Правда, для этого желательно входить в экономический совет при местном президенте
Пятый месяц администрация и коллектив майкопского завода "Точрадиомаш" тщатся доказать, что их приватизировали и, главное, скупили — незаконно. Арбитраж первой инстанции их иск отклонил. Зампред Госкомимущества РФ Олег Качанов на их первую слезницу ответил, что все было сделано по закону.
Заводчан поддержал Роскомоборонпром. Сейчас они ждут ответа на вторую слезницу на имя Анатолия Чубайса — и готовятся к арбитражу второй инстанции. Готовятся без всякой надежды, только для того, чтобы побыстрее его проиграть и получить право обратиться в высшую — уже московскую — арбитражную инстанцию. Но и там исход дела будет отнюдь не бесспорным. Не исключено, что бывший оборонный завод так и перейдет в руки адыгейского коммерсанта Нальбия Багова, который высказал намерение производить на нем оружие.
А долей акций, оставленной в госсобственности, намерен распоряжаться Фонд имущества республики Адыгея, хотя собственность это бесспорно федеральная.
Как завод приватизировали
Майкопский завод "Точрадиомаш", в докапиталистическую эру принадлежавший Минрадиопрому, — предприятие очень и очень неплохое. Тогда завод занимался производством специального технологического оборудования для предприятий отрасли. Технологию, под которую был построен завод, в свое время обеспечили два известных института: МКТБ (Москва) и НПО "Авангард" (Ленинград). По их разработкам и по разработкам местного КБ завод производил специальное, во многом уникальное, не имеющее аналогов оборудование.
Как рассказали заводчане корреспонденту Ъ, здесь делали оборудование для производства микроэлектронной техники (уникальные алмазно-расточные и алмазно-сверлильные станки, корпуса для микросборок, имеющие огромный спрос); уникальные пресс-автоматы, обеспечивающие высочайшую производительность штамповки из металлической ленты; испытательное оборудование, превосходящее зарубежные аналоги: например, вибрационные установки, способные испытывать любую технику и приборы на вибрацию (этими установками завод способен оснастить все российские лаборатории, полигоны и стенды); комплекс оборудования для получения чистых сред (можно, скажем, очистить воду до идеального состояния — она пригодится во многих отраслях, где используется особо чистая вода — например, для медицинских инъекций; с помощью этого комплекса можно очищать газы от вредных примесей и делать еще много полезного); стеллажно-автоматизированные складские комплексы со штабелер-автоматами; оборудование для производства печатных плат — и так далее, и тому подобное, и прочее. Специалисты завода оценивают нынешнюю стоимость его универсального оборудования примерно в 2 млрд рублей.
Ну а потом началось то, что для краткости и печатности называют конверсией: неостановимое свертывание производства из-за падения спроса: основным-то потребителем была ныне обнищавшая оборонка, которой сегодня не до вибростендов — ее трясет совершенно бесплатно. "Точрадиомаш" решил попробовать поправить свои дела преобразованием в акционерное общество — и пустился в приватизацию.
Сразу после выхода знаменитого указа о коммерциализации заводчане с готовностью принялись проходить установленные им этапы: была образована комиссия по приватизации, 29 сентября прошлого года она подготовила план приватизации завода — и с завидной оперативностью через месяц с небольшим, 4 ноября, почти соблюдя немыслимо короткие законные сроки рассмотрения документов, Комитет по управлению государственным имуществом республики Адыгея этот план утвердил.
Оперативность, впрочем, была не самого лучшего свойства: так новобранец, чтобы уложиться в уставные сорок секунд, надевает сапоги на босу ногу, а портянки пихает в карман. Адыгейский комитет попросту пропустил одну очень существенную процедуру.
Дело в том, что "Точрадиомаш" относится к числу предприятий, приватизация которых ограничена Госпрограммой приватизации на 1992 год. Он подпадает под пункт 2.3 этой программы, то есть его приватизация возможна исключительно "по решению Госкомимущества России с учетом мнения отраслевых министерств" — в данном случае следовало учитывать мнение Роскомоборонпрома. Этого сделано не было: ни мнения почтенного ведомства никто не запрашивал, ни решения федерального комитета имущества никто не просил. Сами справились.
Будучи обвиненными в незаконности решения, майкопские комитетчики виновными себя не признали. Ссылаясь на мнение местного же антимонопольного комитета, они утверждают, что завод вовсе к пункту 2.3 не относится, поскольку "по своей основной хозяйственной деятельности не является монополистом на российском уровне и не занимает доминирующего положения на местном рынке". А о том, что Госкомимущество России думает иначе, им стало известно лишь из январского письма ГКИ, но оно уже опоздало: "вся отработанная по этому объекту документация была передана Фонду имущества еще в начале декабря". Не возвращаться же к мятому пару.
Эксперты Ъ не могут не отметить необычности такого хода событий. По нашим наблюдениям, в то время (в конце прошлого и начале этого года) работникам территориальных агентств ГКИ было отнюдь не свойственно брать ответственность на себя. Скорее напротив: Москву запрашивали даже в тех случаях, когда это никакими регламентами не предписывалось. А уж если что-нибудь решили сами, а "сверху" сказали, что надо сделать по-другому, так игнорировать это указание никому и в голову не приходило. Подумаешь, "документация передана"! Долго ли ее забрать?
Тут, однако, начальственное письмо в уважение не взяли. А на самом деле — и более того: принадлежность "Точрадиомаша" к этому самому пункту 2.3 — а значит, и необходимость получить для его приватизации решение ГКИ России — доводилась до сведения всех заинтересованных лиц еще 16 сентября (то есть до подачи заводом документов на приватизацию) телеграммой департамента радиопромышленности и 24 ноября (то есть до бесповоротной "передачи отработанной документации") совместным документом Госкомимущества и Минпрома России. Но и на эти документы внимания не обратили.
Нам не кажется, что такое непослушание было очередным проявлением круглосуточной суверенизации. Видимо, здесь сказалось иное: повальная уверенность, что законность при любой погоде должна уступать целесообразности. Поэтому интересно узнать, сообразность какой цели побудила адыгейский комитет имущества так явно превысить свои полномочия?
Об этом, разумеется, можно только гадать, но материал для гаданий имеется неплохой — ход и результаты чекового аукциона по продаже акций свежеиспеченного АО "Точрадиомаш".
Как завод продавали
Уставный капитал предприятия — 49 млн рублей. Завод не сумел набрать денег на второй вариант льгот (конверсия!) и удовольствовался первым: 25% привилегированных акций и 10% обыкновенных — коллективу, 5% — менеджерам, ФАРПа им оставили, по словам директора завода г-на Исаева, 7% вместо положенных 10%. В государственной собственности оставлено 20% акций — и адыгейский фонд имущества не хочет доверять управление ими ни Роскомоборонпрому, как этого требовал в письме на имя Чубайса председатель Роскомоборонпрома г-н Глухих, ни администрации завода, как это нередко делается. Сам будет управлять.
На чековый аукцион было выставлено 29% акций. Но это, судя по исковому заявлению завода, было чуть ли не единственной приметой законности на аукционе. Не будем перечислять все претензии завода, укажем лишь на основные, по их мнению, нарушения.
Положением о чековых аукционах предусмотрено, что при подаче заявок на участие покупатели предоставляют одновременно все ваучеры, предлагаемые для оплаты акций. В нашем же случае это правило действовало только для физических лиц, а юридическим было разрешено представлять документ, подтверждающий внесение вместо чеков "денежного залога в размере 10% от номинальной стоимости пакета акций."
Согласно протоколу аукционной комиссии от 15 апреля, на аукцион подано 7633 чека, в том числе от частной компании "Багов СК" (конечно, в последние часы аукциона) — 6000 чеков. Таким образом фирма приобрела 80% выставленных акций, или 22,1% уставного капитала. Но при этом комиссия существенно приукрасила действительность, написав, что 7633 чека было подано — они были лишь заявлены. Во всяком случае, даже 11 мая, по официальному заявлению зампреда адыгейского фонда г-на Митрофанова, от юридических лиц было принято в уплату акций "Точрадиомаша" только 2100 чеков. Тот факт, что фирма-победитель расплачивалась с фондом имущества в течение полутора месяцев, — прямое беззаконие. Завод в исковом заявлении просит признать результаты аукциона недействительными.
А ведь после чекового аукциона жизнь продолжалась. "Багов СК" докупила еще 2000 акций (то есть 4,1% уставного капитала) на денежном аукционе, заплатив за это около 50 млн. Купил он еще и опцион (один Аллах знает, откуда мог взяться этот опцион) на 1000 акций, или 2% капитала. Итого он собрал примерно 37% голосующих акций завода.
Оговоримся: хотя доводы "Точрадиомаша" в этой тяжбе нам кажутся вполне обоснованными, в целом его позиция также не безупречна. Почему чуть ли не полгода — от утверждения плана приватизации до аукциона — заводчане молчали? Или они готовы были примириться с незаконностью приватизации завода, если бы результаты аукциона их устроили больше? Значит, и у них целесообразность на первом плане, а закон — на втором? Ну так в таком случае и жаловаться странно: согласился играть без правил — будь готов к тому, что тебя обманут. Что, по-видимому, и произошло.
А впрочем — что произошло? Ну, частное лицо скупает — и очень возможно, что скупит — контрольный пакет акций высокотехнологичного завода. Что же в этом трагичного? Надо ли бить тревогу? Ведь можно предположить, что коммерсант нового поколения хочет как раз поддержать завод, попавший в трудное положение, не имея в виду немедленных прибылей, но рассчитывая на дальнюю перспективу.
Но тут мы вынуждены согласиться с заводчанами: такое предположение сделать нелегко — судя по тому немногому, что им известно о покупателе.
Итак, "Багов СК" (СК означает "семейная компания"). Ее владелец, Нальбий Хамидович Багов, сын председателя одного из местных колхозов, начал "раскручиваться" с самого начала капитализма в СССР — а до того был главным инженером в колхозе. Он владеет земельными угодьями, на которых выращивает кукурузу и другие культуры. Имеет свой магазин в Майкопе, который, по словам заводчан, недавно был прикрыт по суду (какая-то история с нарушением арендного договора, разборками, милицией и т. д.). Поставлял в Турцию паркет, закупленный на местной мебельной фабрике. Торгует водкой. По сведениям представителей завода, Нальбий Багов является членом экономического совета при президенте Адыгеи и, соответственно, имеет обширные связи и мощную поддержку местных деятелей.
Каким видит Багов будущее "Точрадиомаша", представители завода толком не знают: ведь собрания акционеров еще не было. Зато было совещание руководителей предприятия, на котором присутствовал г-н Багов. До этого он предпочитал уходить от лобовых вопросов, но тут, на совещании, сказал просто: а почему бы не производить здесь оружие?
Чем эта история закончится
Чем закончится судебный поход заводчан, мы предсказать не беремся. С одной стороны, практика показывает, что суды крайне неохотно идут на отмену уже состоявшейся в ходе приватизации передачи имущества. А с другой стороны — очень уж очевидны нарушения, допущенные в основных моментах приватизации майкопского завода. Будь мы букмекерами, мы бы принимали ставки один к одному.
Сами заводчане — по крайней мере, некоторые из них — расценивают свою перспективу в этой тяжбе как унылую. "Пятый месяц тянется эта бодяга, — сказал корреспонденту Ъ представитель завода, — руководство отвлекается от управления производством, положение на заводе очень плачевное, денег нет, зарплаты маленькие, в коллективе зреет недовольство." В общем, время работает не на них, а на Багова — еще сколько-то месяцев пройдет и, в сущности, исход тяжбы уже не будет иметь особого значения: классные специалисты разбегутся, накопленный опыт утратится, от значительного еще сегодня производственного потенциала останутся разве что железки — пусть уникальные, но уже никчемные.
А что же произойдет, если иск заводчан будет отклонен всеми инстанциями? Тогда г-н Багов станет хозяином завода. Даже если привилегированные акции коллектива будут конвертированы в обыкновенные, пакет Багова будет больше: едва ли стоит сомневаться, что акции, контролируемые местным фондом имущества, будут голосовать на баговской стороне.
С производством оружия у Багова дело, пожалуй, не выгорит — или выгорит очень не сразу. Ему будут мешать сразу два обстоятельства. Во-первых, по недавно принятому Закону об оружии (см. прошлый номер Ъ), производство вооружений разрешается только на государственных предприятиях — или на таких, где доля государственной собственности не ниже 51%. Во-вторых, по указу #1267 от 19 августа (опять см. прошлый номер Ъ) руководить предприятием, производящим оружие, нельзя без квалификационного сертификата от Совета министров, а сертификат г-ну Багову едва ли удастся получить. Конечно, нарушив уже достаточно много законоположений, можно попробовать нарушить и еще два, — но нам хочется верить, что эти два нарушить будет труднее.
Впрочем, эксперты Ъ полагают, что серьезных намерений начать производство оружия у г-на Багова и нет. Вообще-то, конечно, это бизнес выгодный. Но сегодня производить в промышленных количествах оружие на принадлежащих России территориях Северного Кавказа — себе дороже. Вывозить его в воюющие республики можно будет только контрабандой, да и зачем, если, к примеру, и в Чечне, и в Армении наладили производство собственных автоматов? Так что игра едва ли стоит свеч.
Но уникальному производству — все равно конец. Резкое снижение технологического уровня выпускаемой продукции, да и самого завода можно предсказать безошибочно.
"Да нет ли хоть у вас нравоученья?"
Нет. Или — есть; минуточку терпенья! Извольте, вот.
Первое. Приватизационное законодательство предоставляет всякому деятельному субъекту столь широкие возможности для реализации своих интересов, что реализация их незаконными путями, да еще столь беспардонными, как в рассказанном нами случае, совершенно непростительна и должна пресекаться. Даже не из уважения к закону — где его взять? — а из простого соображения: тот, кто в нынешних условиях неспособен законно завладеть заводом, заведомо не сможет им разумно управлять, даже продолжая нарушать законодательство.
Второе. У органов, контролирующих ход приватизации, работы безумно много. Но оставлять без внимания сомнительные происшествия в приватизации оборонки — на наш взгляд, уж самое последнее дело. Вопрос, кто и как будет оборонными предприятиями заправлять, — действительно вопрос безопасности, как государства, так и граждан.
Третье. Практика нашла пока два разумных финала приватизация предприятия: оно может достаться в управление собственной администрации или солидной фирме — возможно, иностранной. Третьего разумного финала, пожалуй, и не существует.
ГРУППА Ъ-ПРИВАТИЗАЦИИ