Фильм безвременно умершего Лоуэлла Шермана (1885-1934), кинозвезды, переквалифицировавшейся в режиссеры,— лабораторный образец модного в 1920-х — 1930-х тренда: водевилей о пряничных — условно балканских или центральноевропейских — монархиях, населенных взбалмошными принцессами и опереточными революционерами. Голливуд компенсировал, что ли, американский дефицит сословной традиции и одновременно насмешничал над ней. Эрик VIII (Лоуэлл Шерман) отлынивает от подписания смертных приговоров, предпочитая игру с лакеем в шашки и прогулки в зоопарке: ему понравилось бы в пьесе Евгения Шварца. Принцесса (Мэри Астор) крутит любовь с королевским секретарем Фредди и видеть не желает суженого ей жениха — принца Грецке. Дурак-генерал громогласно ржет, министры трясут бородами, революционер Феллман выкрикивает лозунги, а от уличной канонады дрожат дворцовые стекла. Но Шерману не удалось наполнить этот уютный хаос лукавой жизнью. Картонное кино, картонные маски: в общем, фильм представляет исключительно "археологический" интерес.
