В энергетике первыми жертвами кризиса, спада производства и растущих кредитных ставок станут розничный энергорынок и энергосбытовой бизнес, считали участники отрасли еще в конце 2014 года. Но на деле энергосбытам удается выживать: об этом, а также о привлекательности в условиях санкций и контрсанкций российского сельского хозяйства "Ъ" рассказал глава "ТНС энерго" и совладелец "АФГ Националь" ДМИТРИЙ АРЖАНОВ.
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
— "ТНС энерго" — фактически крупнейшая в России независимая энергосбытовая компания. Но в отрасли остается все меньше игроков, не связанных с генераторами. Как вы планируете выжить в кризис и как смотрите на перспективы независимых энергосбытов?
— Я не вижу проблем, мне кажется, что сбыт и генерация — это разные бизнесы. Мы концентрируемся именно на сбытовом и показываем неплохие результаты. Если брать крупные публичные энергокомпании мира, то большая часть из них — 60% — создавалась, когда энергосбыты приобретали генерацию, а остальные 40% — когда генерация приобретала сбыты. Мы считаем, что в связи с кризисом сложнее приходится как раз генерации, и, если в прошлом году рассматривали возможность приобретения таких активов, сейчас вопрос отложили: доходность по ДПМ (договоры на поставку мощности, обеспечивают окупаемость новых энергоблоков.— "Ъ") ниже ставок привлечения финансирования. Да, у нас есть сложности с получением кредитных ресурсов и их стоимостью, но эта проблема, я считаю, достаточно просто решается. Мы хотели бы, чтобы заложили (при расчете тарифов.— "Ъ") повышенную процентную ставку сейчас, а регулирующие органы считают, что надо посмотреть, например, через полгода, какие будут ставки.
Зато плюсы появились на оптовом рынке: на последнем наблюдательном совете НП "Совет рынка" (регулятор энергорынков.— "Ъ") решили не распределять небаланс (неоплаченная электроэнергия, в том числе потребителей Северного Кавказа) на поставки по прямым договорам. Раньше он распределялся на всех, а сейчас не будет, и это приведет к росту доли прямых договоров между генкомпаниями и сбытами. Это выгодно тем, кто имеет и генерацию, и сбыт,— например, "Интер РАО", "РусГидро", Волжской ТГК. Теперь, если владимирский или ивановский энергосбыт работает по прямому договору с Волжской ТГК, то на него не вешается недоплата Дагестана и Чечни, а это 2-3% выигрыша в цене.
— Насколько вы предлагаете увеличить компенсацию процентных ставок в тарифах?
— Сейчас компенсируется примерно 12,5%, а мы предлагаем 18-19%, что соответствует текущему уровню.
— Как для вас изменились стоимость банковских гарантий и доступ к кредитам с конца 2014 года?
— Сейчас мы, конечно, не умираем, хотя в декабре было такое ощущение и у нас, и у других сбытов, с кем мы общаемся. Когда банки стали сокращать лимит кредитования, то у всех сбытов резко снизилось количество денег и действительно возникла сложность с неплатежами. Ситуацию надо было решить, потому что у сбытов суммарно по стране около 200 млрд руб. кредитов, за счет которых они сглаживают риски неплатежей. Это могло вывалиться в долг перед оптовым рынком и сетями.
У нас банковские гарантии используются редко, в основном неплательщиками. Мы в эту категорию не попадаем, банковскими гарантиями пользуемся в основном для корпоративных процедур — например, для оферты миноритариям. Сложности с привлечением краткосрочных денег были, но в основном в декабре. Сейчас ставки более или менее нормализовались, работа с банками так или иначе наладилась. Не заложенные в тариф проценты, я думаю, в течение этого или следующего года будут учтены.
— Неплатежи не пугают?
— Был момент, когда потребители стали хуже платить, но мы активизировали работу с должниками. Мы стали их активнее выключать и ограничивать, подавать в суд. Если сравнивать первый квартал текущего года со средним сбором в этот период, то у нас показатель по реализации снизился незначительно: в среднем оплачивается 94-95%, сейчас — 93-94%. Сбор первого квартала всегда плохой, выравниваемся обычно к середине года. Но получать эти деньги стало сложнее, усилий тратится больше.
У сетей и у генерации более серьезные проблемы: на них оформлены длинные инвесткредиты, из которых рассчитывалась инвестпрограмма, у нас таких нет. Если "Россети" планировали ставку 10% годовых, уже купили оборудование, понесли затраты, а потом им подняли примерно до 18%, то оставшиеся 8% надо где-то взять. У нас нет таких колоссальных затрат, наши инвестиции — это условия труда, информационные технологии, новый биллинг. Есть у нас один инвестиционный кредит на 5 млрд руб., но в сравнении с общим долгом сетей и генерации это несущественная сумма. Конечно, я в первую очередь за то, чтобы нам помочь, но надо на самом деле сначала помочь им.
— Как вы заставляете потребителей платить?
— Они понимают, что, если нет денег, мы их выключаем. Выключаешь трамвайное или троллейбусное управление в крупном городе — обычно сразу находятся деньги. И спасает, наверное, то, что в целом инфляция так разогналась, что доля электроэнергии в себестоимости товаров сильно упала. Если раньше она в себестоимости предприятия составляла 7%, то сейчас — 4-5%. У нас стала практически бесплатная по мировым меркам электроэнергия.
— Какую генерацию вы собирались приобретать?
— До дела не дошло, но ряд объектов рассматривали. Отдельные станции, а не генкомпании целиком.
— А предложения от генкомпаний о покупке ваших сбытов или входе в капитал "ТНС энерго" поступают?
— Мы не рассматриваем продажу отдельных сбытов. Если уж продавать, то все вместе. Такие предложения время от времени поступают, но сейчас адекватных нет, ничего не рассматриваем. Мы считаем, что оптимизировали расходы и персонал. Кризисный всплеск, который был в декабре, заставил мобилизоваться, и если мы этот год проживем, то в следующем году все наши показатели должны резко улучшиться. Поэтому смысла привлекать деньги в капитал для того, чтобы развиваться, нет. Проблемы текущего кредитования тоже решены.
— Интересует ли вас приобретение новых сбытовых активов в России?
— Мы время от времени рассматриваем такие возможности, просто не сходимся в цене. Хотим посмотреть, как будет все-таки исправлена ситуация с процентными ставками в тарифах. Должны перейти на модель эталонных затрат энергосбытов, надо посмотреть, что будет включено, что нет. Намечен ряд нормативных изменений, и лучше подождать и только потом принять решение. Таких сбытов, которые мы в ближайшее время собираемся купить, сейчас нет.
— Минэнерго подготовило антикризисные меры в энергетике, в том числе на розничном рынке,— ужесточение платежной дисциплины, повышение штрафов для сетей. Какие меры вы считаете основными для сбытов?
— Мы за ужесточение платежной дисциплины в отношении как потребителей, так и нас. На оптовом рынке дисциплина уже есть, мы за ужесточение и в рознице, чтобы потребители могли платить адекватно. И если сети говорят, что надо ужесточить санкции за неоплату передачи электроэнергии, то мы тоже за это. Если у нас задерживается платеж, то мы должны компенсировать по рыночной ставке, но тогда и нам так же. Сейчас же штрафная санкция, которую мы начисляем,— 8,5% годовых, это создает экономический стимул не платить на рознице. Второй момент — надо упростить механизм ограничения физических лиц, поскольку пени низкие и получить деньги почти невозможно. Сейчас чтобы отключить потребителя, его надо уведомлять лично за 30 дней и потом за три дня под роспись.
Проблемные потребители делятся на три группы. Первая — самая плохая, которая не платит всем ресурсоснабжающим организациям, включая воду и тепловиков,— таких 1,5-2%. Под них дают резервы в тарифах, чтобы списывать задолженность. Вторая группа — те, кому просто сложно заплатить, и штрафные санкции, хоть 20-30%, на них не действуют — их надо выключать. Но сейчас потребитель защищен так, что его выключить почти невозможно, на это уходит год, что неправильно. В основном же вовремя не платят люди, которые "забывают" платить, им ответственность 20-процентных штрафов важна. Действительно, социально незащищенных людей и пенсионеров среди неплательщиков единицы процентов.
— Считается, что сами сбыты часто недоплачивают сетям, чтобы рассчитаться на оптовом рынке, в кризис у сетей оплата в рознице упала до 60%. Какие у вас приоритеты между оплатой оптовому рынку и сетям?
— Отдают больше денег на опт, потому что там есть ответственность. Если мы не оплачиваем 70% электроэнергии своевременно, то сразу попадаем на финансовые гарантии — это дополнительное отвлечение кредитных ресурсов. Кроме того, там достаточно высокие штрафные санкции — 3/225 ставки рефинансирования за день просрочки. А перед сетями она составляет те же 8,5%, так что экономически мы должны в первую очередь платить на рынок. Но все-таки "Совет рынка" предоставил сбытовым компаниям некоторые поблажки в разгар кризиса неплатежей, приостановил систему фингарантий. Это позволило нам как-то рассчитаться, а долг перед сетями незначительно вырос, срок у нас — две-три недели. В течение апреля-мая мы все закроем. Остается сальдированный долг перед сетями — 3 млрд руб. при ежемесячном платеже 10-12 млрд руб. Это существенные, но не катастрофические цифры.
— В прошлом году у "ТНС энерго" заметно изменился состав акционеров: снизилась доля Sunflake с 92% до 64,5%, а в капитал зашли структуры Альфа-банка и ВТБ. Это связано с реструктуризацией кредитов?
— Нет, появление банков никак не связано с кредитами. ВТБ еще до кризиса вошел в наш капитал — прошлой весной. Мы в том году проводили допэмиссию и принимали оплату акциями наших дочерних компаний. Параллельно вели сделку, чтобы к нам в капитал вошел ВТБ и еще один иностранный фонд. В связи с санкциями с фондом у нас дело затормозилось, а ВТБ вошел, его представитель занял место в совете директоров. Они оплатили долю деньгами, теперь лучше видят нас, когда кредитуют. Альфа-банк — основной банк, с которым мы работаем, он вошел в наш капитал осенью, купив долю непосредственно у Sunflake, чтобы лучше понимать ситуацию внутри компании. Так у нас появились два банка и миноритарии, у которых были раньше акции сбытов. Сейчас 64,5% акций ПАО "ГК "ТНС энерго"" принадлежит Sunflake; 4,99% — у Альфа-банка; 3,65% — у дочернего банка ВТБ RCB Bank Ltd.
— Во сколько оценили компанию в ходе допэмиссии?
— Примерно в 16 млрд руб. И банки, и миноритарные акционеры приобретали доли исходя из этой оценки.
— С оценками энергосбытов всегда трудно, поскольку у компаний нет крупных активов, кроме компьютеров в офисе. Даже банкротить их поэтому не хотят — кредиторам нечего будет забирать. А вы называете относительно высокие оценки, на чем они основаны?
— На том, что компания зарабатывает деньги и получает прибыль, которая направляется либо на развитие, либо на дивиденды. По итогам 2013 года мы выплатили 2,8 млрд руб. дивидендов. В оценку на уровне 16 млрд руб. заложена доходность 16%. В этом году мы заплатим незначительный объем — около 600 млн руб., или около 33% чистой прибыли по РСБУ. Хотим оставить деньги в компании, чтобы успешно пройти год. А если все наладится, выплатим промежуточные дивиденды.
— Удается ли вам удерживать приемлемый уровень долговой нагрузки?
— Мы выполняем все ковенанты, есть сложность с одной — доля процентов к уплате в EBITDA. Она погранично проходит — около 50%. Если раньше, например, на 4,4 млрд руб. EBITDA приходилось порядка 2 млрд руб. процентов, то сейчас стало 2,6 млрд руб. Конечно, мы хотим пересмотреть предельный показатель, но остальные предельные уровни мы выполняем. Чистый долг с гарантиями составляет около 18 млрд руб., соотношение чистый долг/EBITDA — около 3. Я считаю, что у нас нормальная долговая нагрузка, а к концу года она еще снизится. Если нам компенсируют рост ключевой ставки в тарифах даже в следующем году, то ситуация выправится.
— Вы рассчитываете на улучшение условий кредитования с банками-акционерами?
— Да, рассчитываем. Альфа-банк является нашим основным партнером, сейчас мы развиваем отношения с ВТБ. К сожалению, начало этих отношений пришлось на кризисные ноябрь-декабрь 2014 года, когда и у нас, и у банка возникли сложности с финансированием. Альфа-банк и ВТБ имеют право вето в совете директоров, доступ ко всем внутренним документам, утверждают с нами все бизнес-планы, лимиты кредитов и долговой нагрузки. У нас из семи членов совета директоров четверо не связаны с менеджментом и основными владельцами компании. Среди них два независимых директора — Дэвид Херн, управляющий директор представительства компании с ограниченной ответственностью "Спешилайзд Рисерч Лимитед" в Москве, и Александр Ситников из "Вегас-Лекс", а также представители ВТБ и Альфа-банка. Независимые директора — это требование ММВБ, поскольку мы прошли процедуру листинга в декабре 2014 года. Но выходить на рынок в то время было нецелесообразно. Сейчас мы дождемся итогов прошлого года и в мае-июне, наверное, начнем торговлю на Московской бирже.
— Какая часть акций будет торговаться на бирже?
— Теоретически процентов 15 должно быть в свободном обращении. Понятно, что сильной ликвидности не будет, но будет проще приобретать и продавать наши акции. Пусть в тяжелых условиях и при низкой ликвидности, но такая псевдорыночная оценка компании будет.
— Как продвигаются ваши неэнергетические проекты, в том числе производство и фасовка риса компанией "АФГ Националь"?
— Прогресс нормальный. Если мы начали с покупки 2 тыс. га, то сейчас у нас 60 тыс. га, и мы производим 20-25% российского потребления риса. "Разгуляй" — второй после нас игрок с посевами в два раза меньше наших. Выручка "АФГ Националь" в 2015 году планируется на уровне 9 млрд руб., в ней примерно половина приходится на агробизнес (производство риса), половина — на торговлю, включая другую бакалею. Планируем в этом году собрать 210 тыс. тонн риса, из них на экспорт — около 50 тыс. тонн.
— Вы основной акционер "АФГ Националь"?
— Самый крупный, но у меня нет контрольного пакета. Этот бизнес мы начали лет десять назад с друзьями и знакомыми. Борис Щуров (первый заместитель гендиректора "ТНС энерго".— "Ъ"), например, мой партнер. Мы занялись рисом еще до ТНС. Но в управлении "АФГ Националь" я участвую только как член совета директоров, раз-два в месяц они мне что-то рассказывают, мы утверждаем основные направления развития.
— Из-за контрсанкций больше преференций сейчас получают другие сельхозпроизводители, для которых освободился российский рынок. Вы же, наоборот, вынуждены конкурировать с сильными азиатскими компаниями. Не чувствуете себя ущемленным?
— Нет, у агробизнеса все хорошо — даже из-за высокой инфляции выросли цены продаж. В связи с контрсанкциями мы видим для себя много новых ниш. Сотрудники "АФГ Националь", я их называю "колхозники", прорабатывают сейчас вариант развития садов в Краснодарском крае, собираются заняться яблоками, поскольку выпал большой объем импорта из Польши.
Польша специализируется на сельском хозяйстве и выращивает те же яблоки, фрукты и ягоды. Они первые или вторые в мире по малине и чернике, но основной рынок сбыта был российский. Если история с антисанкциями продержится пару лет, то будет проще заместить Польшу по этой категории. Для яблок у нас те же климатические условия, а стоимость труда несопоставима с Польшей. Я считаю, что мы должны получать себестоимость ниже. Если уж так сложилось, что у них перепроизводство, то мы из этого кризиса и санкций можем выйти, заместив не только яблоки, но и весь польский экспорт.
Садоводство и выращивание ягод — сильно инертный вопрос, долгий. Польша ищет новые рынки сбыта, но им сложно, цены падают. А у нас все занимаются садами, теплицами. Рано или поздно, если мы свои потребности удовлетворим, то сможем выйти на рынок, который для нас создала Польша. Еще чуть поддержать российских садоводов и огородников — и можно менять их место в мировой истории. Конечно, наша компания не может занять весь этот рынок, требуются огромные инвестиции. Это будет такая общероссийская история.
Сами мы в этом году планируем посадить яблоневый сад на 230 га. Также изучаем варианты с овощами, теплицами в разных местах. Уже есть проекты в Великом Новгороде и Нижнем Новгороде по овощам (морковь, свекла, капуста), в следующем году займемся ими еще и на юге. Сколько будем инвестировать в эти проекты, пока обсуждается.
— Антисанкционные продукты планируете выращивать с господдержкой?
— Мы рассчитываем на господдержку, хотя рыночные ниши по овощам и теплицам интересны сами по себе. Формы господдержки, если они все будут запущены, очень важны. У колхозников есть прямое субсидирование определенных расходов и дотации на посадку, ухаживание, на хранилища фруктов, есть льготные ставки по кредитам. Получается неплохо.