорах уже вышли на рынок — а это прежде всего системы хранения данных (СХД),— переносить требования нельзя. Они допускали отсрочку только для тех категорий оборудования, в которых решения на российских процессорах не готовы к серийному производству, например, в ноутбуках и планшетах. Сейчас разработкой процессоров в России заняты около десяти компаний, включая АО МЦСТ, «Байкал Электроникс», НПЦ «Элвис», Yadro и др.
Здесь интересы производителей компонентов вступают в противоречие с опасениями их заказчиков. Производители вычислительной техники уверяют, что требования по переходу на оборудование под российскими процессорами уже в этом году неисполнимы и могут привести к «потере российскими разработчиками большей части национального рынка». По их словам, даже при самом благоприятном прогнозе по поставкам чипов от крупнейшего производителя, тайваньской TSMC, срок которых сегодня растянулся до 40–50 недель, ни «Байкал Электроникс», ни АО МЦСТ (разрабатывает процессоры «Эльбрус») не смогут удовлетворить спрос госсектора, который будет только расти на фоне программ цифровизации.
Ситуация вызвала разногласия в самом правительстве: Минпромторг стоял на стороне производителей техники, а профильный вице-премьер Юрий Борисов, напротив, выступал за скорейший перевод госсектора на «Байкалы» и «Эльбрусы». Окончательного решения проблемы до сих пор нет, стороны работают над компромиссом распределения техники по отдельным подсегментам, для каждого из которых установят свой срок перехода на российские процессоры.
Открытое против закрытого
Еще одним дискуссионным вопросом для отрасли стали планы властей по поддержке открытых процессорных архитектур (open architecture, OA). Разработать соответствующую программу предложило учрежденное правительством АНО «Цифровая экономика». В качестве возможных мер поддержки АНО привело стимулирование госкомпании закупать оборудование с OA, признать его отечественным, а также субсидировать кредиты для производства серверов и СХД на OA.
В мире немного открытых архитектур, самой известной и востребованной является разработанная Калифорнийским университетом Беркли технология RISC-V. Но реальный рынок поделен между работающими по проприетарной, закрытой модели американской Intel и британской ARM, продающими лицензии. Особенность RISC-V в том, что разработчики могут бесплатно использовать ее, в том числе для коммерческой реализации.
Развитием открытой архитектуры уже занялись на государственном уровне в Евросоюзе, Индии и Китае. В России о намерении использовать RISC-V объявила Yadro (входит в «ИКС Холдинг»). Еще в 2019 году компания приобрела стартап Syntacore по разработке микропроцессорных ядер на базе этой технологии. Сделка оценивалась в $20 млн (см. “Ъ” от 5 ноября 2019 года). Недавно Yadro пообещала вложить в разработки до 6 млрд руб.
Российские сторонники RISC-V настаивают, что главный плюс архитектуры — возможность не платить роялти при производстве процессоров. Против выступают производители процессоров, которые уже вложили немало средств в лицензии ARM или собственные архитектуры, например, «Байкал Электроникс» и МЦСТ. «С точки зрения программистов все системы команд — ARM, x86, POWER, MIPS, RISC-V — одинаково открытые. С точки зрения разработчиков процессоров разница только в деньгах: разработать свой процессор для кодировки х86 нельзя ни за какие деньги, для ARM и MIPS — нужно заплатить миллионы долларов, а для RISC-V — ничего. Но у лицензиатов ARM и MIPS будет защита в виде патентного портфеля этих фирм, а у разработчиков RISC-V ее не будет»,— подчеркивает заместитель гендиректора АО МЦСТ Константин Трушкин.
Пока ситуация выглядит так, что правительство на стороне открытой архитектуры, утверждает знакомый с ситуацией источник “Ъ”: «Здесь есть окно возможностей, которое обеспечит российским компаниям быстрый и дешевый вход в новый сегмент. Если мы проигнорируем идею поддержки RISC-V, это будет полный провал».
Закадровая борьба
Один из немногих вопросов, в котором мнения почти всех участников рынка микроэлектроники в России сходятся,— то, что ключевой проблемой отрасли остаются люди. Согласно докладу АО «ЦНИИ "Электроника"» (есть у “Ъ”), сегодня 54% профильных российских компаний испытывают кадровый голод, а средний возраст специалиста составляет 45 лет. Больше всего не хватает программистов, схемотехников и инженеров-конструкторов. По подсчетам Минпромторга, для развития электронной промышленности нужно выпускать не меньше 10 тыс. таких специалистов в год вплоть до 2030 года. Сейчас, говорит один из источников “Ъ”, это не более 1,5 тыс. выпускников.
«Есть одаренные выпускники, но они приходят к нам с мыслью, что уже что-то знают. Да, они умеют программировать, писать алгоритмы, но навыков создания продуктов полного цикла нет почти ни у кого. И на доведение таких "сырых" кадров до ума нужно около трех лет»,— добавляет гендиректор «Систематики» Леонид Гольденберг. Он поясняет, что специалисты, которые сегодня могли бы обучать смену, в начале 2000-х уехали работать за границу.
Вопрос, по информации “Ъ”, поднимался на совещании у премьера Михаила Мишустина в конце августа и на встрече вице-премьера Юрия Борисова с отраслью, которая прошла 24 сентября. Собеседники “Ъ”, присутствовавшие на встрече, рассказывают, что господин Борисов потребовал от участников прекратить переманивать специалистов друг у друга. Тем более что этим продолжают заниматься и зарубежные производители. «Huawei, например, активно нанимает российских специалистов, их увозят целыми командами, от талантливых схемотехников до секретарей, которые варят им кофе,— утверждает топ-менеджер крупной госкомпании.— Вендор спрашивает, сколько сотрудник зарабатывает, и обещает умножить сумму на пять». В самом Huawei при этом заявили, что «обвинения в перекупе сотрудников безосновательны». «Компания строго соблюдает российское законодательство, трудовой кодекс РФ»,— добавили там.
Российские власти же только прорабатывают программы по релокации зарубежных кадров: во втором пакете мер поддержки IT-отрасли, утвержденном 14 сентября, привлечение профильных специалистов из других стран предлагается стимулировать за счет льготной ипотеки и кредитов.
Большая перепайка
Сохраняющиеся дискуссии, конфликты и проблемы даже в самых базовых направлениях импортозамещения в российской микроэлектронике не мешают чиновникам с размахом строить планы по ее развитию.
В частности, стратегия отрасли до 2030 года, разработанная Минпромторгом, предполагает создание «кремниевых фабрик, работающих в режиме фаундри, для выпуска цифровых интегральных микросхем с топологией 28 нм, 14–12 нм, 7–5 нм». Сейчас российские предприятия, например, «Микрон» (входит в группу «Элемент» АФК «Система» и «Ростеха»), производят чипы топологией 130–90 нм и только осваивают серийный выпуск 60 нм.
На этом фоне весьма амбициозными выглядят даже пока неофициальные планы «Микрона» по запуску завода чипов с топологией 40 нм за 100 млрд руб. Источники “Ъ” говорят, что весной проект был представлен вице-премьеру Юрию Борисову, рассчитывая получить большую часть средств из бюджета. В компании этот вопрос не комментируют.
Участники рынка тем временем сомневаются, что помогут даже масштабные госсубсидии. «Отсутствуют средства разработки, большинство производственного оборудования. Нет исходных материалов»,— поясняет заместитель гендиректора по развитию дизайн-центра ЗАО «НТЦ "Модуль"» Алексей Мохнаткин. По его мнению, сейчас государству в первую очередь нужно напрямую финансировать фундаментальные исследования и прорывные разработки, поскольку у российских разработчиков микроэлектроники нет таких возможностей.