От российского Владикавказа до осетинской столицы Цхинвали в объезд грузинских сел три часа пути. У тоннеля, ведущего в Южную Осетию, дежурят несколько российских пограничников, с детскими лицами и автоматами Калашникова. Дальше начинается территория, которую принято называть зоной конфликта: осетинские села, смешанные, грузинские и Цхинвали — до начала войны один из самых многонациональных городов Кавказа. Но война давно не прекращается ни на день, сейчас «холодная», с регулярными перестрелками, но в любой момент способная перерасти в «горячую». Уже выросло поколение тех, кто родился в подвалах цхинвальской больницы под обстрелами. Время, когда осетины и грузины были просто соседями, помнит только старшее поколение.
В ноябре уже есть первое молодое вино, а на улице — плюс семнадцать и солнце... В полувоенную ситуацию не хочется верить. Мужчина в военной форме одной рукой придерживает цевье автомата, а в другой несет хлеб — для Цхинвали привычная картина. Здесь многие ощущают себя солдатами, а в школах уже есть урок ОБЖ, где учат детей обращаться с оружием. Но это вызывает только улыбку: к оружию с детства привыкли в каждом доме.
Много солдат, но нет строителей. Старики жалуются, что молодежь, которая приходит перенимать мирное ремесло, больше трех дней не выдерживает. «Хотят сидеть в кабинетах или быть солдатами», — пожаловался мне один старик. Но пока жива в памяти зима 90 — 91-го годов, люди вряд ли откажутся от оружия. Нельзя забыть улицу Смерти, разрушенный еврейский квартал, умерших стариков, которых приходилось хоронить в огородах, потому что кладбище было на «другой стороне» войны.
Жительницы села Никози каждое утро привозят в Цхинвали молоко и кефир. Они — грузинки и живут в грузинском селе, а покупатели — осетины из Цхинвали, получается целое молочное братство. Во время недавнего референдума они не приходили, возможно, их не пропустила полиция, а возможно, просто побоялись, но их все равно ждали. Когда домашнее молоко привозят к порогу, это приятно.
Почти все жители Цхинвали имеют грузинские корни, и этого никто не скрывает. Национальность определяется не как в Москве, по акценту, по форме носа или цвету волос, а по тому, как человек себя ощущает. В Южной Осетии очень много смешанных браков, маленький Советский Союз и никому до акцентов нет дела. И горячая-холодная война идет, возможно, за то, чтобы это положение вещей сохранить...
Грузины, торгующие на рынке Цхинвали, говорят на своем языке, и их понимают. А в смешанном селе Аркнетти Знаурского района отношения между грузинами и осетинами можно охарактеризовать одним емким словом: собутыльники. Рассказывают, на участок для голосования по референдуму о независимости пришла подвыпившая компания, состоящая из представителей двух враждующих народов, голосовали открыто, по югоосетинским паспортам, за то, чтобы их оставили в покое и дали самим решать свою судьбу. В смешанных селах в грузинских анклавах — примерно так же: надоела стрельба и отсутствие работы. Многие грузины из этих самых анклавов работают в Цхинвали, несмотря на запреты из Тбилиси.
Самый красивый город в мире — Тбилиси, так здесь думают почти все, в нем учились и работали многие осетины.
О Тбилиси говорят с ностальгией. Удастся ли там еще побывать?
