«Пресечена контрабандная деятельность нескольких сот иностранцев»

Западный завоз

На протяжении многих десятилетий миллионы советских граждан верили великому комбинатору, утверждавшему, что в нэповском СССР "всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице". И считали, что настоящая контрабанда прекратилась после того, как Дзержинский приравнял контрабандистов к контрреволюционерам и приказал чекистам преследовать и уничтожать их с той же беспощадностью, что и идейных врагов советской власти.

На самом деле после окончания Гражданской войны обеспеченные люди в Москве без особых проблем добывали для своих избранниц духи, модную одежду и обувь из Парижа и Лондона. Ведь советская власть нуждалась в иностранных торговых партнерах, и тех, кто соглашался приехать в столицу красной России, как правило, не обременяли излишними таможенными формальностями. А с того момента, как в Москве стали появляться иностранные миссии и диппредставительства, главными поставщиками контрабандных товаров в частные магазины стали их сотрудники.

Занимались этим не только рядовые сотрудники посольств, но и послы некоторых представленных в СССР государств. Например, глава диппредставительства Латвии в Москве Карлис Озолс под видом посольских грузов, не подлежащих досмотру, ввозил в Советский Союз значительные количества самого дефицитного товара — качественных продуктов питания. Ими, как признавал в своих мемуарах Озолс, подкармливались информаторы посольства. Однако немалая часть продавалась и обменивалась на ценности, которые контрабандой же вывозились из СССР.

Полномочного министра Латвии в Москве (эту должность Озолс занял к концу 1920-х годов) подвело то, что на родине он считался таким же гражданином, как и все. И когда в 1929 году он сдал пост в Москве и возвращался в Ригу, его личный багаж при пересечении латвийской границы подвергли проверке. Главным образом из-за значительного объема — как утверждала пресса, это был едва ли не полный багажный вагон. В чемоданах посла таможенники обнаружили множество ювелирных изделий и украшенных драгоценными камнями крестов и окладов икон. Как писали газеты, Озолс, объясняя происхождение ценностей и церковной утвари, заявил, что покупал их на собственные деньги и использовал для украшения посольства. Газетчики Латвии, а вслед за ними и других стран состязались в остроумии, описывая, насколько занятно могло выглядеть диппредставительство, стены которого увешаны золотыми православными крестами и пустыми окладами без икон.

Дипломаты оставались главными контрабандистами и после того, как был свернут НЭП и ликвидирована частная торговля. Правда, на протяжении нескольких лет конкуренцию им составляли командируемые за границу советские внешторговцы и инженеры. Однако первые по большей части обслуживали интересы партийной и советской верхушки, а вторым выдавали настолько мизерные командировочные, что их едва хватало на жизнь и скромные подарки родным.

Моряки торгового флота и мелкие контрабандисты на западных и южных границах страны погоды на черном рынке не делали, поскольку и те и другие находились под плотной опекой чекистов, доставлять товары им позволяли в скромных количествах в качестве оплаты за помощь и содействие спецслужбам. Контролировать этих контрабандистов не составляло большого труда — с 1934 года за измену Родине, включая незаконный переход границы, применялось суровое наказание вплоть до высшей меры. А в загранплавания ходило относительно небольшое число проверенных моряков.

Именно ограниченное количество бывавших за границей советских людей и приезжавших в СССР иностранцев позволяло НКВД держать ситуацию с контрабандой более или менее под контролем. Но положение резко изменилось после окончания войны, когда миллионы демобилизованных повезли в Союз свои личные трофеи — от радиоприемников и аккордеонов до роскошных автомобилей и полной обстановки особняков. Справиться с этим потоком ни таможенники, ни пограничники не могли. Тем более когда в СССР возвращались корпуса и армии в полном составе. Поэтому партия и правительство приняли решение пропускать военнослужащих через границу без таможенного досмотра.

Правда, количество вещей, которые везли с собой покидавшие Европу бойцы и командиры, все-таки пытались ограничить. Вначале от отправляемых в Союз стали требовать документы, подтверждающие законность приобретения вывозимого имущества. Затем ограничили количество разрешенных к вывозу предметов. Летом 1949 года Берия предложил восстановить таможенный досмотр для возвращающихся военных в полном объеме, и поступление заграничных товаров в обход официальных каналов вновь упало практически до нуля.

"Черный рынок в нашей стране сложился"

Относительное затишье продолжалось до второй половины 1950-х годов, когда у советских людей появилась возможность ездить за границу в турпоездки и к родственникам в социалистические страны. А в СССР начали приезжать многочисленные иностранные делегации, туристы и жаждавшие получить образование в советских вузах представители развивающихся стран. После чего в докладах МВД и КГБ советскому руководству стали все чаще появляться сообщения о контрабанде. В записке МВД в ЦК в 1958 году говорилось:

"Органами милиции в городе Ленинграде 7 июня с. г. при попытке сбыть нелегально завезенные часы были задержаны финские туристы Лехтинен Рейно Антеро, у которого обнаружены 30 тысяч рублей советскими денежными знаками, и Хельминен Мортте Олава, имевший при себе 73 швейцарских дамских наручных часов из желтого металла. Опрошенный Лехтинен рассказал, что он нелегально привез при себе в город Ленинград 120 наручных часов, из которых 40 штук продал неизвестному мужчине за 30 тысяч рублей. Остальные часы Лехтинен и Хельминен тоже намеревались продать. Изъятые милицией у указанных финских туристов часы и деньги в сумме 30 тысяч рублей переданы в Ленинградскую таможню и конфискованы".

Несмотря на все принимаемые меры, количество подобных случаев месяц от месяца росло. Так что в мае 1960 года Президиум ЦК КПСС принял постановление об усилении борьбы против контрабандной деятельности иностранцев. КГБ и милиции было поручено пресечь ввоз подрывающих идейные основы советского общества товаров. А три года спустя, в апреле 1963 года, КГБ подводил итоги:

"Органами КГБ за истекший период пресечена контрабандная деятельность нескольких сот иностранцев, из них 16 привлечены к уголовной ответственности (граждан Сирийской Арабской Республики — 7, Финляндии — 3, Ирака — 1, Ирана — 1, США — 1, ПНР — 2, Чехословакии — 1) и 75 скомпрометированы и выдворены из Советского Союза; вскрыты, а впоследствии ликвидированы или взяты под контроль органов госбезопасности ряд контрабандных каналов на Советский Союз; в Москве, Ленинграде, на Украине, в Белоруссии, в некоторых среднеазиатских, закавказских и прибалтийских республиках ликвидированы действовавшие на черном рынке крупные группы дельцов-валютчиков; у преступников изъято золота, валюты и контрабандных товаров на сумму свыше 6,5 миллиона рублей. Анализ материалов, полученных в результате этой работы, показывает, что черный рынок в нашей стране сложился в послевоенный период и достиг наибольших размеров к 1959-1960 годам. Это объясняется прежде всего тем, что к этому времени значительно возрос приток иностранцев в нашу страну, определенная часть которых использовала свои поездки в СССР как средство личного обогащения, провозила через границу контрабанду и осуществляла незаконные валютные сделки. Наиболее активно проявили себя военнослужащие, студенты и туристы из стран Ближнего и Среднего Востока; туристы из Финляндии, Италии, Франции, Западной Германии; австрийские, греческие, итальянские, западногерманские моряки; сотрудники посольств ОАР, Сирии, Ирана, Афганистана, Аргентины, Ливана, Ирака, Италии, Израиля; граждане Польской Народной Республики; прибывавшие в СССР в качестве туристов, транспортных служащих и по частным делам. Из общей суммы контрабанды (1756 тысяч рублей в новых ценах), изъятой за 1960-1962 гг. у лиц, следовавших через границу, 73,5% принадлежит иностранцам".

Случались и забавные истории. Обучавшийся в СССР офицер из арабской страны, взятый с поличным в 1960 году, как докладывало МВД в ЦК, отрицал очевидные факты:

"При личном обыске в кармане одежды у него обнаружено 38 английских фунтов стерлингов в золотых монетах, 2446 рублей денег советскими знаками, один чек американского банка на 300 долларов, выписанный на другое имя, и, кроме того, в хозяйственной сумке, которая находилась при нем, 248 наручных мужских часов иностранного производства, 30 000 рублей денег советскими знаками... При задержании он категорически отрицал принадлежность ему сумки и находившихся там часов и денег. Он также отрицал принадлежность ему и английских фунтов стерлингов, несмотря на то что последние находились в кармане его брюк".

А когда отрицать очевидное стало невозможно, начал просить о том, чтобы о его коммерции не сообщали в посольство и командованию. После чего дело передали в КГБ — по всей видимости, для установления дальнейших теплых и взаимно полезных отношений. Однако когда иностранные спецслужбы проделывали то же самое в отношении советских граждан, гневу и возмущению КГБ не было пределов. В докладе 1963 года говорилось:

"Усиление контрабандной и спекулятивной деятельности иностранцев в Советском Союзе помимо нанесения известного экономического ущерба является одной из форм идеологической диверсии противника. Наводнение черного рынка потоком золотых монет, часов иностранных марок, различных медикаментов, ковровых, трикотажных, нейлоновых и других изделий способствовало разжиганию у некоторой части советских граждан частнособственнических тенденций. В сферу контрабандной деятельности было втянуто большое число граждан в Москве, Ленинграде, Одессе, Львове, Бресте, Вильнюсе, Ереване, Баку, Тбилиси, Риге, Минске, Харькове, Кишиневе, Ташкенте, которые искали контактов с посещающими Советский Союз иностранцами с целью скупки ввозимой контрабанды и сбыта, в свою очередь, иностранцам антикварных изделий, художественных ценностей, валюты и т. п. Особую активность при этом проявляла определенная часть морально неустойчивой молодежи, подпавшая под влияние крупных дельцов-валютчиков и прельстившаяся легким заработком.

За контрабандную деятельность и нарушение правил о валютных операциях органами КГБ привлечен к уголовной ответственности 651 советский гражданин. Эти лица, как правило, не занимались общественно полезным трудом, в прошлом судимы за хищения, частнопредпринимательскую или валютную деятельность и накопившие нечестным путем значительные суммы денег; работники торговли и предприятий местной и легкой промышленности; зубные врачи и техники, часовщики, ювелиры, занимавшиеся частной практикой. Среди них много морально разложившихся элементов, разного рода шулеров, маклеров, картежников.

Практика показала, что отдельные советские граждане, увязшие в преступных связях с иностранцами на контрабандной и спекулятивной основе, оказались добычей империалистических разведок. Подтверждением этому является разоблачение органами госбезопасности шпионов — братьев Ижболдиных и Фомичева. Дмитрий Ижболдин, его брат Владислав, бывший студент филологического факультета Ленинградского университета, и их приятель Фомичев, окончивший в 1958 году этот же университет, неоднократно встречались с иностранцами, занимались приобретением заграничных вещей, репродукций с картин абстракционистов и пластинок джазовой музыки. Вступая в контакты с иностранцами на этой основе, Ижболдины и Фомичев подвергались буржуазной идеологической обработке, а впоследствии были завербованы американской разведкой.

Аналогичным путем проводилась идеологическая обработка и сотрудника Московского химико-технологического института Кокиева, 1935 года рождения, бывшего члена ВЛКСМ. Кокиев, будучи втянутым иностранцами в контрабандные и спекулятивные сделки, в дальнейшем использовался ими для выполнения поручений преступного характера, за что регулярно получал от иностранцев вознаграждения, а также охотно брал у них антисоветскую литературу".

"Некоторые категории граждан продолжают заниматься контрабандой"

Но самой опасной тенденцией КГБ считал то, что в контрабанду втягивается все больше советских граждан, включая выезжающих за границу чиновников и дипломатов.

"Нередки случаи, когда советские граждане, выезжая за границу, устанавливают там преступные контакты с иностранцами. Так, бывший начальник отдела управления выставок Всесоюзной торговой палаты Министерства внешней торговли СССР Вайсман Я. П., находясь в заграничной командировке, совершил ряд преступных сделок с представителями иностранных фирм, а на вырученные средства приобрел ценности, которые пытался контрабандным путем провезти в Советский Союз. Бывший консул МИД СССР в г. Кульдже (КНР) Шалунов длительное время занимался преступной деятельностью, окружил себя дельцами и контрабандистами. За счет средств, выделяемых советским гражданам, проживавшим в Китае, скупал золото, жемчуг, бриллианты и, пользуясь правом бесконтрольного проезда, скрытно провозил их через границу".

Подобных эпизодов, несмотря на развернутую КГБ и милицией борьбу, становилось все больше и больше. В том же 1963 году в ЦК доложили еще об одном случае дипломатической контрабанды:

"Комитетом госбезопасности при Совете Министров СССР в апреле сего года было возбуждено уголовное дело в отношении сотрудников МИД СССР Блокина Геннадия Прохоровича, 1922 года рождения, и Колотвинова Юрия Васильевича, 1928 года рождения, по признакам преступлений, предусмотренных ст. 15 и 25 закона "Об уголовной ответственности за государственные преступления". В ходе предварительного следствия было установлено, что Блокин и Колотвинов, находясь в заграничной командировке по линии Министерства иностранных дел в гор. Кульдже (КНР), злоупотребляя своим служебным положением, контрабандным путем перевозили через государственную границу СССР жемчуг, а затем перепродавали его по спекулятивным ценам. 19 августа сего года Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в судебном заседании определила виновность подсудимых в предъявленном им обвинении и приговорила Блокина к трем годам лишения свободы с отбытием наказания в исправительно-трудовой колонии усиленного режима, а Колотвинова к трем годам лишения свободы условно".

А вот вопрос с контрабандой, в которой участвовали высокопоставленные религиозные деятели, пришлось решать ЦК КПСС. Как выяснил КГБ, одним из главных центров получения и распространения контрабанды в СССР был центр Армянской апостольской церкви Эчмиадзин. Туда шли посылки и грузы с пожертвованиями от армян со всего мира, среди которых немалую часть составляли модные в то время в СССР газовые платки и прочие не производившиеся в Союзе изделия из синтетики. И через короткое время все эти товары оказывались в комиссионных магазинах Еревана, где продавались за огромные деньги. В результате обсуждения этой проблемы на Секретариате ЦК КПСС в 1962 году было решено обратиться к католикосу всех армян с просьбой ограничить контрабандную и спекулятивную деятельность его приближенных. И судя по документам, эта мера оказалась эффективнее карательной и профилактической деятельности милиции и КГБ. В докладе 1963 года чекисты констатировали:

"В работе по пресечению контрабандной и спекулятивной деятельности советских граждан Комитетом госбезопасности большое значение придавалось проведению профилактических мероприятий через печать, радио, телевидение, собрания трудящихся, с тем чтобы вывести неустойчивую часть молодежи из-под влияния преступного элемента, развенчать легенду о легком заработке, связанном со скупкой ценностей у иностранцев, привлечь общественность к борьбе против недостойного аморального поведения некоторых советских людей, ищущих контактов с иностранцами в целях наживы. Принятые меры обеспечили значительное сокращение деятельности черного рынка в стране. Однако по-прежнему некоторые категории иностранцев и советских граждан продолжают заниматься контрабандой. В настоящее время широкое распространение имеет спекуляция товарами иностранного производства. Целый ряд советских граждан покупает за границей в целях спекуляции за иностранную валюту, а в некоторых случаях и на вывезенные нелегально советские рубли дефицитные товары, которые реализуют затем через комиссионные магазины. Например, Седов Ю. С., сотрудник Московского центрального научно-исследовательского института физкультуры, в 1962 году сдал на комиссию 142 платка стоимостью 2995 рублей; Соловьева Л. Н., муж которой работает экспертом во Всесоюзном объединении "Технопромэкспорт" ГКЭС, в 1960 и 1962 годах реализовала через комиссионные магазины товаров иностранного производства на сумму 5632 рубля; Гельман Г. А., секретарь генерального консула в Александрии, сдал на комиссию в прошлом году 11 покрывал и 77 метров парчи на сумму 3617 рублей. Аналогичные примеры ввоза из-за границы товаров с целью перепродажи имеют место и среди сотрудников других ведомств".

На самом же деле практически для каждого советского туриста, спортсмена и командированного за границу вывезти тайком водку, фотоаппарат или икру, продать их там и купить на вырученные деньги дефицит стало едва ли не главным смыслом поездки. В схему добавились взятки в комиссию по выездам за границу ЦК, о которых сообщали руководству КПСС бдительные граждане. Но даже с учетом этих затрат поездки с лихвой окупали себя. И чем больше людей ездило за рубеж, тем больше ввозилось и вывозилось контрабанды. В процессе участвовали практически все более или менее состоятельные слои советского общества. Офицеры КГБ, сотрудники Минвнешторга и МИДа, отправляясь за границу, получали списки того, что нужно привезти начальству, и гарантии от проблем при досмотре на таможне. А привозя что-то боссам, не забывали и себя.

Со временем систему партийно-государственной контрабанды довели до совершенства, даже автоматизма. Мне рассказывали, что в заборе Шереметьево-2 сделали неприметную калитку с цифровым замком, открывавшую выход прямо на летное поле. И те, кому положено было знать код, заходили и, минуя досмотр, выносили переданные им из-за рубежа тючки, дипломаты и коробки. А развившееся тогда у отечественной элиты пренебрежительное отношение к таможенным пошлинам и сборам с годами не уменьшилось ни на йоту.