В июне Владимир Виноградов успел утвердить текст своих воспоминаний для книги "История советской банковской реформы 80-х годов ХХ века. Первые коммерческие банки", подготовленной Николаем Кротовым. Публикуем выдержки из книги, которая сейчас находится в печати.
В 1979 году я с отличием окончил Московский авиационный институт (МАИ), получил специальность инженера-механика по космической энергетике, занимался перспективной темой "Ионные двигатели и атомные космические реакторы на низколетающих спутниках". Даже успел во время учебы получить авторское свидетельство.
Одновременно меня привлекала экономика. Я собирался бросить учебу в МАИ и поступать на экономический факультет МГУ, а учась на 4-м курсе, даже сдал документы во Всесоюзный заочный финансово-экономический институт. Остановила ответственность перед семьей. Я был уже женат. Отец мой умер рано, когда я учился в 10-м классе. В Уфе, где я родился, остались мать и младшая сестра. У жены семья тоже была небогатая, так что помогать нам было некому. Желание раз и навсегда решить проблему с нехваткой денег во многом и подвигло меня в дальнейшем стать банкиром. Слишком были свежи воспоминания о том, как перед стипендией нередко оставалось всего 15 копеек. Тогда спасало студенческое братство — вечером в общежитии всегда покормят кашей или жареной картошкой. Труднее было утром — есть иногда совсем было нечего.
Осенью 1987 года у меня появилась идея создать собственное дело — венчурный инвестиционный (банковский) фонд. Идея была обсуждена на даче у тещи небольшим творческим коллективом, в который входили также моя вторая жена Людмила и мой свояк Дмитрий Владимирович Любомудров. В начале лета 1988 года мы уже создаем временный творческий коллектив (ВТК), который регистрируем по только что вышедшему Закону о кооперации в СССР. Главной задачей кооператива, получившего название ВТК "Документ", стало создание инвестиционного венчурного (банковского) фонда. Учредителями ВТК стали Московский институт народного хозяйства (МИНХ) им. Г. В. Плеханова (в лице ректора Владимира Павловича Грошева), Всесоюзный центр МЖК — Молодежного жилищного комплекса и Кредитно-финансовый НИИ при Госбанке СССР (в лице директора Александра Андреевича Хандруева).
Всех учредителей вместе свел, конечно, случай. В июне 1988 года я вместе с Дмитрием Любомудровым от Промстройбанка участвовал в научном семинаре. Вел его Леонид Иванович Абалкин. Там я познакомился (нас с ним поселили в один номер) с заведующим кафедрой МИНХа Русланом Имрановичем Хасбулатовым и рассказал ему о своей идее. Руслан Имранович представил меня Абалкину, который посоветовал обратиться за поддержкой к Грошеву. Ректор, имеющий богатый опыт работы в комсомольских и партийных органах, действительно помог мне выйти на Госбанк СССР. Мы познакомились с зампредом банка Вячеславом Сергеевичем Захаровым, который принял большое участие в нашей подготовительной работе, дав рекомендацию Хандруеву выступить учредителем нашего детища. Так мы получили банковскую легитимность.
Далее началась напряженная работа на кухне ясеневского общежития. Встречаться мы могли только после работы, так что расходились иногда под утро, а у нас тогда был грудной ребенок. Все занимались всем. Мы проработали все существовавшие банковские инструктивные материалы, перевели огромное количество дефицитной в то время иностранной литературы по венчурным фондам и банковскому делу. Всю эту гору информации Людмила перепечатала на механической пишущей машинке. Задумывая венчурный инвестфонд, мы практически создавали инвестиционный банк в его западном понимании.
Тем временем документы по ВТК "Документ" были поданы на проверку в Жилсоцбанк. Официальные банкиры, обеспокоенные появлением каких-то активистов, создающих практически новую банковскую структуру, начали нас с пристрастием проверять. Слово "банковский" всех тогда сильно нервировало. Один из первых договоров на разработку документации создаваемого фонда (на 10 тыс. рублей) мы заключили с Главным управлением по науке и технике (ГУНТ) Мосгорисполкома. У возглавившего в 1988 году управление Владимира Петровича Евтушенкова была большая программа новых научных разработок. Нужна была организационная структура для их финансирования. Так что наши планы сошлись.
Впоследствии сотрудники ВТК "Документ" — члены КПСС — встали на партийный учет в ГУНТе. Взносы у нас принимал замсекретаря партийной организации ГУНТа Гарегин Ашотович Тосунян, нынешний президент Ассоциации российских банков...
10 октября 1988 года в здании Всесоюзного общества "Знание" (Политехнический музей) состоялось учредительное собрание нашего Московского инновационного коммерческого банка (Инкомбанка). Мы сразу решили регистрировать не кооперативный, а паевой банк. Это означало, что по закону требовалось собрать в уставный капитал не 500 тыс. рублей, а 5 млн! Правда, для регистрации достаточно было гарантийных писем учредителей. В результате учредителями согласились стать Всесоюзное общество "Знание", пообещавшее 3 млн рублей, Главное управление науки и техники с паем 100 тыс. рублей, Плехановский институт, предоставивший гарантийное письмо на 100 тыс. рублей, Всесоюзный центр МЖК, "Литературная газета", Литературный фонд, НТТМ "Рост", возглавляемый Владимиром Преображенским (ставшим в 1994 году вице-президентом и членом правления Инкомбанка), какой-то еще кооператив и ВТК "Документ" — всего 11 организаций.
Проблемы на собрании возникли при сборе гарантийных писем. Без гарантийного письма приехал Дмитрий Зубов, глава Всесоюзного центра МЖК. Началось учредительное собрание, а у нас не было документа и от общества "Знание". Я вел собрание, а Людмила в это же время все еще договаривалась с зампредом общества Валерием Булатовым. В результате к моменту подписания протокола эту "ценную бумагу" мы добыли. Деньги из общества "Знание" выбивали частями почти целый год. И, кстати, так и не получили до конца весь гарантированный взнос. Не внесли всего обещанного и некоторые другие акционеры. Дальнейшее оформление прошло достаточно быстро, 19 ноября наш устав был зарегистрирован в Госбанке СССР, и мы получили банковскую лицензию N22. Я стал первым председателем правления банка, Владимир Павлович Грошев — председателем совета, моя жена Людмила возглавила филиал "Знание", находившийся в Политехническом музее. Первым нашим помещением были три комнаты в Сабурове, в общественном центре самого большого в России МЖК, где мы тогда уже получили свою первую квартиру.
На месте мы не сидели, хотя на весь банк у нас была одна машина — личная машина моего водителя Егора Николаевича. Тем не менее мы всюду успевали. Помню, как жаловались менатеповцы: "Куда ни придешь, говорят, что час назад побывали инкомбанковцы!" Наш банк был сильным их конкурентом. Они использовали логотип нашего банка, совсем немного его изменив. Переходили нам дорогу везде где могли! Однажды даже украсили рекламой своего банка троллейбусы, маршрут которых проходил по Каширскому шоссе мимо Сабурова. Весной 1990 года потратили огромные деньги и повесили над этим не самым элитным районом Москвы аэростат со своей эмблемой. Висел он прямо напротив окон нашего дома!
Одними из первых клиентов Инкомбанка стали миллионер с партбилетом Артем Тарасов и печально известный концерн АНТ, прославившийся в 1990-м продажей танков. Сержанта КГБ Владимира Ряшенцева, создавшего АНТ, привел к нам Владимир Павлович Охлопков, ставший вначале начальником планово-экономического управления, а затем заместителем председателя правления Инкомбанка. Решение об участии Инкомбанка в этой операции было принято без меня, я в тот момент лежал в больнице. "На хозяйстве" оставался Владимир Павлович, документы на подписание приносили мне прямо в палату. Я был против этой аферы. Тем не менее кредит был выдан — на покупку одноразовых шприцев и презервативов. Мне же после выхода из больницы пришлось заниматься закрытием дела, подключая для этого околополитические круги. Реальный товар (экзотический и дефицитный) реализовывал уже банк, погасив тем самым половину суммы кредита, за вторую Ряшенцев расплатился, уже скрываясь в Венгрии. А еще через два года его там и убили.
Артем Тарасов взял у нас кредит в несколько миллионов долларов и провел на них сделку с противогазами. В это время начиналась война в заливе. Артем купил их целый корабль, привез в Арабские Эмираты. Часть у него приняли, а часть нет. Тем не менее он оказался в большом плюсе и вовремя расплатился с нами. Помню, мы с ним встречались где-то на конспиративной квартире, за ним охотились какие-то чеченские бандиты.
После создания банка сотрудники ГУНТ МГИ принесли в банк план научно-технического развития Москвы и в приказном порядке потребовали от нас финансирования включенных в него программ. Дав копейку, потребовали назад миллион! К тому времени они получили от нас кредит, который потом долго не хотели возвращать. Когда представитель банка пришел в управление выяснить судьбу этих денег, Гарегин Ашотович подробно, долго расспрашивал его, как создается банк, какие проблемы, трудности. И вскоре появилось новое финансовое учреждение под названием Технобанк с Тосуняном во главе.
Первые свои валютные счета в долларах и марках мы открыли в Международном банке экономического сотрудничества. Делал это начальник управления МБЭС Михаил Прохоров, работавший там с 1989 по 1992 год. Сделал с удовольствием, так как своей валюты к тому времени их банк практически не имел. Мы же получили первые доллары после расчета то ли с Ряшенцевым, то ли с Тарасовым.
В августе 1989 года был создан Московский банковский союз. На учредительном собрании присутствовали начальник Московского главного управления Госбанка СССР Константин Борисович Шор, Александр Смоленский и ряд других банкиров. Для того чтобы МБС мог функционировать, мы скинулись со Смоленским. На сумму, вложенную в "дело", как помню, можно было купить два автомобиля "Москвич" (тысяч 10 долларов), что было тогда очень немало! Саша очень конкретный человек, он, как и я, понимал, что без денег союз быстро умрет. А нас, по его словам, "поодиночке рассеют и раздавят".