По нашим оценкам, в России 95% программ — ворованные. Использование их запрещено законодательством, как международным, так и российским. При этом, заметим, ответственность несет тот, кто распространяет нелегальные копии. Но воровство по-прежнему процветает и, похоже, будет процветать. Небольшой опрос, проведенный Ъ среди программистов и торговцев программным обеспечением, подтвердил: многие считают это неизбежным.
Нелицензированные копии программ расходятся двумя путями. Копия, пусть даже купленная, может передаваться другому лицу, (безразлично — юридическому или физическому), после чего незаконные копии множатся в геометрической прогрессии. Другой путь — использование легально приобретенного программного продукта для собственных нужд, но в количестве, превышающем оговоренное в лицензии.
Именно второй способ характерен для пользователей компьютерных сетей и продавцов "железа". Устанавливая программы на компьютеры, их владельцы нарушают закон, поскольку обычно они обладают не сетевыми и не дистрибуторскими версиями, а обычными пользовательскими. Обладатель пользовательской версии, как правило, не имеет права тиражировать программу, однако мало кто даже задумывается о том, что нарушает закон и права авторов.
По словам одного из респондентов, распространению нелегальных копий способствует то, что кражу программ очень трудно установить и еще сложнее поймать вора за руку. Пока нет реальной практики привлечения к ответственности за нарушение авторских прав, это дело хлопотное, и невыгодное.
Практически единственное исключение, на которое указали все опрошенные, составляют фирмы, взаимодействующие с Западом, а также — разработчики программного обеспечения и его продавцы. По словам одного из опрошенных, здесь отношение к этике предпринимательства строже: "если вам требуются транспортные услуги, вы вряд ли воспользуетесь услугами фирмы, которая использует ворованные грузовики".
Часть респондентов отметила важное преимущество покупателя перед вором. Законопослушному обеспечена поддержка фирмы-производителя, он может рассчитывать на постоянное обновление, подписку на журналы, членство в клубах, скидки при приобретении новых версий, обучение. Есть и другие меры поощрения: например Borland Intl продавала Turbo Pascal v1.0 по столь низкой цене, что просто набор дискет и ксерокопия документации стоили дороже.
Однако некоторые респонденты отмечали, что для российских пользователей западных программ эти преимущества не столь очевидны: "у нас пользователь, который приобрел продукт, и который не прибрел — ничем не отличаются". Свежая информация, обслуживание, как правило, недоступны, документация на русском языке встречается редко. С российскими продавцами еще хуже. Один из респондентов так охарактеризовал практику их работы: "Они один раз пригласили меня на какой-то паршивый семинар в какой-то паршивый провинциальный город, в который я не поеду, даже если мне доплатят. Всего один раз они прислали мне какой-то паршивый проспект, сделанный на ксероксе паршивого качества и почему-то на немецком языке" ("паршивый" заменяет здесь более яркие слова и словосочетания, употребленные респондентом).
Мнения респондентов о том, какие программы все же придется покупать всем, разделились. Упоминали, во-первых, программы с коротким циклом жизни, например, антивирусы. Во-вторых, программы, которые продаются вместе с "железом", например, драйверы типографского оборудования. В-третьих, сложные системы хранения и обработки информации, сбой в которых может привести к значительным потерям, например, экспертные системы. Отмечалось, что в ряде случаев фирма-производитель обязана восстановить утерянную информацию, а если это невозможно — возместить ущерб. Кроме того, по статистике, продажи русифицированных версий занимают все большее место в общем обороте фирм-реселлеров. Кстати, локализованные программы в большинстве случаев дешевле.
ПАВЕЛ Ъ-КРИЖЕВСКИЙ