Президент России Владимир Путин неожиданно выступил вчера в Бухаресте перед журналистами после саммита Россия--НАТО и разгромно критиковал членов альянса. Решение об участии Владимира Путина в пресс-конференции вместо планировавшегося Сергея Лаврова было принято, по информации специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, после того как в итоговой декларации саммита лидеров стран НАТО появились слова "Украина и Грузия вступят в НАТО". Кроме того, было решено, что вопрос о предоставлении Плана действий по членству в НАТО Грузии и Украине могут решить теперь уже министры иностранных дел стран НАТО, а не их лидеры.
Директор департамента общеевропейского сотрудничества МИД РФ Сергей Рябков дал вчера рано утром короткий и яростный брифинг. Судя по тому, что и как говорил господин Рябков, он не спал всю ночь с момента появления итоговой декларации стран НАТО, которая рождалась в муках, но при этом появилась на свет по всем признакам румяной, довольной (даже самодовольной) и без лишних криков.
Выступление господина Рябкова было полноценной предвоенной речью. С таких выступлений начинался, мне кажется, например, карибский кризис.
— Со вчерашнего вечера контекст встречи Россия--НАТО изменился,— заявил господин Рябков.— В наших отношениях в последние годы все больше довлеют проблемы и разногласия. А вчера мы с интересом ознакомились с языком итогового коммюнике...
Декларация по итогам бухарестского саммита НАТО обескуражила, похоже, членов российской делегации. В ее 23-й главе говорится: "Мы согласились сегодня, что Украина и Грузия станут членами НАТО".
Более того, в той же главе есть пункт о том, что "министры иностранных дел имеют право решить вопрос о предоставлении Украине и Грузии Плана действий по вступлению в НАТО". Таким образом, лидеры стран--участниц НАТО снимают с себя тяжкую необходимость подписываться под этими решениями и смотреть потом в глаза российскому лидеру, какой бы ни была к этому моменту его фамилия. Теперь это уровень министров иностранных дел, которые соберутся в декабре 2008 года.
Господин Рябков в своей уменьшенной до пределов брифинг-зала N7 копии мюнхенской речи Владимира Путина заявил, что это решение — попрание самих основ демократии, когда "без учета мнения народа Украины говорится, что эта страна будет членом НАТО".
Господин Рябков при этом совершенно не выглядел взволнованным. Он не горячился, он излагал ясно, твердо и последовательно и, судя по всему, именно то, что хотел сказать все эти годы, пока работал на этом ответственном участке дипломатической службы, осуществляя тесные контакты России и НАТО в рамках своей компетенции. Сергей Рябков получил наконец возможность все сказать от души.
— Business as usual, то есть "бизнес как обычно", у нас с НАТО уже больше не получится! — продолжал он.— Не пройдет! Это зарубки, которые не заживают!
— Каков теперь смысл сотрудничества с НАТО по третьему позиционному району? — с горечью спрашивал он у российских журналистов, имея в виду развертываемую США систему противоракетной обороны в Европе, и не получал ответа.— Мы не можем сидеть на приставном стульчике и наблюдать, как лидеры европейских стран проштамповывают чужие решения!
Господин Рябков готов был, видимо, ответить за свои слова. По информации "Ъ", вчера перед началом обеда и во время обеда, в котором принимал участие и только что прилетевший в Бухарест Владимир Путин, президент США Джордж Буш говорил сначала с немецким канцлером Ангелой Меркель, а потом с французским президентом Никола Саркози, которые были категорически против предоставления ПДЧ Грузии и Украине. Джордж Буш убеждал их записать в итоговую декларацию ту самую фразу: "Грузия и Украина станут членами НАТО". Госпоже Меркель трудно было привыкнуть к ней, потому что немецкий канцлер только что публично выступила категорически против этого, но еще труднее оказалось сопротивляться ухаживаниям Джорджа Буша.
Результат этих ухаживаний и является теперь его главной, похоже, дипломатической победой последних лет. И Ангела Меркель, и Никола Саркози согласились. Лица им позволяла сохранить кажущаяся неопределенность этой фразы. Ведь в декларации не назван "час Х".
А господин Буш сохранил в относительной неприкосновенности свое лицо, ведь накануне он, по сути, пообещал президенту Украины Виктору Ющенко ПДЧ на саммите в Бухаресте.
Через полчаса после брифинга господина Рябкова прошла совместная конференция президента Украины и генерального секретаря НАТО. Им в отличие от Владимира Путина была предоставлена исчерпывающая возможность высказаться на этом саммите. Сначала полностью транслировалась речь Виктора Ющенко, а теперь он давал пресс-конференцию вместе с Яапом де Хоопом Схеффером.
Президент Украины вчера выглядел воодушевленным.
— Я рад, что мы достигли компромисса,— говорил он.— Украина заслужила это. Нет ни одной страны, которая заплатила бы такую цену за свою независимость!
Возможно, Виктор Ющенко имел в виду все-таки не Великую Отечественную войну, а что-то другое. А то это выглядело бы совсем уж странно. Возможно, он имел в виду голодомор. Виктор Ющенко напомнил, что "Украина — одна из первых стран, которая отказалась от ядерного потенциала". Казалось, после этого желание вступить в военный блок является противоестественным, но дело, не исключено, в том, что Украина, отказавшись от обладания ядерным оружием, с тех пор об этом и жалеет.
Господина Схеффера спросили, сколько времени пройдет до реального приглашения Украины и Грузии в НАТО. Его, казалось, сильно раззадорил этот вопрос:
— И президент Ющенко, и я полностью согласны, что результаты вчерашних консультаций — категорическое заявление: две эти страны станут членами НАТО! Здесь нет никакой возможности двояко понять это заявление!
Правда, назвать конкретную дату он все-таки постеснялся. А отвечая на следующий вопрос, уже совсем раздраженный непонятливостью журналистов, добавил:
— После вчерашней декларации НАТО взяло на себя ответственность за вступление Украины в НАТО! Здесь нет никаких сомнений: они станут членами НАТО!
Виктор Ющенко смотрел на господина Схеффера широко раскрытыми, какими-то по-детски влюбленными глазами и в этот момент вряд ли думал о том, что ему делать с этими словами, когда он, президент Украины, вернется на родину и услышит их оживленное обсуждение сначала в верховной раде, а потом и на улицах украинских городов.
В это время лидеры НАТО вместе с Владимиром Путиным заходили в зал заседаний. Начинался саммит Россия--НАТО. Накануне этого саммита много писалось о том, что формат его получился в результате усилий организаторов таким, что у господина Путина не оказалось никакой возможности выступить здесь публично. Речи всех участников саммита оказались закрыты для прессы. Пятидневные попытки членов российской делегации что-то изменить к лучшему для себя и заодно для журналистов успеха не принесли.
Тогда-то в недрах российской делегации и родился сокрушительный адекватный ответ. Про выступление господина Путина на саммите журналисты все узнали из любезных источников в российской делегации. Оно было изложено с подкупающими подробностями. Вначале Владимир Путин призывал не драматизировать ситуацию и говорил, что отношения НАТО и России стали более зрелыми (это правда — иллюзий больше нет), а сотрудничество России с альянсом — осознанный (с полной неизбежностью) выбор. Россия и НАТО, по словам господина Путина, обменялись письмами о транзите невоенных грузов альянса в Афганистан через территорию России.
Но затишье было все-таки перед бурей. Господин Путин напомнил, как Россия несколько лет назад закрывала свои радиолокационные станции на Кубе и во Вьетнаме и что рассчитывала на взаимность, но не дождалась ее. Дальше господин Путин остался верен себе, наверное, с большим облегчением. Он добавил, что в отношении НАТО к России то ли возобладала "логика торжества победителей", то ли "кто-то встал на путь тотальной демонизации России", то ли "кому-то почудилась ее слабость", то ли "кто-то усмотрел в ее поведении новые имперские амбиции". Господин Путин заявил, что "России предлагают, по сути, понаблюдать за процессом расширения НАТО на восток", и добавил, что дальнейшее расширение НАТО — "угроза для России".
Напоследок Владимир Путин продемонстрировал конструктивность: он предложил "в условиях, когда вся система безопасности в Европе от террористической угрозы остается только на бумаге" и когда НАТО разрабатывает свою стратегию на 20 лет вперед, поработать над концепцией безопасности в рамках совета Россия--НАТО. Он мотивировал это предложение тем, что концепция станет эффективной, только если она будет внеблоковой.
Через полчаса на сцену к журналистам снова вышел Яап де Хооп Схеффер. Бывает, что люди сидят, положив ногу на ногу. Генсек НАТО перед микрофоном стоял нога на ногу. Было, честное слово, не очень понятно, как ему удавалось это делать и при этом сохранять необходимое равновесие. Зато никакого равновесия не было в его словах. Правда, он старался. Так, отвечая на вопрос, были ли на саммите столкновения между Россией и НАТО по поводу вступления в альянс Грузии и Украины, он произнес:
— Столкновений не было. Всем ясно, что расширение НАТО — спорный вопрос, и наши точки зрения не совсем сходятся... мягко говоря... но и нельзя использовать метафору "столкновения". Да, это не значит, что мы во всем согласны. Это значит, что мы во всем не согласны! — триумфально закончил генеральный секретарь НАТО.
После этой пресс-конференции журналисты уже не расходились. Наоборот, их стало гораздо больше. Пресс-конференция Сергея Лаврова вызвала ажиотажный интерес у европейской прессы.
Представляю, какой интерес она бы вызвала, если бы они знали, что на самом деле спикером на этой пресс-конференции будет Владимир Путин.
Это и был адекватный ответ России на организацию такого саммита. Это и было ее последнее секретное оружие. Информация о том, кто выйдет к журналистам вместо Сергея Лаврова, держалась в невероятной тайне. Очевидно, было большое опасение, что, если об этом раньше времени узнают натовцы, секретное оружие может и не выстрелить. Ситуация была по всем признакам беспрецедентной. Ничего подобного не только ни на одном из саммитов Россия--НАТО или на любых других саммитах с участием России, а и вообще ни на каких саммитах до сих пор, похоже, не было.
Господин Путин вышел к журналистам с легкой полуулыбочкой, держа левую руку в кармане брюк. Шел он слегка вразвалочку. Так выходит из темного переулка навстречу случайным прохожим хозяин этого двора, заранее празднуя свою победу и понимая, что его явление стало шоком.
Схождение Владимира Путина в зал вызвало эффект прихода колдуна на деревенскую свадьбу. Зал охнул. Здесь все-таки намерены были увидеть Сергея Лаврова.
— Прежде всего хотел бы поблагодарить за хороший прием,— сказал президент России, и эта фраза прозвучала как расплата за этот прием.
И он сказал все, о чем у него постеснялись бы спросить. И про расширение НАТО на восток. И про прямую и явную угрозу России. И что национальная безопасность не строится на обещаниях: "Тем более что мы уже их слышали раньше, когда была другая волна расширения". И что "Россия не будет больше сговорчивой". И про выход из ДОВСЕ. И про вход. И "давайте-ка, ребята, жить дружно" (звучало с тем смыслом, какой и вкладывался, то есть угрожающе). И про "какой-то религиозный ужас" в ожидании его выступлений перед европейской общественностью после мюнхенской речи. И что Россия пока не претендует, слава богу, вступать в НАТО.
Но странно: при этом было видно, что все эти слова, страшным эхом отдававшиеся под сводами зала "Розетти", для него самого были какими-то дежурными. Он мог пойти до конца, но не захотел почему-то. Кажется, к концу этой пресс-конференции стало ясно почему. Во-первых, он сказал, что именно на этих переговорах его "вроде услышали". Во-вторых, и это главное, он хотел запомниться всем этим людям другим, то есть не таким, каким запомнился после мюнхенской речи.
— Вы жалеете, что вам придется отойти от внешнеполитической деятельности, или с облегчением думаете об этом? — спросили его напоследок.
— Я жду, жду, да. Чего же здесь не радоваться. Это же дембель! — без всякой улыбки или оживления в голосе сказал он.— Окончание срока службы. Теперь другой будет ездить... Вам будет с ним интересно... Спасибо вам большое. Всего доброго.
Он только не добавил: "До новых встреч!"