Восемнадцатилетняя американка Мелинда (Элизабет Тейлор) впервые заподозрила, что ее муж, блестящий британский генштабист, майор Майкл Карраг (Роберт Тейлор), отнюдь не романтический рыцарь, когда наткнулась на кролика, умирающего в капкане, поставленном ее благоверным. "Нашла из-за чего плакать!" — одернул ее Майкл. Но даже истерика, которую он закатил ей из-за отданного в химчистку старого плаща, показалась ей странным, но бытовым срывом. Страшная правда открылась, лишь когда она подобрала оброненные им купюры, к одной из которых была хитро приклеена записка, адресованная "заместителю директора специального бюро Л.И. Радеку": "Ввиду моей длительной и успешной работы по похищению секретов генерального штаба по заданию Советов, прошу удостоить меня чести личной беседы с заместителем директора". Тут-то все и встало на свои места. И странная привычка майора уходить на долгие прогулки, надвинув шляпу на глаза, и без того скрытые за черными очками, и высоко подняв воротник пресловутого, грязного плаща. И обманчиво невинные открытки с видом моста Ватерлоо, за получением которых следовали те самые прогулки. И его агрессивная гордость своей ирландской кровью: и как только такой пещерный ненавистник британского империализма, чуть ли не террорист-республиканец, проник на сверхсекретную работу. Однако всю длительную и успешную шпионскую работу Майкла перечеркнуло то, что он попрал лубянскую заповедь: агенты не имеют права на личную жизнь. Искупить вину можно, лишь своими руками прикончив супругу. "Приказы Центра не обсуждаются!" — чеканит Радек (Карел Степанек). "Радеки", вообще, кишмя кишели в фильмах и книгах времен холодной войны. Это надо же, как засела в подсознании Запада фамилия именно этого коминтерновца, жертвы "большого террора". Нет, чтобы для разнообразия атомные, скажем, секреты своровал какой-нибудь Гамарник или Пятаков. Впрочем, стать убийцей майору помешали остатки человечности в дальнем уголке его черного сердца, а вот режиссер Виктор Сэвилл не испытал никаких угрызений совести, ограбив Альфреда Хичкока. Сцена, в которой Мелинда, остолбенев от ужаса, смотрит на бокалы в руках Майкла, подозревая, что предназначенный ей коктейль отравлен,— это, мягко говоря, цитата из хичкоковского "Подозрения" (1941). Впрочем, Сэвилл работал в спешке. В 1948 году Голливуд получил госзаказ на производство антисоветских фильмов. Именно, что "госзаказ": молодой конгрессмен Ричард Никсон первым указал "фабрике грез" на подозрительное отсутствие в ее тематических планах фильмов о "красной угрозе". Британец Сэвилл стал одним из пионеров этого "жанра". Вообще, маккартистская пропаганда — штука кромешная, даже по сравнению с советским агитпропом самых угрюмых сталинских лет. У нас хотя бы не снимали кино об ордах янки, оккупирующих и заливающих кровью СССР. Хотя, конечно — пропаганда живет по своим законам — случались у идеологических противников и буквальные рифмы. Фильм Сэвилла — брат-близнец "Партийного билета" (1936) Ивана Пырьева, где шпион и убийца женился на большевичке-ударнице. Ну ладно, историю о жене, разоблачающей мужа-предателя, можно трактовать как вариант классицистической коллизии борьбы чувства и долга: незаменимых мужей не бывает. Но вот в "Моем сыне Джо" (1952) Лео Маккэри, еще одном шедевре холодной войны, образцовые родители из образцового американского городка разоблачали собственного сына. А вы говорите: "Павлик Морозов". Впрочем, юная Элизабет Тейлор излучает такой радостный свет, что одно ее лицо облагораживает даже "Конспиратора".
Conspirator, 1949
Другие классические фильмы недели
«Карьера Спирьки Шпандыря» (1926)
Режиссер Борис Светлов
«Миссия в Кабуле» (1970)
Режиссер Леонид Квинихидзе
«Возвращение на Батаан» / “Back To Bataan” (1945)
Режиссер Эдвард Дмитрик
«Королевское ложе» / “The Royal Bed” (1931)
Режиссер Лоуэлл Шерман