«Cобирались десятки миллионов рублей»

100 лет назад, 27 января 1921 года, Президиум ВЦИК постановил образовать Комиссию по улучшению жизни детей, а две недели спустя утвердил подготовленное в ВЧК и Наркомате юстиции положение о Деткомиссии и назначил ее главой Ф. Э. Дзержинского. «Железный Феликс», вопреки легендам, недолго и без особого успеха решал проблемы обездоленных детей. Немногим дольше занималось прямыми обязанностями и новое учреждение. Ведь оно заняло в государственной системе совершенно особое и удивительное место.

«ВЧК в особенности настаивает»

Такое развитие событий не могло присниться Ленину даже в самом страшном сне. Тем более что начиналось все абсолютно обычно для первых послереволюционных лет. За годы Гражданской войны новое руководство страны выработало своеобразное «железное» правило. Как только возникала тяжелая проблема, руководить ведомством, ответственным за ее решение, назначали Ф. Э. Дзержинского, не освобождая его при этом от обязанностей председателя Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК).

Расчет был прост. Когда в работе проблемного учреждения появлялись сложности, его новый глава Дзержинский привлекал к делу чекистов. О том, какие меры воздействия он считал необходимыми для восстановления хозяйства страны после окончания боев в ее европейской части, «Железный Феликс» в январе 1921 года писал в Политбюро ЦК РКП(б):

«В области уголовных преступлений ВЧК… в особенности настаивает на сохранении высшей меры наказания для тех должностных преступлений, которые резким образом препятствуют Советской власти восстановить производительные силы РСФСР».

В результате смертельно напуганные перспективой расстрела старорежимные специалисты вместе с новыми партийными выдвиженцами-руководителями начинали работать если не лучше, то гораздо больше. Так что в том, что именно Дзержинского привлекли для решения одной из самых болезненных послевоенных проблем, не было ничего удивительного.

К началу 1921 года в стране, по приблизительным и далеко не полным данным, насчитывалось около 5 млн беспризорных детей, положение которых было без преувеличения ужасным.

Ответственные за решение проблемы наркоматы здравоохранения и просвещения, как и созданный 4 января 1919 года Совет защиты детей, оказались бессильны, и потому руководители страны решили воспользоваться «железным» правилом.

27 января 1921 года Президиум высшего законодательного органа РСФСР — Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) — постановил создать Комиссию по улучшению жизни детей при ВЦИК. А 10 февраля 1921 года Президиум ВЦИК утвердил подготовленное в ВЧК и Наркомате юстиции положение о комиссии и назначил ее председателем Ф. Э. Дзержинского.

В состав нового органа вошли кроме его главы по одному представителю от шести ведомств — Наркомата продовольствия, Наркомпроса, Рабоче-Крестьянской инспекции (РКИ), Наркомздрава, ВЧК и Всероссийского центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС). Деткомиссии, как вскоре стали ее именовать, поручили оказывать «помощь в отношении продовольствия, жилищ, топлива и т. д. учреждениям, которым вверяется забота о детях, и в первую очередь оказание помощи учреждениям, ведающим охраной жизни и здоровья беспризорных детей».

А для выполнения этой задачи Деткомиссию сделали контрольным органом, следящим за выполнением всех постановлений, «изданных в ограждение детей и в целях обеспечения их всем необходимым». Но, главное, ей поручили издавать собственные распоряжения, обязательные для исполнения наркоматами, ведомствами и учреждениями.

Никакого громоздкого бюрократического аппарата создавать не предполагалось:

«Все свои мероприятия,— говорилось в положении,— Комиссия проводит через соответствующие органы центральных ведомств, а на местах через губернские и уездные исполкомы, которые назначают по одному уполномоченному на губернию и уезд для непосредственной работы под руководством Комиссии».

Ведь, как и всегда при применении «железного» правила, ставка делалась на то, что чекисты в столице и на местах заставят активизироваться всех ответственных за заботу о детях руководящих товарищей.

«Передавать в Ревтрибунал»

О том же прямо говорилось в циркулярном письме Дзержинского всем чекистским органам на местах:

«Президиум ВЦИК на заседании от 27 января 1921 года постановил организовать при ВЦИК комиссию по улучшению жизни детей…

И чрезвычайные комиссии как органы диктатуры пролетариата не могут остаться в стороне от этой заботы, и они должны помочь всем, чем могут, Советской власти в ее работе по охране и снабжению детей. Для этой цели, чтобы втянуть аппараты ЧК, Президиум ВЦИК назначил меня председателем упомянутой комиссии при ВЦИК по улучшению жизни детей. Пусть это будет указанием и сигналом для всех чрезвычайных комиссий».

В письме уточнялось:

«Каждая чрезвычайная комиссия должна рассмотреть, что и как она может сделать для детей, назначив для этой работы ответственного руководителя и подыскав соответствующих работников как у себя, так и через компарт, женотдел, губпрофсоветы и т. п. Работа чрезвычайных комиссий в этой области будет, однако, плодотворна лишь при том условии, если она будет проводиться не параллельно с работой органов, ведающих обеспечением и снабжением детей, а в ближайшем с ними контакте, в согласии с ними».

Ставилась в числе прочих и такая конкретная задача:

«О всех случаях хищений, злоупотреблений или преступного отношения к детям и разгильдяйства чрезвычайные комиссии должны доводить до сведения своего исполкома и соответствующего отдела его и все дела, требующие наказания, передавать в Ревтрибунал или в народный суд по важности дела для гласного разбирательства».

Особое внимание Дзержинский потребовал обращать на органы народного образования и работающих в них лиц:

«Чрезвычайные комиссии, преследуя все эти задачи в своей работе, должны помнить, что цель их будет достигнута только тогда, когда каждый шаг будет направлен к исправлению, улучшению и укреплению тех аппаратов Советской власти, которые ведают делом заботы о детях, т. е. в первую очередь отделы наробраза. Этого не нужно никогда забывать. Только при этом условии успехи наших усилий не будут преходящи и временны…

Забота о детях есть лучшее средство истребления контрреволюции».

Как и всегда, одновременно началась шумная пропагандистская кампания, в ходе которой гражданам страны разъясняли, что взявшийся за детские проблемы вообще и беспризорность в частности товарищ Дзержинский непременно их решит. Правда, политические противники большевиков относились к происходящему с немалой долей иронии. Так, арестованная чекистами глава Московского бюро ЦК партии социалистов-революционеров Е. М. Ратнер, чей маленький сын тоже находился в тюрьме, 10 мая 1921 года писала в открытом письме Дзержинскому:

«Назначая Вас председателем всех учреждений по охране детей в России, Советское Правительство так усердно рекламирует в своей прессе Ваше "золотое сердце", что даже в душах людей, наиболее критически относящихся к этому роду литературы, могла явиться тень сомнения. Правда, Ваш 3-х летний педагогический стаж в качестве Председателя ВЧК, казалось бы, достаточно предопределял пути и методы воздействия на подрастающее поколение, но предполагать, что все они будут целиком применяться и к гражданам самого младшего возраста, решился бы далеко не всякий».

Однако в действительности «Железный Феликс» заниматься проблемами детей просто не мог. В апреле 1921 года руководство страны сочло самой неотложной задачей восстановление железнодорожного хозяйства, находившегося в крайне плачевном состоянии, и Дзержинского в дополнение ко всем прочим постам назначили наркомом путей сообщения. Соответственно, главными объектами внимания чекистов стали НКПС, все железные дороги и обеспечение их топливом и всем необходимым.

Потом началась борьба с голодом в Поволжье и других районах страны. И Дзержинскому поручили решение дополнительных задач – от экстренных перевозок в пострадавшие районы до изъятия зерна в урожайных губерниях, а также церковных и прочих ценностей, которые предполагалось продавать за границу.

«Сокращение сети детских домов»

Помощь голодающим оказывала и Деткомиссия. Правда, в создании и снабжении детдомов в пострадавших от засухи и неурожая районах она принимала участие лишь косвенно, в качестве контролера и наблюдателя. Ведь, как вспоминали ее работники, «Деткомиссия ВЦИК не получала ни копейки дотаций и не имела никакой материальной поддержки».

Но ее председателю Дзержинскому нарком путей сообщений Дзержинский выделил специальные вагоны для отправки детей в благополучные регионы, где их на время расселяли в крестьянских семьях. А после улучшения ситуации возвращали в родные места. Но этот эпизод был едва ли не самым ярким в истории Деткомиссии, и о нем вспоминали каждый раз, когда комиссию начинали критиковать.

А поводов для критики хватало. После окончания голода армия беспризорных увеличилась многократно. Этот факт пытались скрыть, и, по официальным данным, в 24 губерниях в сентябре 1922 года числилось 444 412 беспризорных. Но даже в советской печати эту цифру называли «резко преуменьшенной и не отражающей действительной картины».

Позднее, в постановлении V Всероссийского съезда заведующих отделами народного образования, проходившего в мае 1926 года, говорилось:

«По неполным данным, число голодающих и физически вымирающих детей (без УССР) к этому времени (1921–1922) доходило до 7,5 миллионов, а число нуждающихся в неотложной помощи до 6 миллионов».

Осенью 1922 года, с началом реального вступления в свои права Новой экономической политики (НЭП) ситуация только ухудшилась.

Заведующий кафедрой психопатологии детства Ленинградского педагогического института, позднее избранный академиком Академии медицинских наук СССР Н. И. Озерецкий писал:

«Новый фактор в виде новой экономической политики, ставя на хозяйственный расчет промышленность, вызывает резкое сокращение штатов, от чего в первую очередь страдают подростки, увеличивающие тем самым кадры беспризорных.

С другой стороны, переход на твердый бюджет вызывает как сокращение сети детских домов, (что опять-таки увеличивает беспризорных), так и обуславливает недостаточность средств на содержание детских домов, чем вызывает "рецидив беспризорности", т. к. начинаются побеги ребят из плохо поставленных учреждений».

Но Деткомиссия не могла ничего сделать, поскольку, по сути, оставалась лишь контролирующей организацией, а никакой чекистский нажим при таких масштабах проблемы уже ничего не приносил. И 31 марта 1923 года было опубликовано обращение Дзержинского «Все на помощь детям», в котором признавалось, что положение — катастрофическое:

«Несколько миллионов детей-сирот требуют немедленной реальной помощи.

Детская беспризорность, часто выявляющаяся в самых уродливых, ужасающих формах, как детская преступность, проституция, угрожает подрастающему поколению самыми тяжелыми последствиями и заставляет бить тревогу.

Существующая сеть детских учреждений не в силах вместить всей армии беспризорных детей, для открытия же новых не хватает средств.

Более того: и существующие учреждения, дающие приют более чем миллиону детей-сирот, недостаточно обеспечены самым необходимым, как диетпитание, белье, обувь, оборудование и т. п.».

Дзержинский предложил провести весной 1923 года «Неделю беспризорного и больного ребенка», в ходе которой собрать средства на ликвидацию беспризорности. Для ее проведения был создан Центральный комитет «Недели беспризорного и больного ребенка» при Деткомиссии, который начал агитировать граждан страны пожертвовать деньги на благое дело, убеждая, что совместными усилиями проблему можно снять с повестки дня раз и навсегда:

«Небольшие, почти незаметные отчисления и пожертвования пяти человек способны спасти жизнь одному ребенку. Отчисления и пожертвования 50 чел. дают возможность открыть и содержать детский дом на 15–20 детей».

Но сами организаторы недели явно не верили, что в изможденной войной, голодом и эпидемиями стране, в которой к тому же день ото дня росла безработица, можно собрать сколько-нибудь значительные пожертвования. А потому дополнили добровольную сдачу денег принудительной. В разных частях страны к вопросу подошли по-разному. Где-то установили наценку на билеты в театры, кино и прочие зрелища. Где-то желающим посетить, например, парки настоятельно рекомендовали купить специальные марки, а не оплативших просто не впускали.

В результате стало очевидным, что принуждение к пожертвованиям — самый надежный способ сбора средств. А губернские и уездные отделения ЦК «Недели беспризорного и больного ребенка» оказались базой для создания или развития появившихся ранее местных комиссий по улучшению жизни детей. Кроме того, активисты, участвовавшие в этой кампании, начали создавать на фабриках и заводах кружки «Друг детей».

Казалось бы, путь к созданию материальной базы для улучшения жизни детей был, наконец-то, нащупан. Но Дзержинский настоятельно попросил освободить его от обязанностей председателя Деткомиссии.

«Освобождаются от уплаты всех налогов»

19 ноября 1923 года Президиум ВЦИК удовлетворил ходатайство Дзержинского и назначил главой Деткомиссии наркома внутренних дел РСФСР А. Г. Белобородова, который прославился тем, что в 1918 году, будучи председателем Уралоблсовета, подписал приказ о расстреле царской семьи.

Новый председатель действовал напористо и с деловой хваткой. И мало-помалу добивался установления разнообразных выплат в пользу Деткомиссии, а также губернских и уездных комиссий. Кроме сборов с увеселительных и зрелищных мероприятий им отчисляли процент с платы за размещаемые в местной прессе объявления и рекламу. Дополнительный взнос в пользу беспризорных требовали и получали с обладателей домашних телефонов.

В весьма доходное дело превратилось и изготовление флагов. Абсолютно все учреждения, предприятия, торговые организации, владельцы частных и жильцы муниципализированных и кооперативных домов обязывались местной властью покупать флаги, как правило, трех размеров – большого, среднего и малого. Причем в постановлениях подробно разъяснялось, какой флаг кому положен. Неизменным было только одно — стяги следовало покупать только у местной деткомиссии. Причем цены были отнюдь не щадящими. В Севастополе, например, в 1924 году за большой флаг взимали 22 руб. (для сравнения, работники сельской и волостной администрации получали 8–12 руб. в месяц).

Изготовление флагов требовало создания мастерских, а вслед за швейными производствами у деткомиссий появились и другие — механические, где ремонтировали и производили остродефицитные тогда пишущие машинки, и химические, где делали не менее востребованные чернила, клей и краску. Формально эти и другие производства организовывались для обучения недавних беспризорных профессиональным навыкам. А потому освобождались правительством от налогов и сборов и, кроме того, могли арендовать у госорганов помещения со скидкой 25%.

Но в действительности Деткомиссия ВЦИК, как и деткомиссии на местах были заинтересованы в получении прибыли. А потому нанимали опытных рабочих. Проведенные позднее проверки показали, что подростков там в среднем 10–20%. Случались, конечно, и исключения. В Ленинграде, например, действовала учебная фабрика. А в Крыму, как писала пресса, появился учебный совхоз, где недавние беспризорные помимо обычных осваивали новейшие для того времени профессии — тракториста и механика. Но эти исключения лишь оттеняли общие закономерности.

Льготы, предоставленные защитникам детей, быстро оценили деятели культуры и искусства. А в Деткомиссии поняли, насколько прибыльной может быть постановка спектаклей и зрелищ с их помощью. И уже 6 июня 1924 года ВЦИК и Совнарком РСФСР утвердили декрет, который гласил:

«Все спектакли, концерты, вечера и базары, устраиваемые Комиссией по улучшению жизни детей при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете, в целях извлечения средств на борьбу с детской беспризорностью, при том своими силами, без участия предпринимателей-антрепренеров, освобождаются от уплаты всех налогов и сборов как государственных, так и местных».

Наладив производство зрелищ, деткомиссии взялись и за выпуск книг. У них появились собственные и арендованные типографии, как обычно учебные, с целью обучения подростков, в штате которых молодежи практически не было. Что именно печатать ввиду избранного деткомиссиями способа сбыта, большого значения не имело. На проходившем в мае 1925 года в Москве Общесоюзном совещании юрисконсультов госпромышленности представитель ЦУГПРОМА (Центрального управления государственной промышленности) М. Л. Сухаревский докладывал:

«Вы помните призывы ВЦИК‘а о помощи беспризорным. Эти призывы были своеобразно истолкованы здесь в Москве Деткомиссией, которая была склонна превратить некоторые наши тресты в своих комиссионеров, заставляя их приобретать марки и издания в процентном отношении к обороту, а потом их распространять за свой риск среди своих покупателей».

Доходы деткомиссий росли как на дрожжах. Если в 1923/24 хозяйственном году (он начинался 1 октября) Деткомиссия ВЦИК собрала 1,6 млн руб., то в следующем — 2,5 млн. В том же 1924/25 году местные деткомиссии собрали почти 6 млн руб. При этом основное бремя по содержанию детдомов и реальному снижению числа беспризорных продолжали нести местные бюджеты. По отчету самой Деткомиссии, в 1924/25 году на эти цели из них было потрачено 44 858 600 руб., из госбюджета — 17 млн.

«Хаотическое состояние бухгалтерии»

Поневоле возникал вопрос — как функционерам деткомиссий удавалось очень быстро расширять бизнес и закупать крайне дорогостоящее новейшее заграничное оборудование? Ведь начинали они практически с нуля, а получаемую прибыль должны были направлять на помощь детям. Можно предположить, что одним из источников, к которому они могли прибегать при необходимости, был фонд имени В. И. Ленина.

Его создали вскоре после смерти вождя мирового пролетариата по решению II Съезда Советов Союза ССР, принятому 26 января 1924 года, в котором говорилось:

«Создать при Центральном Исполнительном Комитете Союза Советских Социалистических Республик специальный фонд имени В. И. Ленина для организации помощи беспризорным детям, в особенности жертвам гражданской войны и голода».

Размер общесоюзного фонда был установлен ЦИК СССР 25 июля 1924 года:

«Определить размер общесоюзного фонда имени В. И. Ленина помощи беспризорным детям в 100 миллионов руб., из коих 50 миллионов рублей вносятся правительством Союза ССР из общесоюзных средств и 50 миллионов рублей составляются из добровольных 20-процентных отчислений из местных фондов и других сборов, производимых на основании особого постановления».

Но Общесоюзный фонд имени Ленина формировался постепенно, в течение пяти лет, а в отношении расходования средств из него существовали строгие правила:

«Объявить,— указывалось в том же постановлении ЦИК СССР,— общесоюзный фонд имени В. И. Ленина помощи беспризорным детям неприкосновенным и на осуществление мероприятий, связанных с его использованием, разрешить расходование лишь процентов с фонда».

Созданный в январе 1925 года Фонд РСФСР имени В. И. Ленина был впятеро меньше — 20 млн руб. и имел такие же ограничения в использовании. Но поскольку источником пополнения фондов кроме государственных средств были мероприятия, проводимые деткомиссиями, а тратить эти средства полагалось на одни и те же цели, представитель российского фонда со временем вошел в число членов Деткомиссии ВЦИК и между двумя организациями образовались прочные связи.

Однако источником первоначального капитала и основой преуспевания деткомиссий стала передача им ресурсов, которую подготовил и осуществил Белобородов. В ходе борьбы с голодом советское правительство, чтобы облегчить карманы новых предпринимателей — нэпманов — пошло на открытие казино.

Вместе с другими учреждениями похожего назначения они подчинялись местным Бюро доходных предприятий, и после ликвидации Центральной комиссии по борьбе с последствиями голода, согласно декрету ВЦИК от 20 июня 1923 года, должны были быть переданы Всероссийскому комитету содействия сельскому хозяйству. Ему же постановили передать и нераспроданные остатки церковных и антикварных ценностей, изъятых в 1921–1922 годах. Вот только в начале 1924 года Бюро доходных предприятий вошли в состав деткомиссий. А в распоряжении Деткомиссии ВЦИК оказались немалые запасы ценностей. Без содействия руководителей ВЦИК проделать такой трюк, естественно, было невозможно.

Не менее странно на взгляд непосвященных действовали и власти во многих местах. Они соглашались на передачу деткомиссиям ипподромов с тотализатором, ресторанов и гостиниц, включая и те, что не подчинялись прежде Бюро доходных предприятий. Но ларчик открывался исключительно просто. В отчетах некоторых губернских исполкомов в разделе о деткомиссиях — ДТК — отмечалось:

«Одной из главных причин, мешающих плановому осуществлению поставленных в работе задач, было хаотическое состояние бухгалтерии ДТК за 1924–25 г.г. и отсутствие баланса на 1/X-25 г.

Хаотичность состояния дел была не только в Губ. ДТК, но и в ряде уездов».

Причем та же картина наблюдалась в некоторых комиссиях и шестью годами позднее. Отсутствие отчетности позволяло тратить деньги на что угодно, помимо помощи детям. Но и когда отчетность существовала, наблюдались разнообразные чудеса. Так, в 1925/26 хозяйственном году всегда доходный ресторан бурятской деткомиссии принес убыток 17 тыс. руб. О том, что главной причиной проблемы была привычка местных руководителей отдыхать там бесплатно, в отчетах скромно умалчивалось.

Похожие странности наблюдались и в столице. Главный кремлевский хозяйственник — секретарь ВЦИК и ЦИК СССР А. С. Енукидзе — вел себя как сановник царских времен. Устраивал шикарные банкеты для друзей, включая И. В. Сталина, покровительствовал молодым художникам и актрисам. Поговаривали и о значительных тратах председателя ВЦИК и ЦИК СССР «всесоюзного старосты» М. И. Калинина. Но если принять во внимание, что в их прямом подчинении была распоряжавшаяся огромными суммами Деткомиссия ВЦИК, не обращавшая особого внимания на состояние отчетности в подчиненных подразделениях, многие вопросы исчезают сами собой.

«Дети в детдомах на голодном пайке»

Аппетит приходит во время еды, и Деткомиссия ВЦИК под руководством Белобородова все больше наращивала обороты. В одном из описаний ее работы было точно подмечено:

«Основной ее задачей было изыскание средств всеми возможными и законными способами».

Вслед за полным освоением игорного бизнеса (а она получала отчисления не только с казино и тотализаторов, но и плату за каждую выпущенную в стране колоду карт) Деткомиссия после отмены сухого закона активно взялась за торговлю крепкими напитками.

Борцы с алкоголизмом жаловались в Москву на то, что деткомиссии открывают свои ларьки и распивочные у проходных заводов и спаивают рабочих, прикрываясь разговорами о помощи беспризорным. И игнорируют все обращения общественников.

Одновременно в Деткомиссии работали над снижением расходов на основную цель комиссии. Был подготовлен и в январе 1927 года утвержден общероссийский трехлетний план, которым устанавливалось предельное количество опекаемых детей и подростков.

«Ориентировочно,— писал Н. И. Озерецкий,— 3-х летний план устанавливает общее количество детей и подростков, нуждающихся в полном обеспечении, в 125.000, отсюда необходимо вычесть 20.000 уже принятых в детские учреждения…

Число детей и подростков, нуждающихся в неполном обеспечении, устанавливается планом в 60.000».

Причем создать возможности для приема такого количества детей предполагалось постепенно, в течение трехлетия.

Кроме того, Деткомиссия постоянно добивалась, чтобы вместо детдомов недавних беспризорных отправляли в крестьянские семьи. А пресса с ее подачи прославляла сельских жителей, которые при этом соглашались отказаться от любой посторонней материальной помощи. В итоге в 1926 году в деревни отправили 4400 детей и подростков, в следующем — 7464.

Нужно признать, что уже в 1926 году у Белобородова и его подчиненных по Деткомиссии началось головокружение от успехов. 30 марта 1926 года он отказал в увеличении субсидий на Деткоммуну ОГПУ, что вызвало гнев Дзержинского. Этот и другие подобные инциденты вместе с политической позицией Белобородова, остававшегося приверженцем опального Л. Д. Троцкого, немало способствовали его снятию в 1927 году с постов наркома и председателя Деткомиссии.

Но при сменившем его профсоюзном деятеле И. И. Кутузове никаких радикальных изменений в деятельности Деткомиссии не произошло. Наркомат торговли СССР 7 декабря 1927 года сообщал главе советского правительства А. И. Рыкову, что способ продажи иностранцам имеющихся в распоряжении Деткомиссии ценностей приносит ей немалый доход, но наносит ущерб государственным интересам.

Однако запрет на такую торговлю практически не отразился на финансовом положении Деткомиссии, огромный доход которой стало приносить проведение вещевых лотерей. Если в ходе реализации билетов первой лотереи в 1926 году удалось получить 1 млн руб., то в 1931 году, билетов четвертой лотереи было продано на 9,6 млн руб. Позднее Кутузов с удовольствием вспоминал: «Благодаря лотерее собирались десятки миллионов рублей».

След в след за старшими товарищами шли и общественники из кружков «Друг детей». Их ряды постоянно росли с 300 тыс. человек в 1924 году до 1 млн два года спустя. Кружки сначала слились в городские и уездные общества, а затем возникли и объединения на губернском уровне. Вот только вместо прямого оказания помощи нуждающимся детям общества начали обзаводиться разного рода мастерскими. Разница с Деткомиссией была лишь в масштабах и возможностях. А сходства добавляло то, что после того, как власть приступила к свертыванию НЭПа и ликвидации частной инициативы, немалое число недавних предпринимателей нашло себе применение на производствах и в аппарате деткомиссий и общества «Друг детей».

Все ответственные за помощь детям организации — деткомиссии, фонды имени В. И. Ленина и губернские общества «Друг детей», казалось бы, работали, собирали деньги, развивались и что-то, если верить документам, постоянно перечисляли детдомам, колониям и другим учреждениям. Но в начале 1930 года вдова Ленина — Н. К. Крупская писала:

«Мы обломали все перья, исписали горы бумаги о том, как любил Ильич детей, а для ребят делаем чертовски мало — некогда все. В шестую годовщину смерти Ильича пора взяться всерьез за организацию общественного питания детворы, а то у нас в Москве, в богатой Москве дети в детдомах сидят еще на голодном пайке, и не только в Москве, конечно».

«Грязь и антисанитария»

По инициативе Крупской, все еще верившей, что с помощью общественности можно наладить любое дело, 10 ноября 1930 года было создано всероссийское общество «Друг детей». Но руководители нового объединившего губернские организации общества первым делом добились распространения на него всех льгот, которые были даны Деткомиссии ВЦИК. В самой комиссии в том же году И. И. Кутузова сменил бывший нарком здравоохранения РСФСР Н. А. Семашко. И все продолжало идти тем же путем.

Момент истины наступил в 1932 году, после начала в стране очередного голода. Руководители пострадавших районов просили поддержки у местных деткомиссий и Деткомиссии ВЦИК, но вместо масштабной помощи, которую можно было ожидать от организаций с многомиллионными оборотами, в лучшем случае получали лишь крохи.

К примеру, 29 апреля 1932 года секретарь Оренбургского горкома ВКП(б) М. Е. Сусман писал в Наркомат просвещения РСФСР о положении казахов, пытавшихся на подведомственной ему территории спастись от голода:

«За последнее время в Оренбурге было 4 комиссии по казахским делам: Алма-Атинская во главе с Мендешевым, представитель Деткомиссии ВЦИКа, комиссия Актюбинского обкома, Уральского обкома и т. д. Эти комиссии почти никакой материальной помощи кочевникам не оказали.

Положение нисколько не изменилось, несмотря на то, что во время пребывания комиссий мы имели массовые случаи смерти среди националов — не столь от эпидемии, сколь от голода.

Особенно это отражается на группе детей, которых почти ежедневно находили (январь-февраль) мертвыми в районе общежития».

В результате в 1933 году за проверку деткомиссий и общества «Друг детей» всерьез взялись контрольные органы. И обнаружили, что под видом мастерских обществ работают, по сути, частные предприятия, которым нет никакого дела до детей и их проблем. О результатах инспектирования общества «Друг детей» и принятых мерах 25 января 1935 года секретарю ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу сообщали, что оно сосредоточилось исключительно на производственно-коммерческой деятельности:

«В 1933 году из всей суммы прихода — 78% (5,5 миллионов рублей) составили доходы от предприятий и коммерческой деятельности, в то время как поступления от членских взносов составили только 3% (200 тысяч рублей)».

А после того, как обществу предписали прекратить торговлю и выпуск продукции, оно фактически самоликвидировалось, распродав оборудование и потратив вырученные деньги на зарплату аппарата.

Не лучше обстояли дела и у Деткомиссии ВЦИК. Проведенная в 1935 году проверка московских детских учреждений, которым она должна была помогать, выявила ужасающую картину, о которой руководители обследовательской бригады сообщали в Деткомиссию:

«Бригада с возмущением констатирует возмутительное состояние единственного лечебного детского дома-изолятора им. Дзержинского на 350 человек, принятого еще четыре месяца назад Мосгорздравотделом из системы ГорОНО (директор изолятора т. Брунштейн).

На день обследования в изоляторе имелось 446 человек, из них 377 больных (287 трахомой, 71 лишаем, 51 сифилисом), остальные дети вполне здоровые, в том числе 54 дошкольника, вынужденные общаться с больными, и 33 ребенка, выздоровевших, но не выведенных из этого детдома.

В результате имелось 29 случаев повторного заболевания из 33 детей уже выздоровевших…

Помещение комбината находится в исключительно запущенном состоянии: грязь и антисанитария. Во многих окнах нет стекол, бачков для питьевой воды нет. Баня находится в подвальном грязном помещении, где имеется всего лишь 30 шаек…

В изоляторе также не хватает для детей одежды, обуви. Нет посуды, и дети пьют чай из глубоких тарелок столовыми ложками. Никакой воспитательной работы не ведется. За непослушание детей раздевают и сажают голыми в отдельную комнату. Такие "порядки" приводят к тому, что даже больные дети вынуждены убегать из этого изолятора».

Признать, что деткомиссии и тесно связанные с ними фонды имени В. И. Ленина, мягко скажем, не выполнили поставленные перед ними задачи, партия и правительство, естественно, не могли. Поэтому, несмотря на то, что даже в Москве в 1935 году оставалось еще много беспризорных и безнадзорных, было объявлено, что с беспризорностью в СССР покончено навсегда. И раз ее нет, то нет необходимости и в борющихся с ней организациях. В 1938 году они тихо и незаметно ушли в небытие.

Евгений Жирнов