Жены гениев
Фридрих Вайсенштайнер
М.: Текст, 2008
За "желтым" названием — интереснейшая монография, достойная всяческого уважения. Ее автор Фридрих Вайсенштайнер — очень известный австрийский историк. Слово "гений" тут употребляется не в газетном, а в почетном австрийско-немецком смысле. То есть всякому интеллигентному немцу сразу понятно, о ком может идти речь: Моцарт, Гете, Вагнер, Франц Верфель (важный, к сожалению, у нас незаслуженно малоизвестный писатель), Альберт Эйнштейн, Томас Манн. Их жены тоже неоднократно становились героинями биографий. Все, что делает Вайсенштайнер, это выстраивает эти биографии в одну связную историю.
История получается достаточно трагическая. Так, например, Моцарт, оставивший нам целый архив то скабрезных, то нежных писем "милой женушке" Констанце, мог "паясничая, как это с ним часто бывало, прыгать через столы и кресла, мяукать по-кошачьи и кувыркаться как расшалившийся мальчишка". Гете вымещал на жене свои нескончаемые депрессии. "Мои усилия, мои мучения увеличиваются со дня на день, я целыми днями в себя не могу придти",— писала Кристиана фон Гете своему другу Николаусу Майеру. "Старый дамский угодник" Вагнер после женитьбы на Козиме, урожденной Лист, бросившей ради него любящего мужа, всю жизнь ухлестывал за молоденькими девушками, последней из которых была дочь Теофиля Готье Жюдит. Эйнштейн, про которого поговаривают, что теорию вероятности он создал не без участия своей жены Милены, написал, что "брак изобретен свиньей, у которой не было воображения", а позже и вовсе бросил жену с двумя детьми. Кате Манн, жене великого Томаса Манна, которую в некрологе Neue Zuricher Zeitung обозвали "самой самоотверженной из живущих на свете женщин", приходилось мириться с пристрастием Манна к мальчикам, но она "с пониманием относилась к его сексуальной ущербности и аномальности". "Нет, это точно нелегко — быть замужем за гением",— заключает Вайсенштайнер.
Он вообще специализируется на тяжелых судьбах. Самые знаменитые книги австрийского историка после "Жен гениев" — это "Дети гениев", "Любовницы гениев" и "Знаменитые самоубийцы". Так что у этой печальной истории есть еще более грустное продолжение.
Утопая в беспредельном депрессняке
Майкл О`Двайер
СПб.: Азбука-классика, 2008
Роман "Drowning the Hullabaloo Blues", по-дурацки переведенный как "Утопая в беспредельном депрессняке", ирландец Майкл О`Двайер написал в 1995 году, после чего был замечен и признан подающим надежды молодым писателем. Но больше, к сожалению, ничего не написал, если не считать вполне любопытной истории игры крикет в Ирландии. Вроде бы странно, что столько лет спустя книжку нашли и опубликовали в России. С другой стороны, ничего странного. Здесь есть все составляющие "ирландского", из-за которых никак не выходят из моды ирландский арт-хаус вроде "Дискосвиней" Кирстен Шеридан и ирландский драматург Мартин Макдонах: кровь, наркотики, черный юмор и семейная вражда. У такой литературы всегда найдутся свои поклонники.
Вначале главный герой Алекс описывает историю знакомства своих родителей, украшенную двадцатистраничной сексуальной сценой, где будущему отцу Алекса связывают ноги и бреют грудь. Затем понемногу складывается история. Этот самый отец — фотограф Джонни Уокер по кличке Виски — всю жизнь прожил в Америке, а затем вернулся в Ирландию и раскатывает по стране, делая ландшафтные съемки на заказ. Так он попадает в очень странный дом семейства де Марко, где обитают сумасшедший художник Винсент, его красавица-натурщица Элизабет и красавица-жена Хелена, их близнецы-дочери, безумные родители жены, громадная и совершенно непрофессиональная сиделка и кокаинист-дворецкий. Виски влюбляется в Элизабет, у них рождается сын Алекс, а когда Алексу исполняется три с половиной года, они гибнут. И Алекс остается один с чувством вины, замысловатым папашиным наследством и народившимся у хозяев дома названным братом Бобби, помешанным на убийстве, который обещает превратить — и превращает — жизнь героя в настоящий ад.
И тут начинается самое интересное. Вокруг Алекса и Бобби постоянно случаются всякие неприятности и гибнут люди, и до самого финала непонятно, то ли это Алекс отмечен печатью и губит всех, кто к нему приближается, то ли Бобби сумасшедший сукин сын. Оно и в самом финале непонятно, но там идет уже такой ирландский колорит, что становится абсолютно все равно, кто, кого и когда.