Самый мирный подвиг
Как врачи спасали пациентов в оккупированном Воронеже
Медицинские работники в тяжелейших условиях оккупации Воронежа в годы Великой Отечественной войны спасали жизни, не только излечивая раны и болезни, но и скрывая от оккупационных властей пациентов, которым грозила неминуемая расправа,— коммунистов, красноармейцев, евреев. На основе архивных данных очередной материал проекта «Настоящее прошлое» рассказывает историю доктора Ревекки Мухиной, пациентов психиатрической больницы и спасенных в тифозных бараках семей командиров Красной Армии.
Без воды и лекарств
Имя Ревекки Мухиной широко известно воронежцам, на стене 12-й городской школы (ранее 29-й) на улице 20-летия Октября установлена памятная доска ее имени. Доктор в годы оккупации Воронежа возглавила «русский госпиталь», располагавшийся в здании школы, где проходили лечение и советские военнопленные, и мирные жители. По приказу немецкой комендатуры всех выписанных пациентов ждала отправка в ближайший концлагерь, главный врач Ревекка Мухина тайно организовала переправку большей части красноармейцев и горожан через линию фронта. В августе 1942 года ее расстреляли прямо во дворе госпиталя.
Ревекка Мухина тайно организовала переправку красноармейцев через линию фронта
Фото: из архива Виктора Бахтина
Ревекка Мухина тайно организовала переправку красноармейцев через линию фронта
Фото: из архива Виктора Бахтина
Врач В.В. Тихонова показала: «Помню, как врач Мухина Ревека, примерно возраста 56 лет, не помню точно, но примерно, 18 августа 1942 г. была расстреляна тут же во дворе школы № 29 на расстоянии 100 м от самого госпиталя».
«Воронежский вестник архивиста», 2023, № 21.
Сегодня в здании, где располагался госпиталь, школа № 12
Фото: Андрей Хохлов
Сегодня в здании, где располагался госпиталь, школа № 12
Фото: Андрей Хохлов
По словам историка, эксперта проекта «Без срока давности» Виктора Бахтина, в Воронеже во время оккупации действовали и другие лечебные учреждения: железнодорожная хирургическая больница, которая находилась сначала на Кольцовской, а затем — на улице 20-летия Октября, дом инвалидов в жилом здании рядом со строительным институтом на той же улице и амбулатория на 9 Января. Врачи, медсестры и санитары выполняли свою работу, несмотря на невыносимые условия: в городе не работал водопровод, не хватало медикаментов и продовольствия.
Медики под руководством Федора Верховых на собственных руках через весь разрушенный город перенесли 60 больных и раненых
Фото: из архива Виктора Бахтина
Медики под руководством Федора Верховых на собственных руках через весь разрушенный город перенесли 60 больных и раненых
Фото: из архива Виктора Бахтина
«Директор Воронежского института переливания крови Федор Верховых вместе с коллегами перешел на работу в железнодорожную больницу. Учитывая высокую квалификацию, его назначили заведующим,— рассказывает Виктор Бахтин.— После того как больницу разгромили и разграбили солдаты вермахта, медики обратились в комендатуру и принесли оттуда табличку с надписью на немецком языке “Входить в здание и брать что-либо воспрещается”, которую повесили на двери учреждения».
В первые же дни оккупации железнодорожную хирургическую больницу ограбили солдаты Вермахта
Фото: Марии Стариковой
В первые же дни оккупации железнодорожную хирургическую больницу ограбили солдаты Вермахта
Фото: Марии Стариковой
После принудительного выселения жителей Воронежа в июле-августе 1942 года оккупанты приступили к зачистке госпиталей. 27 августа военных и гражданских пациентов посадили в машины и вывезли за город, в Песчаный лог. Были расстреляны 452 человека, в том числе 35 детей.
27 августа 1942 г., к зданию где помещался госпиталь, подъехали две грузовые машины, крытые брезентом. Прибывший с ними немецкий офицер объявил, что госпиталь эвакуируется из Воронежа в село Орловку и Хохол и предложил больным грузиться на машины. Те, кто не мог самостоятельно передвигаться, были вынесены на носилках и также погружены в автомашины. Когда машины были заполнены, немецкие солдаты опустили брезент, чтобы люди не могли видеть, куда их везут, после чего машины двинулись в путь. Выехав за город, машины свернули вправо от дороги, что ведет в село Малышево, и подъехав к неглубокому песчаному логу, остановились. Немецкие солдаты потребовали, чтоб раненые сошли на землю. Беспомощных, слабых людей палачи сталкивали в овраг, заставляли ложиться лицом к земле и в упор расстреливали. Тех, кто пытался сопротивляться, убивали ударами приклада по голове».
Из акта комиссии по расследованию злодеяний.
Семилукские медики во главе с Александром Терпуговым уничтожили документы и форму бойцов, выдав их за пострадавших от боевых действий мирных жителей
Фото: из архива Виктора Бахтина
Семилукские медики во главе с Александром Терпуговым уничтожили документы и форму бойцов, выдав их за пострадавших от боевых действий мирных жителей
Фото: из архива Виктора Бахтина
Сотрудники железнодорожной больницы помогли спастись от расстрела своим пациентам. «Они на собственных руках через весь разрушенный город перенесли 60 больных и раненых в здание роддома на ул. 20-летия Октября»,— рассказал Виктор Бахтин.
В лагерях
В селе Девица Семилукского района в первые же дни оккупации немцы фактически устроили концлагерь в местной церкви: оградили территорию колючей проволокой, поставили пулеметные вышки. Каждый день туда привозили десятки бойцов и командиров, захваченных в плен в боях за Воронеж. Заключенные умирали от истощения и болезней, их жестоко пытали, многих расстреливали на месте, сбрасывая тела в вырытую тут же яму. «В помещении церкви немцы выломали полы для переправы на другой берег реки Девица. Солдаты, захваченные в плен, мерзли в неотапливаемом храме, в котором не было даже стекол в окнах. Гитлеровцы кормили пленных лишь мерзлой свеклой и картошкой. Жители села пытались хоть чем-то помочь воинам. Многие, рискуя жизнью, пробирались к проволочному заграждению и передавали продукты»,— рассказывает Виктор Бахтин.
В селе Девица Семилукского района в первые же дни оккупации фашисты устроили концлагерь в местной церкви
Фото: из архива Виктора Бахтина
В селе Девица Семилукского района в первые же дни оккупации фашисты устроили концлагерь в местной церкви
Фото: из архива Виктора Бахтина
Главврач девицкой больницы Сергей Сарычев организовал лечение более 500 больных и раненых пленных: каждый день он ходил в лагерь вместе с шестью медсестрами. Более 200 пациентам удалось выжить и встать на ноги. Через тот же лагерь все лето в немецкий тыл перегоняли и мирных жителей — этот путь пришлось проделать более 30 тыс. воронежцев: им тоже помогали девицкие медики.
Сотрудникам семилукской районной больницы во главе с Александром Терпуговым удалось спасти от заключения и расстрела 40 красноармейцев, которые попали на лечение перед самой оккупацией. Медики уничтожили документы и форму воинов и выдали их за мирных жителей, пострадавших от боевых действий.
Полгода в лесу
«Многие лечебные учреждения были разбиты, ограблены, сожжены — большая часть прекратила свое существование. Германская оккупационная власть не ставила своей целью оказание медицинской помощи местному населению. Кроме того, Воронежская область находилась в прифронтовой полосе, где это тем более не приветствовалось. Врачей привлекали к работе на фельдшерских пунктах, чтобы не допускать распространения инфекций, и для освидетельствования тех, кого угоняли на работу в Германию. При этом туда угнали и около 800 медиков»,— отмечает Виктор Бахтин.
К 1942 году советских военнопленных оккупационные власти начали рассматривать как необходимую рабочую силу для строительства дорог и оборонительных сооружений. Тогда врачи и были допущены к работе в концлагерях, которых только в Воронежской области было как минимум 55. Использовали даже врачей-евреев, которым прежде грозил неминуемый расстрел.
В лагере в селе Семидесятном, так же как и во многих других, пленных держали под открытым небом
Фото: из архива Виктора Бахтина
В лагере в селе Семидесятном, так же как и во многих других, пленных держали под открытым небом
Фото: из архива Виктора Бахтина
Но о реальном отношении немцев к медикам и их пациентам свидетельствует трагедия психиатрической больницы в Орловке. В июле 1942 года 700 душевнобольных, 13 красноармейцев, врачи Софья Груздь и Елизавета Резникова с ее полуторамесячным сыном Марком, а также пятерых мирных жителей были расстреляны.
«Трагедия временно оккупированных территорий: Расстрел фашистами пациентов психиатрической больницы с. Орловка Гремяченского района Воронежской области», Наталья Филоненко.
Только недавно из рассекреченных военных и судебных архивов стало известно, что в трагедии в Орловке были и выжившие. Когда в январе 1943 года село освободила Красная армия, из леса вышли спасшиеся пациенты психбольницы. «Выжило несколько десятков — они скрылись в лесу вместе с аптекарем В. Ергольским, который на протяжении полугода заботился о своих подопечных»,— рассказал Виктор Бахтин.
Спасительный тиф
Многим врачам так или иначе приходилось взаимодействовать с оккупационной администрацией, и после освобождения это автоматически означало обвинение в измене Родине.
Спасенные партизаны и евреи спасли Николая Овчинникова от обвинения в измене Родине
Фото: из архива Виктора Бахтина
Спасенные партизаны и евреи спасли Николая Овчинникова от обвинения в измене Родине
Фото: из архива Виктора Бахтина
Заместитель главврача железнодорожной больницы Николай Овчинников в дальнейшем работал в участковой больнице села Чернянка оккупированной Курской области, где спасал партизан и евреев. От расстрела или заключения врача спасли многочисленные обращения спасенных им пациентов.
За сотрудничество с немцами срок грозил и главному воронежскому судмедэксперту Г.И. Жаворонковой. Но свидетели обратились в трибунал, рассматривавший ее дело, и сообщили, что медик спасла несколько семей командиров Красной армии. Она спрятала их в отделении для тифозных больных, куда боялись заходить немецкие военные,— ту же тактику использовали и другие воронежские медики.