За три последних года в акции "Благотворительность вместо новогодних сувениров" только по программам Российского фонда помощи (Русфонда) приняли участие десятки компаний Москвы и Петербурга, Казани, Новосибирска, Нижнего Новгорода, Ярославля и Челябинска. 13,7 млн руб. от наших читателей спасли жизни сотен ребятишек. Будет ли у акции продолжение нынче? Руководитель Русфонда ЛЕВ АМБИНДЕР расспрашивает одного из авторов "сувенирной" акции ОЛЕГА АЛЕКСЕЕВА о новых тенденциях в развитии филантропии кризисных лет.
Акция "Благотворительность вместо сувениров" в 2008-2009 годах обрела массовый характер. Так, на программы Русфонда компании пожертвовали свыше 13,7 млн руб. В том числе "Ренова" перечислила в Русфонд более 5,9 млн руб. на лечение детей с ДЦП. Как заявил тогда "Ъ" Олег Алексеев, "по идейным соображениям": обществу не хватает толерантности, тема спасения детей с ДЦП наименее востребована читателями. Русфонд направил эти взносы в программу "совместные дары", собрав на лечение детского паралича 34 млн руб.
— Недавно мне переслали забавную статью "Кому мешают сувениры?". В ней инициаторов и прессу называют "агитаторами в духе незабвенного О. Бендера". Неужто кто-то ставил вопрос ребром: ежедневники или жизнь ребенка?
— Да, забавно. Какой вопрос ребром, кому? Акция вышла и впрямь массовой, прозрачной и подконтрольной. В этом году мы, несомненно, продолжим участие в помощи детям, страдающим церебральным параличом. И я прошу Русфонд, тебя, ваших читателей помогать детям не только России, но и Украины, Белоруссии, Казахстана, всем, кто нуждается. Об этом же я прошу и наших друзей, кто уже жертвовал и будет жертвовать в 2011 году. Давайте презрим границы и станем глобальными русскими.
— Глобальные русские? Кстати, нынче в январе мы с газетой "Украина" открыли Украинский фонд помощи, аналог Русфонда, те же цели и принципы организации. Тебе не кажется, что в этот кризис российская благотворительность быстро взрослеет? Каковы они, эти новые тенденции?
— Много чего разного. Возьми Общественную палату, я там закончил работу и внимательно следил за формированием нового состава. Отлично, что наши опытные коллеги вошли в палату — Елена Тополева из Агентства социальной информации, Лариса Зелькова из Фонда Потанина. Но вот комиссия палаты по благотворительности, которую вел Владимир Потанин, расформирована. Это странно. Если в нашем обществе и есть консенсус по чему бы то ни было, то это благотворительность. Она уже никого не возбуждает отрицательно. Все согласны, что эта форма социальной солидарности будет иметь только дальнейшее развитие. Появились фонды и инициативы, принятые обществом. Стало больше открытости, прозрачности, взаимной ответственности — и меньше жуликоватых контор, всяких типов с отмывочными схемами. Люди поверили, что они вот дают деньги публичной благотворительной организации и деньги идут куда должно. Все уже привыкли к отчетности и доступности информации. Началась нормальная благотворительность в России и ушла ее политизация. Какое-то время назад всякие структуры пытались политизировать благотворительность: мол, деньги пахнут, будьте бдительны, сегодня они помогают больным, а завтра?.. Такой образ мысли у тех, кто сам благотворительностью не занимается. В нашем фонде недавно был схожий случай. Мы два года разнообразно помогаем Малаховской школе-интернату для слабовидящих. И вот местные чиновники заподозрили корысть, мол, неспроста, видать, на собственность нацелились, и стали искать компромат на руководителя интерната. Но все как-то в конце концов разобрались. Благотворительность — это благотворительность, не более того. И вдруг вот такие непонятные действия в Общественной палате. Зачем?
— Этого никто не понял. Многие как раз с работой комиссии Потанина связывают позитивные перемены во взаимоотношениях филантропов, государства и общества. Но давай вернемся к идее глобальных русских.
— Мы еще очень сильно ориентированы внутрь страны. Нам понятна благотворительность для россиян, а благотворительность для нероссиян — не очень. Но мы встали на правильный путь и пройдем его, начнем помогать детям из братских стран, потом просто нуждающимся. Это типичный путь, его не миновать. Мы должны мысленно выйти за свои национальные границы и представить себя частью человечества. Россия должна ментально глобализироваться. А благотворительность — это понятный, легкий контакт такой глобализации. Глобализация — это взгляд на мир, как на свой, и благотворительность — один из каналов, потому что она не политизирована.
— Что тебе дает повод говорить о глобальных русских? Не похождения ведь Русфонда на Украине? Тот проект украинцев для Украины, наши лишь менеджмент и технологии.
— В "Ренову" за последнее время пришли новые молодые люди. Большинство учились за границей и уже поработали там. Чем они интересны? Они открыты для благотворительности, это неотъемлемая часть их корпоративной жизни. Для них естественно помогать, в них нет нашего безразличия. И ближний для них — это который вблизи. Вот они реально глобальные русские.
В "Ренове" есть программа личной благотворительности, она развивается и растет. Удивительно, но в этом году наши расходы на благотворительность самые высокие за всю историю, а это 20 лет. Людей, включающихся в этот процесс, в кризис стало заметно больше. Таково правило: в кризисной ситуации проще выжить тому, кто помогает другим. В эти моменты мобилизуется его психика и физические силы. Это не я говорю, так наука говорит.
Полный текст интервью читайте на rusfond.ru.