Международным скандалом закончилось расследование авиакатастрофы польского "борта N 1", происшедшей весной этого года под Смоленском. Вчера правительство Польши вернуло российскому Межгосударственному авиакомитету (МАК) его отчет о причинах аварии, а премьер-министр Польши Дональд Туск пояснил, что доклад не может быть принят из-за небрежности, ошибок и безосновательности некоторых выводов российских экспертов. Таким образом, расследование, которое МАК проводил в течение полугода, очевидно, придется начинать заново.
Как стало известно от представителей польской стороны, вчера председатель МАК Татьяна Анодина получила обратно отчет своего ведомства о причинах катастрофы с комментариями польской стороны. Этот документ, как утверждают поляки, был передан ей по дипломатическим каналам, и полученной посылке в МАКе вряд ли обрадовались. Дело в том, что 210-страничный отчет был возвращен с возражениями польской стороны, которые заняли 148 страниц.
Технические подробности "польского доклада" пока остаются неизвестными, однако общий смысл претензий достаточно подробно и публично в тот же день изложил премьер-министр Польши Доналд Туск. Как заявил чиновник, при расследовании авиакатастрофы российская сторона не всегда следовала установкам Чикагской конвенции, и объем нарушений является "обширным" (на международной конвенции в Чикаго были утверждены единые и обязательные для всех стран-участниц правила расследования авиакатастроф). Кроме того, по словам премьера, МАК допустил "небрежность и ошибки", которые ставят под сомнение и сами выводы технической комиссии. "Некоторые пункты в этом докладе необоснованны,— отметил господин Туск.— Я не хочу сказать, фальшивы, но они не подтверждены исследованиями, поэтому проект доклада МАКа, безусловно, не может быть принят". Еще более жестко отреагировал на недоработки МАКа брат погибшего в катастрофе под Смоленском президента Польши Леха Качиньского Ярослав Качиньский, сообщивший журналистам, что он уже направил в конгресс США письмо с просьбой оказать помощь в расследовании катастрофы.
В течение всего вчерашнего дня в МАКе никак не комментировали инцидент, однако по косвенным признакам можно было понять, что реакция комитета на происшедшее была весьма болезненной. Например, всегда корректный статс-секретарь МАКа Олег Ермолов в ответ на обычное в начале телефонного разговора "Здравствуйте" вчера почему-то закричал: "Что надо?!", а узнав о цели звонка, сообщил, что "все изложено на сайте и больше никаких комментариев не будет". На сайте mak.ru поздно вечером действительно появилось короткое информационное сообщение о том, что возражения польской стороны получены, но не изучены, поскольку авторы перевели их на русский, но не на английский язык, как того требуют международные правила расследования авиакатастроф. Мнения же политиков, как сообщает комитет, он оставляет без комментариев.
К вечеру вчерашнего дня, когда затянувшееся молчание МАКа уже можно было расценивать как фактическое признание провала проведенного расследования, в ситуацию пришлось вмешаться внешнеполитическому ведомству. "Разумеется, на вопросы польской стороны российскими экспертами будет дан ответ,— пообещал, видимо, от имени руководства МАКа, замдиректора департамента информации и печати МИД РФ Алексей Сазонов.— Сейчас же главное — не политизировать ситуацию".
Напомним, что катастрофа польского Ту-154М произошла 10 апреля этого года при попытке летчиков посадить машину в аэропорту Смоленска. В ней погибли президент Польши Лех Качиньский и еще 95 человек — в основном чиновников высшего ранга и общественных деятелей Польши, сопровождавших главу государства на траурные мероприятия, посвященные годовщине трагедии в Катыни.
Расследуя эту катастрофу, эксперты МАК при участии представителей Польши пришли к выводу о том, что виновниками трагедии были президентские пилоты, которые приняли решение сажать самолет в Смоленске несмотря на низкую облачность и отсутствие на аэродроме современного навигационного оборудования, необходимого для посадки в сложных метеоусловиях. Катастрофе, по мнению экспертов, способствовали и летевшие в самолете чиновники, давшие понять пилотам, что уход на запасной аэродром нежелателен — задержка делегации могла сорвать все мероприятие.
Следует отметить, что выводы российских экспертов об ошибке летчиков и оказанном на них давлении польские специалисты и даже политики не оспаривали, однако поляки с самого начала дали понять, что хотели бы видеть в итоговом докладе и оценку роли диспетчеров аэропорта Северный, которые активно участвовали в событиях и также способствовали трагической развязке.
По мнению поляков, российские диспетчеры, оценив метеоусловия, должны были закрыть аэродром или как минимум в приказном порядке запретить польскому экипажу посадку. Они же, сообщив летчикам о проблеме, фактически разрешили приземление, взявшись отслеживать на своем радаре положение самолета и корректировать траекторию его снижения по радиосвязи с экипажем. Диспетчерская корректировка, оказавшаяся в итоге неверной, по мнению польской стороны, сыграла не последнюю роль в трагедии — экипаж, сажавший машину вслепую и опустивший ее до опасно низкой высоты, постоянно слышал команду: "На курсе, на глиссаде", а фраза диспетчера: "Сто первый, горизонт! (прекратить снижение.— "Ъ") прозвучала лишь тогда, когда машина почти задевала крыльями деревья.
Роль диспетчера и стала камнем преткновения в расследовании. Не опровергая основных выводов МАКа, поляки лишь хотели, чтобы российские эксперты объективно отразили в своем отчете все факторы, способствовавшие развитию нештатной ситуации на борту, но так и не дождались этого. В итоге стремление МАКа любыми способами отвести подозрения от диспетчеров, продиктованное, очевидно, политическими, а не расследовательскими соображениями, и привело к международному скандалу, разруливать который теперь придется российскому МИДу или даже президенту Медведеву, который не раз выражал удовлетворение уровнем взаимодействия российских и польских экспертов, разбирающихся в причинах катастрофы. По словам президента, у Москвы и Варшавы не могут быть разные результаты расследования: "Я считаю, что ответственные политики, ответственные руководители следственных структур, должны исходить из одного и того же — из объективных данных".