На сцене Новой оперы санкт-петербургский Театр балета имени Леонида Якобсона показал "Экзерсис XX", выдвинутый на "Золотую маску" в номинации "Лучший балет". ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА сочла, что сенсацию 35-летней давности вспомнили не напрасно.
Леонид Якобсон (1904-1975), основатель и худрук труппы "Хореографические миниатюры", известной теперь под его именем, слыл главным смутьяном советского балета. Его идейных опекунов пугала, наверное, непредсказуемость фантазии автора. То вздумает оживлять роденовские скульптуры, одев исполнителей в обтягивающие телесные комбинезоны — а ведь одно дело, когда обнимаются камни, и совсем другое, когда так разнузданно переплетаются живые тела. То в "Свадебном кортеже" — совсем некстати, в разгар мировой кампании за свободный выезд евреев из СССР, — воспроизведет шагаловских местечковых обитателей, и ведь с каким сочувствием! То начнет бороться с мещанством в "Клопе" — как раз тогда, когда охота за чешскими гарнитурами стала особенно актуальной. Немудрено, что репертуар "Хореографических миниатюр" был под особым контролем: хореограф, впервые обзаведясь собственной труппой в 65 лет, прямо-таки фонтанировал идеями и ставил с юношеской неутомимостью.
"Экзерсис XX" Леонид Якобсон показал в 1971-м, — и очевидцы утверждают, что этот нетрадиционный класс-концерт произвел эффект разорвавшейся бомбы: смутьян покусился на святая святых — классический танец. Считалось, что все допустимые преобразования и новшества типа акробатических поддержек и новых виртуозных трюков уже введены в обиход в 1960-е годы и теперь следует придерживаться общепринятых норм.
На самом деле сотрясения основ запланировано не было, да и не произошло. Сейчас ясно, что якобсоновский "Экзерсис XX" — никакой не манифест современного танца. Хореограф не подвергает пересмотру основные постулаты классики — пуанты, вертикаль корпуса, выворотность, систему тренажа, принципы сочетания движений. Этот шаловливый урок, идущий нон-стоп под эстрадную обработку музыки Баха, скорее похож на балетный капустник, полный внутрицеховых шуточек и приколов.
Вот плавное plie вдруг начинает дробиться на прерывистые приседания — будто у артистов заржавели колени. Вот выворотная нога демонстративно поворачивается пяткой вверх — словно назло училке. По дотянутому колену проходит дрожь — как судорога от перенапряжения, академические заноски исполняются с сокращенными "утюгами" стопами, аттитюды заворачиваются фашистской свастикой. Квартет "маленьких лебедей" пародирует самый популярный номер классического балета, а движение battus, похожее на чесание пятки, делается еще комичнее, когда его исполняет целая шеренга артистов. Милейшая сценка воспроизводит урок, существовавший в дореволюционной балетной школе и выключенный из советской, — мимику: четверо лицедеев на авансцене тренируют мышцы лица, мгновенно меняя гримасы ужаса на ослепительную улыбку.
Но юмор не вторгается в главные разделы экзерсиса: адажио, хоть у станка, хоть в дуэте на середине, поставлено с неколебимой серьезностью: хореограф Якобсон явно хотел, чтобы были отмечены и придуманные им красивые обводки, и эффектные перебросы дамы с рук одного партнера другому. Финальные виртуозности — женские вращения, мужские прыжки — также не подверглись деформации, разве что разбавились спортивными фляками и "бедуинскими" колесами.
Возможно, фантазия хореографа разгулялась бы вольнее, будь у него под руками танцовщики уровня Владимира Васильева или Нины Сорокиной, способные исполнить запредельные сложности. Но как тогда, так и сейчас, труппа получает артистов "третьей свежести" — первые потоки петербургских выпускников вливаются в Мариинский и Малый театры. Тем не менее с быстрыми темпами и нелегкими заданиями "Экзерсиса XX" нынешние танцовщики справились: как на любом экзамене, можно было отметить "лиричек" с красивыми линиями; "техничек", готовых без устали вертеться и скакать на пальцах; мастеров антраша и прыгучих трюкачей. Пожалуй, не хватало им разве что чувства юмора и свободы — слишком уж ответственно труппа подошла к возобновлению исторического балета. Артистов можно понять: 35 лет назад Леонид Якобсон задал классическому миру урок, который и сегодня многим не по ногам.