«Это трансформация людей в предлагаемых обстоятельствах»
Антон Беляев о стадионном концерте проекта LAB
31 мая на стадионе «ВТБ Арена» пройдет концерт проекта LAB — 37 песен, которые исполняются в режиме нон-стоп в сопровождении хора и оркестра. Среди солистов — Zivert, Лолита, Zoloto, Тося Чайкина, Сергей Бобунец, IOWA, Элджей, Александр Ревва, Сироткин, Pompeya, Дима Журавлев, Настя Садковская и др. О беспрецедентной концертной программе Игорь Гаврилов поговорил с создателем LAB и лидером группы Therr Maitz Антоном Беляевым.
Музыкант Антон Беляев
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
Музыкант Антон Беляев
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
— LAB — это проект, который в свое время вышел сразу на стриминге, причем в период, когда и к сериалам, снятым сразу для стриминга, люди еще не очень привыкли. А здесь — музыка, ее и на ТВ-то продюсеры боятся. Страшно было?
— Мы с продюсером Славой Дусмухаметовым снимали пилотные выпуски за собственные средства, без оглядки на телевидение. Эти деньги — все, чем мы рисковали. Попробовать сделать что-либо — это часть работы, грубо говоря, и песня может провалиться, и телепроект. Да, мы делали проект, которого до нас нигде не было, мы никого не копировали. Существовавшая тогда площадка «Яндекс Эфир» отреагировала очень активно и купила у нас сразу целый сезон. При этом придуманный нами формат не является коммерческим. Когда мы начинали, масштаб, в который все вылилось, так не ощущался, но в итоге LAB вырос в эстетскую форму, невозможную без меценатов. Цена серии стала такой, что даже наши партнеры из большого банка сказали: «Ну, это слишком», и это при том, что бюджет — это в основном производство шоу, а гонорары очень скромные. В том числе и мой. Поэтому мы вышли в офлайн и стали делать живые выступления LAB, что позволило нам удешевить съемки проекта в разы.
— Фактически LAB — это исполнение известных песен в новых аранжировках большим составом, в который входят оркестр и хор. Как вы подбирали эту команду?
— Смотрите, в LAB есть несколько больших инструментов, каждым из которых управляет отдельный человек. Есть ритм-секция моей группы Therr Maitz. Есть хор. И есть оркестр. Добавлю сюда звукоцех и видеопродакшен. Вот пять основных элементов. Естественно, на этапе селекции я вторгался в каждую мелочь, в каждое движение. Но со временем мы отшлифовали эту систему до такой степени, что хор, например, стал самостоятельным бизнесом, он работает с Бастой и L’One, в каких-то телепрограммах. То же касается оркестра. Вообще он называется OpensoundOrchestra, им руководит Стас Малышев. И вот представьте, например, мы делали программу с Любой Успенской и решили сделать из песни «Пропадаю я» остервенелое диско со струнными в стиле Jamiroquai. У нас в этой песне в струнной группе поначалу было четыре человека.
Я слушаю запись исполнения и понимаю, что звучит жидковато. Чтобы получить настоящий звук, потребовалось гораздо больше людей. Вот отсюда и рост стоимости шоу.
— Были ли среди героев LAB те, кого вы взяли исключительно по критерию народной любви или количества подписчиков, а с музыкальной точки зрения они вам интересны не были?
— Конечно, нам хочется снимать LAB с людьми, которые нам симпатичны. Но мы не можем исходить только из своих желаний. Да, мы всегда смотрим на цифры, на формальные показатели популярности. Но, придя к нам, человек получает возможность сделать то, чего бы он не сделал внутри этих своих «цифр». Не было кого-то, кого мы взяли в проект только из маркетинговых соображений и от этого страдали.
— То есть, когда к вам приходит персонаж вроде Клавы Коки или Niletto, вами руководит…
— Любопытство в первую очередь. Да, у разных музыкантов разные возможности. Но у нас же шоу не только про музыку. LAB — это трансформация людей в предлагаемых обстоятельствах. Иногда артистам, которые нам искренне симпатичны, на съемках было некомфортно, тяжело. Такое тоже случается.
— А кто из тех, на кого вы не делали больших ставок, вас удивил?
— Лев Лещенко. Он должен был исполнять песню Виктора Цоя «Спокойная ночь». Для многих это был рискованный ход, есть же люди, для которых в музыке до сих пор существуют какие-то неприкосновенные величины. Лещенко пришел на репетицию в сонном состоянии, сделал все, что мы попросили, но без особой вовлеченности, и я подумал: «Нам конец. На съемке не будет эмоции, и придется распустить эти 200 человек. Раздать им эти миллионы гонораров и пойти домой плакать».
А выяснилось, что Лев Валерьянович как опытный артист бережет энергию. Он сделал все идеально, с первого дубля. «Ну все, Антошенька, пока!» И пошел себе. Мне понравился такой деловой подход.
— В вашей группе Therr Maitz играют классные музыканты, у многих из них есть поклонники, от них ждут новую музыку. Но если заглянуть на сайт Therr Maitz, там в расписании концертов в основном концерты проекта LAB. Не получилось ли так, что он немного «задвинул» Therr Maitz в тень?
— Конечно, получилось, причем осознанно. У нас года с 2015-го не было полноформатных альбомов. Одна-две новые песни в год — это для нас нормально. Сейчас для музыкантов Therr Maitz интереснее играть в большой масштаб LAB. Нельзя сказать, что мы что-то забыли или на что-то забили. Просто сейчас перевешивает любопытство: а что еще можно сделать в этой форме? И получается, что LAB двигает вперед группу технологически и эмоционально, а еще позволяет музыкантам не играть на потоке, в поп-проектах музыку, которая вызывает у них рвотные позывы. В LAB они заняты другим.