Даже в нынешнем бурном потоке крупномасштабных решений в области экономической политики указ "О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы России" не мог не привлечь всеобщего внимания. Но обратила на себя внимание тема его, не сам указ, который, в сущности, есть лишь декларация намерений.
Само появление этой декларации — пусть даже и с предвыборным оттенком — можно, разумеется, только приветствовать: это, как говаривали прежде, шаг в верном направлении. Однако реальных экономических последствий за ним будет не так уж много.
Как видится реализация аграрного указа экономистам-реформаторам
Смеркается... Обмолот хлебов закончен. В сельской читальне сидят справные мужики — Пров, Влас и Сила. На столе — чай, баранки, книги Чаянова и Кондратьева, брошюры "О кооперации", "Головокружение от успехов", ксерокопия указа "О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы России" и факс из райцентра с требованием немедленно приступить к реализации. Мужики обсуждают преимущества высокорентабельного фермерского хозяйства перед непродуктивным колхозно-совхозным.
Преимущества оказываются настолько очевидными, что решают мужики выделиться из колхоза и стать фермерами. Только вот загвоздка: по оценкам сметливого Власа, для рентабельного ведения хозяйства нужен надел никак не меньше 50 га, а колхоз может выделить только по 40 га "на дым" — столько же, сколько сейчас в среднем по России приходится на одного фермера. Власу вторит Сила: именно чрезмерным дроблением земельных угодий и недостаточными размерами наделов объясняется прекратившийся в последние месяцы рост количества фермеров в стране и большое число разорившихся фермерских хозяйств (на сегодня — около 10 тысяч).
Поэтому и предложил Пров выделенные им троим наделы объединить и вести хозяйство совместно. Немного поспорили, правда, об институциональной форме нового дела, но спор оказался куда как полезным: мужики с негодованием отвергли чуждые им фаланстер и кибуц, отказались и от южнославянской задруги. Решили: предусмотренные законодательством кооператив или товарищество с ограниченной ответственностью — вот что надо российскому крестьянину.
А дальше все оказалось у мужиков совсем просто: расписали, какую технику забрать с собой из колхоза, какую прикупить, а где зерносушилку поставить. Немного, конечно, поспорили о том где взять на это денег, но спор быстро разрешился: ведь согласно указу президента не далее как через месяц будет подписан еще один указ — о залоге земель. Тут-то и станет все на место: заложат мужики землю в крестьянском банке и возьмут под нее большой и долгосрочный кредит.
И вот уже по весне усядутся мужики на собственную технику и начнут возделывать собственную землю. Появится достаток: мужики перекроют крыши домов под железо, но в основном прибыли будут вкладывать в расширение дела. Бережливость и рачительность вскоре даст плоды, и мужики выйдут со своими капиталами на земельный рынок и прикупят еще земли. А там уже и недолго до возврата кредита.
Как видится реализация аграрного указа консерваторам
Уже с осени, уже с этой недели на российские поля бросятся шайки нуворишей скупать за взятки колхозные земли у деляг-председателей и частные наделы у крестьян буквально за несколько бутылок водки. Село стремительно деградирует: оборот земель нарушается, техника растаскивается, сельскохозяйственная продукция не выращивается. Еще бы, ведь земли-то нувориши скупают не для выращивания злаков и скотины, а чтобы строить на них роскошные виллы и особняки да охотничьи домики, чтобы за доллары возить туда иностранцев и продажных женщин.
Параллельно в стране возникает и бурно расширяется самый настоящий латифундизм: коммерческие структуры скупают наиболее плодородные земли и объединяют их в плантации, которые за гроши обрабатывают еще недавно гордые и независимые колхозники. А там недалеко и до появления наиболее паразитического класса — рантье, стригущих с земель купоны и прожигающих жизнь в парижских кабаках.
Что реально последует за указом
В действительности же указ никаких мало-мальски заметных изменений в деятельность агрокомплекса не внесет. Никакого "черного передела" вслед за указом в обозримой перспективе не последует.
А с чего бы хоть что-то должно измениться? Залог предполагает ликвидность заклада, в данном случае земли. Но кто является потенциальным покупателем сельхозугодий? Богатые агрофирмы? Сомнительно. Таковых не так уж много, а оставшиеся немногие способны совершенно здраво рассудить, что гораздо более выгодно финансировать интенсификацию уже действующего хозяйства, чем распылять его по необъятным просторам.
Тогда может быть какие-то состоятельные коммерческие структуры или предприятия вдруг захотят попробовать себя в аграрном секторе? Что ж, это возможно, в особенности тогда, когда подобные предприятия по роду своей деятельности связаны с агропродукцией. Но и в этом случае, по крайней мере в краткосрочном плане, ничего не случится: инвестиционная активность при вложении капитала в новые производства сейчас, как хорошо известно, крайне низка и хотя и не равна нулю, но погоды на рынках не делает. Не сделает и в аграрном секторе.
Вывод: сельскохозяйственная земля, особенно в нечерноземных районах, товар неликвидный, так что мало у кого получится взять кредит под залог земли, несмотря даже на прорабатываемую юристами нормативную поддержку ипотечных операций (это не значит, конечно, что юристы работают зря). А кроме того, мало какой инвестор способен так лихо работать на земле, чтобы выплачивать бешеные проценты на ссуду — не все же у нас "архангельские мужики", в конце концов. Впрочем, кое-что здесь может засветить: по сведениям Ъ, прорабатывается вопрос льготного ипотечного кредитования с возмещением разницы в ставках из бюджета. Посмотрим...
Единственно, где указ может сыграть некоторую роль — это в риэлтерском бизнесе. Вот здесь появляются варианты, на вскидку их по крайней мере два. Первый довольно тривиален — скупка пригородных земель, застройка их коттеджами или еще чем-то столь же приятным и последующая продажа. Здесь для бизнеса поле деятельности широчайшее, причем поучаствуют все, всех свяжет ипотека. Во тут-то она сработает прекрасно, ведь подобные проекты окупаются очень быстро, менее, чем за год. А то, что банки и на год кредиты уже не дают, так это, в принципе, можно будет в ряде случае решать через залог: изначально на квартал закладывается земля, за это время на участке возводятся стены будущих строений, незавершенка в свою очередь закладывается, а полученные деньги возвращаются за первый кредит (под залог земель).
Второй тип операций на порядок сложнее, но и столь же выгоднее. Выкупается земля под приватизированным в городе предприятием, а само предприятие выводится за город на предварительно приобретенную и подготовленную для этих целей землю. Инвестор остается и при предприятии, и при весьма дорогом участке городской земли (заклад или продажа части этого участка может, кстати, послужить основой финансирования перевода предприятия за город).
Заметим однако, что операции подобного типа сопряжены с процедурой перепрофилирования земель, на реализацию коей в указе предусмотрены ограничения. Но нет бюрократической крепости, которую не смог бы купить или обойти пронырливый российский бизнес, тем более что указ прямо ориентирует его на это. Ведь правом изменения специализации земель пожалована (иного слова не подберешь) местная администрация, в которой у опытных риэлтеров давным-давно все схвачено. А можно и этим не утруждаться. Нетрудно ведь придумать несколько способов чисто формального соблюдения "профильности". Заметим также, что никаких санкций за изменение профиля землепользования указ не предусматривает.
Юриспруденция-с...
Однако особенно уж "закладываться" на указ как на некую индульгенцию все же не стоит: внимательное чтение этого документа больше порождает вопросы, чем дает положительные сведения. В этом мнении эксперты Ъ не одиноки: многие специалисты заинтересованных ведомств, с которыми нам удалось побеседовать, также не выказали особого одобрения указу.
Андрей Лазаревский, заместитель начальника отдела демонополизации, приватизации и развития новых хозяйственных структур Минэкономики России, считает, что авторы указа спутали в трудный для понимания клубок две важнейшие проблемы: рынка недвижимости и аграрной реформы, ни одной из них, в сущности, не решив.
По мнению г-на Лазаревского, указ не дает возможности рассматривать землю как объект собственности. Без выделения участка в натуре (п. 5, первый абзац), при отсутствии точного юридически закрепленного плана участка, без четкой системы регистрации физического объекта и прав собственности на него эта собственность по сути — фикция.
Декларируемое указом право частной собственности на землю оказывается крайне сомнительным, поскольку у одного участка не может быть двух собственников: частного и коллективного либо обще/совместного долевого (п. 2, абзац 2, п. 5 абзацы 1 и 2). Кроме того, разрешая изъятие участка для государственных и общественных нужд, указ не дает четкого определения последних, что оставляет возможность произвола со стороны властей.
В результате объединения функций продажи земли и регистрации этой продажи в одном ведомстве подрывается беспристрастность и надежность регистрации — базы права собственности (п.3 абзац 4, п.4 абзац 2, п.7 абзац 1 и 2). Этим фактически блокируется возможность создания рынка недвижимости, необходимейшего атрибута реформ.
Указ не содержит новых радикальных мер в области земельной реформы. Более того, в нем обеспечиваются все возможности для сохранения в неизменном виде структуры собственности бывших колхозов и совхозов. (п. 2 абзац 2, п. 5 абзац 4, п. 6 абзац 1).
Еще одну настораживающую черту указа в один голос отметили едва ли не все наши собеседники — от Минсельхоза до Госкомимущества: в нем предоставляются явно чрезмерные полномочия Роскомзему (и местным земельным комитетам), чиновникам которого предоставлено право практически бесконтрольно решать своей властью любые земельные споры. Создаваемые таким образом условия для коррупции невозможно даже вообразить.
Свидетельство о собственности на землю как некий конкретизированный субваучер
Наибольший — и не только теоретический, но и практический — интерес вызвали декретированные указом "свидетельства на право собственности на землю". По сути это не что иное, как земельные чеки, эмиссия которых намечалась в прошлом году при подготовке ваучерного законодательства. Однако эти чеки достанутся не всем, а тем, кто уже de facto владеет землей. (Прямо как в анекдоте: "Что такое приватизация? — Вот, Бобик, твоя конура. Ее приватизировали. — Что с ней стало? — Вот теперь она твоя").
Но между тем свидетельство о владении землей есть не абстрактный ваучер, а владение почти конкретным земельным наделом. Почти — ибо надел в натуре вам коллектив может не дать, потому что, например, не хочет. Он даст вам деньги. Сколько именно, никто не знает. А теперь представим себе, что вы сдали свое свидетельство в некую организацию — что-то среднее между риэлтерской фирмой и чековым фондом — которая аккумулирует эти свидетельства для скупки больших территорий или обмена земельных участков. Если бы коллектив обязан был выделить на это свидетельство землю, все было бы понятно. Скажем, одно свидетельство о владении участком около Московской кольцевой дороги менялось бы на 100 свидетельств о владении землей в Сибири. А в нынешней ситуации наверняка проходят лишь сделки со свидетельствами на земли, уже выделенные в пожизненное и наследуемое владение и соответствующим образом оформленные, "оптовые" сделки (условно говоря, "колхоз на колхоз") и наконец сделки с отдельными свидетельствами из полностью скупленных колхозов. А потенциально наиболее широкий класс операций с "отдельно стоящими свидетельствами" оказывается очень и очень сомнительным: может оказаться так, что на купленное свидетельство "колхоз" землю выделить возьми, да и откажись. Мы уж не говорим о том, насколько запутаются расчеты при такого рода операциях.
Да, вот это и есть лучший способ защиты и от создания земельных монополий, и от скупки земли иностранцами, и от перепрофилирования землепользования. Никто и не будет всем этим заниматься, и колхозы смогут достаточно дешево прибрать уже в частную собственность земельные наделы рвущихся к самостоятельности землевладельцев.
Отмеченные нами положительные и отрицательные черты земельного указа могут быть, на наш взгляд, сведены к общей его оценке: это пока не работающий документ, а лишь декларация намерений. Бесспорно, впрочем, что благих. А то, что эти благие намерения сочтено необходимым обнародовать именно под выборы, так это, в конце концов, естественно.
Более кардинальных продвижений в рассматриваемой сфере следует все-таки ждать от "Основ земельного законодательства" — там, вероятно, найдется место и для четкой формулировки принципов земельных отношений в России — и для более проработанного описания необходимых механизмов.
АНДРЕЙ Ъ-ШМАРОВ, АЛЕКСАНДР Ъ-ПРИВАЛОВ, АЛЕКСАНДР Ъ-КОВАЛЕВ