ответа не находит Михаил Зыгарь
Режиссер Пол Томас Андерсон, снявший фильм про то, что нефть — это абсолютное мировое зло, не придумал ничего нового. Примерно так деятели искусства воспринимают нефть с того самого момента, как ее начали добывать.
Первые нефтяные лихорадки начались в Америке в конце XIX века. Нефть тогда стоила очень много, потому что из нее делали керосин, которым заправляли лампы. И добывать ее было очень легко — это сводило с ума всех желающих в одночасье заработать. Точно так же, как десятилетиями раньше многих американцев сводила с ума возможность раздобыть золото.
Золото тоже в общем-то считалось злом: золотой телец все-таки. Но на фоне золота, выглядевшего неплохо, нефть была изначально инфернальна: черная, несмывающаяся смола, которая при случае воспламенялась, а то и взрывалась. Вскоре стало ясно, что именно в нефти грешники кипят в аду.
С развитием нефтяной промышленности непопулярности этому энергоресурсу добавили сами нефтяники. В считаные годы американским Ходорковским-Алекперовым-Абрамовичем в одном лице стал Джон Рокфеллер. Его компания "Стандарт Ойл" занималась тем, что разоряла мелких независимых нефтепромышленников. В фильме режиссера Андерсона "Стандарт Ойл", кстати, тоже появляется. Добренькие менеджеры компании хотят выкупить у главного героя его бизнес и советуют ему получше заботиться о сыне. Что в общем-то доказывает, насколько плохо Андерсон знаком с историей вопроса. В начале прошлого века "Стандарт Ойл" и Рокфеллера в Америке ненавидели в тысячу раз сильнее, чем среднестатистический россиянин ненавидит всех нынешних олигархов, вместе взятых. Благодаря Рокфеллеру во многом за нефтью как за культурным явлением закрепилась такая слава: она всегда принадлежит мерзавцам. Даже когда Рокфеллер умер, а "Стандарт Ойл" расчленили, осадок остался. И с новой силой он проявился в 1970-е годы, когда арабские страны решили использовать нефть как политическое оружие против Запада. Тогда-то американцы и обнаружили странную закономерность: нефть, как правило, есть у плохих парней (у арабов, у Советов), а хорошим ее не хватает (европейцам, израильтянам). Этот имидж и стал сопутствовать нефти в массовой культуре: нечто грязное до добра не доведет. Для сравнения — у атомной энергии, несмотря на Хиросиму и Нагасаки, имидж был намного чище: потому что мирный атом был в основном у хороших парней, а не у плохих.
На рубеже ХХ и XXI века отношение к нефти стало еще хуже. Против нее восстали экономисты, начавшие убеждать, что от нее все беды. Серьезные ученые написали массу книг, доказывающих существование прямой зависимости между количеством в стране нефти и, например, уровнем коррупции или отсутствием гражданских свобод. В начале этого года цена барреля и вовсе уже достигла $100, а к концу года может доползти и до $200. Поэтому было бы уже непростительно, если бы некий именитый режиссер не проклял бы этот углеводород с киноэкранов.
Но если цена нефти и дальше будет расти, ее воспевание вскоре может оборваться. Еще немного, и заправлять автомобили будет выгоднее не бензином, а этанолом, производимым из злаковых культур. Вот тогда-то режиссер Андерсон сможет наконец-то снять свой главный шедевр — например, ремейк фильма ужасов "Дети кукурузы". Про еще более пугающее зло — спирт.