считает Анна Наринская
Тут мне сказали, что в Москве каждый день где-нибудь да проводятся поэтические чтения. А на некоторые особенно удачные дни приходится по несколько таких мероприятий. И даже есть такой особый спорт — перебегать по заледенелым улицам из клуба в клуб, чтобы, прослушав начало выступления одного любимого поэта здесь, застать хвост выступления другого любимого поэта там. То, что авторов на это все хватает — неудивительно. Количество тех, кто создает тексты, которые при желании могут быть названы стихами, во все времена примерно одинаково, а именно велико. Вопрос только в том, насколько эти люди готовы осознавать себя поэтами и вести себя соответственно — выступать со своими произведениями со сцены, издавать книжки, быть частью процесса. А вот это зависит от нас. Сочтет или не сочтет девочка, записывающая несколько четверостиший у себя в дневнике (бумажном или сетевом — без разницы), что этот самый акт обозначает, что она поэт, зависит от читателей, от слушателей, от публики, которая готова (или не готова) отнестись к этой гипотетической девочке как к поэту. Поэта делают читатели — примерно так же, как короля играет свита. В случае непонятого гения, например Лотреамона, эти читатели могут появиться годы и годы спустя, современного поэта делают его современники.
Так что более значительным фактом, чем достаточное количество выступающих поэтов, мне показалось достаточное количество слушателей. Которые даже готовы идти в мрачный прокуренный подвал, где к тому же не наливают.
Именно в таком подвале проходила недавно презентация четвертого номера поэтического журнала "Воздух": поэты, чьи стихи в этом номере напечатаны,— Андрей Сен-Сеньков, Дмитрий Веденяпин, Демьян Кудрявцев, Кирилл Корчагин и другие — читали свои стихи.
"Воздух", заметим, совсем взрослый журнал. Не в том смысле, что там печатаются в основном взрослые авторы, хотя и это тоже, а в том, что нет в нем никакого вызова, никакого радикализма и тем более никакого хулиганства. На мелованной бумаге, в изящной обложке неброского цвета. Это журнал, со всей очевидностью существующий в том мире, где поэзия — часть устоявшейся жизни. Может, не самая заметная, но необходимая, а поэт — это такая профессия, пусть редкая и требующая особых способностей.
Эти профессионалы и читали стихи — на разном, иногда высоком уровне профессионализма.
И вот что замечательно: люди, пусть даже это были их знакомые и родственники — неважно, слушали их тоже с профессионализмом. И именно на таких профессиональных читателях-слушателях поэзия выживает. Не на тех, кто страстно ломает руки и объясняется в любви словами любимого поэта, а на тех, кто понимает, что поэзия — она не только и не столько для того, чтобы просоответствовать какой-нибудь нашей эмоции, а для того, чтобы что-то очень отдельное произвести со словами. Она вообще — про слова и про то, как они друг относительно друга живут. Она непростая, даже когда вроде бы простая и заводная и вроде бы говорит не уму, а сердцу. И вот есть люди, которые готовы понимать ее на этом уровне. На том — не самом пышном — поэтическом вечере в большинстве собрались именно такие. Интересно, потом они переместились на другой?