Хоккей
Длившуюся полтора десятилетия полосу хоккейных поражений сборная России прервала в такое время, в таком месте и в таком матче, что вкус победы стал для нее особенно сладок. В год, когда отмечался вековой юбилей Международной федерации хоккея (IIHF), на его родине, в Канаде, команда Вячеслава Быкова, проигрывая в финале чемпионата мира перед третьим периодом хозяевам турнира две шайбы, смогла спасти игру, а в овертайме добить соперников благодаря голу Ильи Ковальчука — 5:4. За российским триумфом в Квебек-Сити наблюдал корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ ДОСПЕХОВ.
В воскресенье поздно вечером российской сборной, наконец, удалось прервать длившуюся 15 лет серию неудач, во время которой ей не удавалось выиграть ни чемпионат мира, ни Олимпиаду, ни Кубок мира. Сделала это команда Вячеслава Быкова более чем эффектно — завоевав золото мирового первенства на родине хоккея — в Канаде, в год празднования столетия Международной федерации хоккея (IIHF), да еще и ко всему обыграв в драматичнейшем финале хозяев турнира.
Этот матч надо было смотреть в Квебеке с трибуны Colisee Pepsi. И оглохнуть от рева трибун за пять с небольшим минут до конца первого периода, когда Брент Бернс забил в большинстве "пять на три" третий канадский гол в ответ на один российский Александра Семина в самом начале. Канадская публика блестяще разбирается в хоккее. И она уже чувствовала запах крови. Она видела, что соперники не то чтобы "плывут", но, по крайней мере, не способны тормозить мощных канадских форвардов до красной линии.
Установки, которые помогли российской сборной пережить все эти беды, ее игроки и тренер описывали немножко по-разному, но суть в принципе была одна и та же. "Выйти на второй период, как будто бы счет не 1:3, а 0:0. И верить в то, что контроль над игрой будет у нас",— так формулировал Семин. "Работать до конца. Всем вместе, что бы там ни происходило. Не паниковать и не переходить на индивидуальную игру",— так формулировал капитан Алексей Морозов.
Семин снова забил, реализовав большинство, едва начался второй период. И хотя Дэни Хитли, на этом первенстве забрасывавший шайбы чуть ли не в каждом матче, разницу в два гола в середине двадцатиминутки восстановил, что-то в этой игре и атмосфере вокруг нее менялось. Канадцы, только что давившие, вдруг перестали играть в нормальный хоккей. Они отбивались. А Colisee Pepsi — притих. Вернее, притихла часть зрителей, болевшая за Канаду. Та, которая болела за Россию, наоборот, стала выигрывать в одну калитку. И это она уже чувствовала запах чей-то крови.
Потом Вячеслав Быков сказал, что это тоже было элементом его плана: со второго периода взвинтить темп, перейти на игру в три звена, почаще выпускать на лед блестящую тройку из Washington Capitals — неутомимого Александра Овечкина, Сергея Федорова и Александра Семина. И перевод Ильи Ковальчука в заключительном периоде из формально первого звена, от Сергея Зиновьева с Алексеем Морозовым, в формально то ли третье, то ли четвертое тоже был элементом плана Быкова, попавшим в самое яблочко.
Канадцы, уже совершенно забывшие об атаке, пропустили в третьем периоде от Алексея Терещенко. Россиянам, чтобы перевести матч в овертайм, требовалось забить еще раз — подавленной, жмущейся к своим воротам, но все же еще сохраняющей способность отмахиваться от чужих атак Канаде, к тому же имеющей в воротах неплохого голкипера — Кэма Уорда. Он брал сложнейшие броски. Не взял хитрющий, из-под Джея Боумистера, от Ковальчука — бросок-невидимку.
Ковальчук открыл счет своим голам на чемпионате как по заказу, тогда, когда это было нужнее всего. И он же закрыл этот чемпионат — на пару с Риком Нэшем. Это Нэш, несчастнейший, может быть, в тот день человек во всей Канаде, выбросил шайбу через борт в овертайме и заработал две минуты штрафа. Сборная России, впрочем, не затянула с розыгрышем лишнего. Ковальчук, продвинувшись вперед, метнул шайбу под ловушку Уорда. Таким способом он уже пробовал забить ему в третьем периоде. Тогда Уорд среагировал. В овертайме бросок был точнее и сильнее ровно настолько, чтобы сделать российскую команду "золотой".
А чтобы понять, почему она такой стала, стоило увидеть и услышать еще кое-что. Скажем, Ковальчука, который после матча наотрез отказывался говорить о себе, зато с удовольствием говорил о команде и ее тренерском штабе — Вячеславе Быкове и его помощнике Игоре Захаркине: "Поверьте, работать с ними — колоссальное удовольствие. Это постоянный позитив, постоянное ощущение свободы. Ты заряжаешься от них энергией".
Или стоило послушать 38-летнего Сергея Федорова, объяснявшего мне нечто, на его взгляд, безумно важное: "Вот вы интересуетесь, почему я приехал в сборную? А я знал, что за скамейкой, за моей спиной будет стоять человек, который даст мне силы. Лично мне, во всяком случае. Человек, с которым мы вместе играли в ЦСКА, в сборной Союза. Я ведь прошел ту школу — Вячеслава Быкова, Андрея Хомутова, Вячеслава Фетисова, Владимира Крутова, Сергея Макарова, Николая Дроздецкого, Игоря Ларионова. Я у них учился. Я сказал сегодня Фетисову, Ларионову и Вячеславу Третьяку: 'Без вас все это было бы невозможно'".