Локомотив второго эшелона
У совладельца и гендиректора "Антанты Капитал" Евгения Когана богатая биография: играл в театре, был кооператором, убирал помещения в Израиле, а уж потом начал восхождение по российской финансовой лестнице. Может быть, поэтому задача сделать из небольшой компании второго эшелона лидера рынка никогда не казалась ему неразрешимой.
Созданная в 2003 году компания "Антанта Капитал" всего за три с небольшим года сумела заявить о своих нешуточных амбициях. Начав с обслуживания 25 клиентов, сегодня компания имеет в портфеле более 30 тыс. счетов и надеется стать одним из лидеров розничного рынка. С этой целью приобрели компании NetTrader.ru, "Московский фондовый центр" и УК "Пиоглобал". Для того чтобы реализовать эту идею, компании на каждом шагу приходится совершать смелые и даже нестандартные ходы. Например, без ведома самих эмитентов выводить на рынок акции не самых крупных компаний. На рынке совсем мало инвесткомпаний, которые берутся работать с акциями предприятий, чья капитализация не достигла $100 млн. Для "Антанты" же это основной хлеб и, как утверждает директор и совладелец компании Евгений Коган, хлеб с толстым слоем масла. Когда компания начинала работать с аптечной сетью "36,6", та с точки зрения рынка почти ничего не стоила — теперь же ее стоимость достигла $600 млн.
С самого начала определив свою нишу — акции второго эшелона, "Антанта Капитал" научилась зарабатывать на предприятиях, о которых никто никогда не слышал: "Алтай-кокс", "Тверьстекло", "Башкирская сода" и еще несколько сотен других.
"Что делать, мы создавались в тот момент, когда основные игроки уже присутствовали на рынке, нам приходилось выгрызать свой кусок зубами",— говорит Евгений Коган.
Выбор родины
Бойцовский характер Коган унаследовал от матери. "У меня была классическая еврейская семья,— рассказывает он.— Мама работала в снабжении, и если перед ней было препятствие, находилось пять подходов, шесть подкопов и восемь вариантов объезда. Отец — экономист, кандидат наук, душа компании. От него я взял самое важное — любовь к жизни, людям". Амбиции проявились уже в школе: чтобы не отставать от товарища-вундеркинда (с которым дружит и поныне), участвовал в физических и математических олимпиадах, хотя призвания к этим предметам, по собственному признанию, не чувствовал — больше всего любил театр и гуманитарные науки. После мучительных метаний между актерским факультетом ВГИКа и журфаком МГУ выбор пал на Московский финансовый институт. Изучать бухгалтерский учет в этом заведении убедил отец, задействовав вечнозеленое "мужчина должен кормить семью" и настораживающее "а как насчет таланта?". Тем не менее актерство еще долго требовало своего: студенческие годы прошли в театре ФЛЮС ("Финансисты--любители сцены"). Но сбылось отцовское предсказание о том, что придется кормить семью, причем неожиданно рано, на пятом курсе. "Было смешно смотреть, как моей 18-летней жене уступали место в троллейбусе: 'Уступите девочке... ой, беременной!' В связи с этим подрабатывал, разнося авиабилеты, и, как и все, немножко фарцевал. После института годик поработал в финотделе на заводе по распределению, а затем началась эпоха кооперации. Я познакомился с ребятами из ВЛКСМ — эта организация уже начала заниматься 'распилом' денег. Вместе создали такое НТО 'Инициатива', которое занималось всем подряд — торговлей, геодезией, производством, я стал там финансовым директором".
Казалось бы, тут-то и должен появиться азарт. Ан нет, семья засобиралась в Израиль. "Инициатива исходила от жены. У меня-то лично никаких апокалипсических ожиданий не было, но на дворе — конец 80-х, кто-то из родных держит топор под подушкой на случай погромов, всем неуютно. И мы уехали". Новая родина встретила неласково. Без знания языка бывшему финдиректору пришлось начать с мытья общественных туалетов и ремонтных шабашек. "На самом деле, приняв решение об эмиграции, я закрыл тему своего прошлого, заставил себя не оглядываться. В Израиле есть категория людей, которые живут на два фронта: все время сравнивают, кем бы могли быть там и кем стали здесь, следят за новостями из России. Я сразу понял, что так можно сойти с ума и уж точно ничего не добиться. Я не сравнивал, не думал. Просто учился, старался выжить, а когда подвернулось место кассира в банке, с радостью пошел работать кассиром". В этом банке, правда, Коган продержался недолго — выгнали с формулировкой "полная неспособность к финансовой деятельности". Сегодня зубр фондового рынка с удовольствием вспоминает об этом казусе.
Отслужив три месяца в израильской армии (воспоминания об этом периоде связаны главным образом со звероподобной женщиной-ефрейтором), Коган устроился в следующий банк — Union Bank of Israel.
Сложный контингент
В кабинет Когана, где мы беседуем, врывается бледный от гнева главный трейдер.
— Нэвазможна работать! Ухажу! Катастрофа!
Коган моментально превращается в психотерапевта. Такое впечатление, что у него тоже появляется кавказский акцент.
— Я же тебе говорил, дорогой, мочи рынок. Если не берут офера, продавай в биды. Ничего страшного, все исправим, давай работать.
Расстроенный неудачей трейдер еще минуты три бушует, потом как-то сдувается, исчезает.
Коган извиняется за эту сцену, клянется, что она не была постановочной:
— На самом деле этот трейдер — один из лучших. Работа у них просто очень нервная, нужен выплеск. Я за демократию, пусть лучше они ко мне приходят поорать, чем будут киснуть.
В Израиле с демократией все было намного хуже — это-то и подвигло Когана пересмотреть принцип "не оглядываться". Хотя карьера его для "алии" (иммигранта) складывалась более чем успешно: уже через год работы в Union Bank of Israel он получил "постоянство", то есть заключил долгосрочный контракт, а еще через два года, к своим 27 годам, стал старшим советником президента банка по инвестициям. "Я почувствовал, что уперся в потолок. Израиль — чудесная страна, но несколько душная, традиционалистская. Талант, амбиции там ничего не значат, во всех делах строго заведенный порядок, регалии раздаются своим чередом". Сделав то, что он обещал себе никогда не делать, Коган оглянулся и понял смысл даосской мудрости, утверждающей, что рыба не живет в слишком прозрачной воде. "Российский фондовый рынок хоть и не знал тогда, что такое деривативы, и состоял, по сути, лишь из ГКО и десятка эмитентов, открывал бездну возможностей".
Совершить прыжок в эту бездну помог случай: знакомый попросил заняться управлением его российской инвесткомпании. В течение года Коган делал это, находясь на прежней должности. К 1996 году, однако, сидеть на двух стульях стало неудобно и бессмысленно. Семья стала готовиться к возвращению. Не остановило даже то, что деловые отношения с этим знакомым не сложились. В России Коган устроился работать в компанию "Премаинвест", но там неожиданно вновь всплыл религиозный нюанс. "Владельцы и большая часть сотрудников оказались кришнаитами. Не то чтобы я имел какие-то предубеждения на их счет, но это все очень специфически отражалось на бизнесе". Через год Коган работал в "Центринвесте" — компании, которая приобрела славу основоположника рынка второго эшелона и кузницы кадров для этого направления. В начале 2003 года Александр Гайдамак, с которым Коган познакомился еще в Израиле, предложил двум сотрудникам "Центринвеста" — ему и Александру Бабаяну — создать новую инвесткомпанию. Трое партнеров назвали компанию "Антанта Капитал", но к былому военному союзу России, Англии и Франции название отношения не имело. Просто понравилось французское слово "entente" — "взаимопонимание, согласие". Через некоторое время владельцев осталось двое — Бабаян вышел из бизнеса. Впрочем, Александр Гайдамак не очень сосредоточен на этом бизнесе, и большую часть вопросов приходится решать Когану. "У меня душа трейдера,— жалуется Коган.— Но я ее притаптываю, поскольку нужно заниматься стратегией, управлением людьми". Создание "Антанты Капитал" было серьезным событием для фондового рынка — за Коганом и Бабаяном ушли из "Центринвеста" ключевые сотрудники. Об "Антанте" заговорили как об агрессоре, захватывающем сформированный "Центринвестом" рынок. В ноябре 2004-го поводов для разговоров добавилось: президентом "Антанты" был назначен бывший зампред ЦБ Сергей Алексашенко. Комментируя свое назначение, он обронил, что "'Антанта Капитал' не так проста, как кажется".
Компания начала с того, в чем были сильны менеджеры: с торговли акциями второго эшелона. "Мы вытаскивали на рынок таких эмитентов, которые ему и не снились,— вспоминает Коган.— Крупные компании немножко, как бы помягче сказать, заелись: для них какая-нибудь сеть аптек или парикмахерских интереса не могут представлять по определению. А мы считаем, что только в этом поле и нужно искать прибыль". Для того чтобы застолбить нишу, "Антанта" стала проводить конференции по второму эшелону, выпускать справочники — делала все, чтобы стать центральной компанией в этом направлении. У Когана нет комплексов по поводу второго эшелона: при умелом подходе прибыль в этом сегменте может быть повыше, чем в первом. "Акции второго эшелона долго еще будут нас кормить,— говорит он.— Экономика растет, и буквально на глазах появляется большое количество амбициозных компаний, которые будут цениться рынком".
Впрочем, одно дело торговать акциями второго эшелона, совсем другое — смириться с ролью инвесткомпании второго эшелона. Коган не смирился: "Я считаю, что будущее нашего бизнеса в ритейле. Мы должны стать такой компанией, которая сумеет привлечь на фондовый рынок деньги фермеров и домохозяек. Сейчас благодаря приобретению розничных компаний у нас есть реальный шанс для этого". Чтобы не тратить время и деньги на создание собственной розничной сети, эту сеть "Антанта" приобрела в готовом виде — под интернет-трейдинг купила компанию NetTrader.ru, а чтобы насытить ее клиентами, приобрела "Московский фондовый центр". А потом к ним в дополнение купили и управляющую компанию "Пиоглобал". Ритейл Коган называет "второй ногой" своего бизнеса, но намекает и на возможность обзавестись третьей — например, не исключает покупки какого-нибудь западного банка: "Нужно становиться большим и многофункциональным, иначе затопчут транснационалы".
О своих же собственных планах Коган говорит расплывчато. "Может быть, вообще творчеством займусь каким-нибудь. Я вот недавно в фильме снялся одном, мне понравилось. Хотя отвыкнуть от этой вот заразы (он показывает на биржевые мониторы у себя на столе) трудно. Искусство — потом, когда я выведу группу на уровень $1-2 млрд. Тут у нас тоже творчества навалом, так что не скучно пока".