12 июня в Георгиевском зале Кремля президент России Дмитрий Медведев вручил Государственные премии. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ был озадачен тем, что только Алиса Фрейндлих осознала, что премией в 5 млн руб. все эти люди обязаны не только самим себе, а и вдвое большему количеству национальных лидеров, чем в прошлый раз.
Интеллектуальная и политическая элита России без устали собирается на мероприятия, организуемые Кремлем во славу России. Накануне часть этой элиты (можно даже сказать, видимая часть айсберга) приходила в Президент-отель, где утром перед участниками конгресса русскоязычной прессы выступил Дмитрий Медведев, а вечером — Владимир Путин (см. стр. 3). А уже на следующий день в Большом Кремлевском дворце (БКД) на церемонии вручения Государственных премий Российской Федерации показалась и невидимая часть айсберга.
Ровно к 11.15, ко времени, обозначенному в приглашениях, над Кремлем и Красной площадью пролился беспощадный ливень, которым накрыло и, можно сказать, смыло подавляющее большинство участников церемонии, спешащих (хотя уже никакого смысла спешить не было) к входу в БКД. Надо ли говорить, что ливень прекратился к полудню, когда церемония в Георгиевском зале началась.
На входе в гардеробе элита сдавала не такие уж многочисленные зонтики, которым вскоре уже не хватало номерков. Актрису Алису Фрейндлих уже взяли в плотное кольцо журналисты. В такой ситуации лауреаты, как правило, обречены на два вопроса: "За что вы получили эту премию?" (хотя в справках пресс-службы об этом была в меру исчерпывающая информация) и, конечно, "Что вы сейчас чувствуете?". Актриса смогла без всяких усилий выйти из этой безнадежной, казалось мне, ситуации.
— За что дали? — переспросила она и так пожала плечами, что стало даже неудобно, что этот вопрос прозвучал (а что, Алисе Фрейндлих не за что дать Госпремию?).— Знаете, в 1978 году, когда вышел фильм "Служебный роман", всем дали Госпремию, а мне как-то нет. Может, за это?
Алиса Фрейндлих была близка к истине. Она получила премию "за создание художественных образов, ставших классикой отечественного театрального искусства и киноискусства". То есть, безусловно, и за "Служебный роман".
Великий математик Владимир Арнольд, отвечая еще на один иезуитский вопрос из этой серии: "Что для вас этот день?" — высказался еще короче:
— Мне сегодня 71 год.
Ответ выглядел как математическая формула. (Во всяком случае, этот человек, конечно, не мог обойтись в ответе без использования цифр.)
Гости к этому времени расселись. Один госчиновник озабоченно осматривался вокруг:
— Что-то народу меньше, чем в прошлый раз. Все на чемпионат Европы (по футболу.— А. К.) уехали, что ли?
Я обратил внимание, что несколько человек в зале сидят с зонтами, как будто опасаясь, что вот-вот опять начнется ливень.
Минут за пять до начала церемонии в зал неожиданно зашел председатель правительства Владимир Путин. Все гости уже сидели лицом к микрофону и к двери, из-за которой должен был выйти Дмитрий Медведев, а Владимир Путин зашел с противоположного конца зала и быстро прошел по проходу. Таким образом, гости не могли увидеть его заранее, а начинали видеть его, только когда он уже проходил мимо них и даже, можно сказать, стремительно удалялся к первому ряду.
Впрочем, и это не помешало некоторым из них успеть встать и поаплодировать удаляющейся спине — из простого, очевидно, соображения, что хуже не будет.
Лауреаты шли тем же путем, что и Владимир Путин. Правда, гости, предупрежденные об этом диктором, сидели уже вполоборота. Несколько минут шел к своему месту лингвист Андрей Зализняк. Диктор в это время рассказывал о том, кто этот человек, и в этой немолодой медлительности и громовых раскатах дикторского голоса под сводами Георгиевского зала было что-то, без сомнения, эпическое.
Скульптор Андрей Ковальчук ступал так скоро, ни на кого (не дай бог) не глядя, и нес свое тело вместе с тем так величественно (отчего оно казалось совершенно неподвижным), словно с час назад сам вылепил себя из гипса и очень боялся, что вдруг рассыплется на виду у уважаемой публики.
Алиса Фрейндлих шла по проходу торопливо и также торопливо кивала знакомым, а тут она знала, похоже, многих. Впрочем, те, кого она не знала, ей кивали сами: ее-то знали все без исключения.
Еще один лауреат Госпремии РФ, бывший президент Франции Жак Ширак, войдя в зал, сразу поклонился первому встреченному им человеку, которым оказался смутившийся от оказанной чести телеоператор одного из федеральных телеканалов. Идя по проходу, Жак Ширак, не зная тут, в отличие от Алисы Фрейндлих, кажется, никого, раздавал тем не менее глубокие полупоклоны окружающим с интервалом примерно в пять секунд.
Президент России Дмитрий Медведев рассказал про каждого лауреата и его достижения перед страной еще больше, чем диктор.
Трое ученых, Владимир Гриценко, Андрей Наумов, Владимир Данилов, потратили свою жизнь на "создание военно-исторического и природного музея-заповедника "Куликово поле", и в результате их титанической работы теперь уже почти никто не сомневается, что Куликовская битва все-таки была.
Жака Ширака, который, как было не однажды сказано, перевел на французский "Евгения Онегина" (за одно это, хоть перевод и не стал каноническим, ему можно было уверенно присудить Госпремию РФ), Дмитрий Медведев неожиданно назвал президентом, и в это, казалось, трудно поверить: в зале зашушукались, обсуждая, кто же тогда Никола Саркози. Но на самом деле господин Медведев был прав: во Франции президенты бывшими не бывают.
— Наука, которую я представляю,— сказал, получая награду, Андрей Зализняк,— известна нашему обществу пока еще явно недостаточно (академик Зализняк занимается лингвистикой и, например, просто по буквам разобрал в свое время "Слово о полку Игореве" и доказал, что оно было произнесено.— А. К.). По этой причине в сфере происхождения слов циркулируют... могут циркулировать....— академик волновался, получая награду, и казалось, что от этого он еще больше ее достоин,— любительские измышления, совершенно невежественные с точки зрения лингвистической науки.
Я подумал, что церемония сейчас с легкостью может превратиться с лекцию академика, в одну из таких, на которые сотнями приезжают студенты из разных вузов России и из-за границы, и тогда участники и гости церемонии уж точно не пожалеют о времени, проведенном в стенах Георгиевского зала. Но этого не случилось.
— И в том, что я получаю эту награду, я вижу прежде всего чрезвычайно важное признание общественной важности нашей науки лингвистики,— неожиданно скоро закончил он.
Владимир Гриценко в своем кратком выступлении процитировал "любимое выражение великого государственного деятеля Франции генерала де Голля: "Культура — это нефть Франции"".
Остается добавить, что нефть — это, видимо, культура России.
Потом к микрофону вышла Алиса Фрейндлих. Я уверен, все так и знали, что она что-нибудь такое скажет. И она сказала.
— Хорошо быть в конце алфавита, когда сказано уже столько слов, что любое еще одно будет во всяком случае неоригинальным. Тем не менее я благодарю вас, Дмитрий Анатольевич... и не могу не поблагодарить Владимира Владимировича Путина за то, что эта премия наверняка родилась в недрах еще его президентства и обсуждалась, и поэтому он причастен.
Того, что она скажет, не ожидал ни один из перечисленных ею людей. Оба даже выглядели обрадованными (ни одного из них никто в этот день что-то не благодарил персонально). Хотя она ведь, можно сказать, столкнула их лбами. Было тут, во всяком случае, что-то, о чем так всуе не говорят у нас.
В общем, Алиса Фрейндлих была хороша.
Между тем Жак Ширак, видимо с легкой руки русской актрисы, тоже поприветствовал и поблагодарил обоих, и Дмитрия Медведева, и Владимира Путина. Это было понятно и без перевода. А он уже был нужен. Но его не было. Жак Ширак говорил долго, словно наслаждаясь своим знанием французского и как будто рассчитывая на то, что тут, в этом благородном собрании, нет и не может быть человека, который нуждался бы в переводе с этого языка (в этом мнении его, очевидно, утвердило чтение "Евгения Онегина").
— Да, сначала он переводил "Евгения Онегина", а теперь мы будем переводить его речь,— задумчиво произнес кто-то из гостей.
Впрочем, когда Жак Ширак закончил, переводчик все-таки вступила. Очевидно, она просто постеснялась перебить его в самом начале. Она не запнулась и на стихах: "Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать, в Россию можно только верить...", которые на французский Жак Ширак перевел, скорее всего, тоже своими усилиями, которые можно считать уже просто беспрецедентными.
Жаку Шираку аплодировали от души. Ведь в этом зале собрались люди, которые именно что верят в Россию.
Им просто не остается ничего другого, потому что они про нее слишком хорошо все знают.