Сегодня в Большом зале консерватории в концертном исполнении прозвучит опера Россини "Золушка". Среди интернациональной команды приглашенных звезд — 25-летний тенор МАКСИМ МИРОНОВ, выпускник Гнесинского училища, ставший теперь одним из самых востребованных россиниевских певцов молодого поколения. С исполнителем главной мужской партии в "Золушке" (партия принца, которого в опере зовут Дон Рамиро) перед концертом побеседовал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
— В Москве вас помнят по "Петру Великому" Гретри в "Геликон-опере". Как после этого развивается ваша карьера?
— "Петр Великий" был первой большой работой в оперном театре. Вторая веха — второй приз на конкурсе "Новые имена" в Германии, тогда меня и заметили европейские агенты. Третья — выступления в Champs Elysees (парижский оперный театр.— Ъ), первый проект на Западе. Еще одна — Глайндборнский фестиваль. Для меня это было испытание на прочность: нужно было 19 раз спеть одну и ту же оперу. И сразу после этого фестиваль Россини в Пезаро. Это для россиниевского певца очень важная точка, там ты по-настоящему заявляешь о себе.
— И среди этих работ "Золушка" уже была?
— Да, и в Champs Elysees, и в Глайндборне. Я на своих клавирах всегда ставлю пометки, где пел и когда. Теперь вот на обложке "Золушки" написал — цифра три, Москва.
— А как рано вы себя осознали именно как россиниевского певца?
— С самого начала, с первых уроков с моим педагогом Дмитрием Вдовиным. То есть это случилось сразу, не было никакого перехода, исканий-метаний.
— Четкая очерченность репертуара — это стесняет или помогает?
— Это, с одной стороны, крест. "Россиниевский исполнитель" — это клеймо, и если ты будешь выходить за рамки своего репертуара, то все будут говорить: "Да-да, мило", или "Ой, здорово", или "Супер, супер, замечательно" — но только обязательно добавят: "А Россини у него получается лучше!" Но с другой стороны, это помогает. Ты концентрируешься на одном репертуаре, ты являешься специалистом, и это, безусловно, поднимает твои очки.
— Но, допустим, Беллини и Доницетти вы тоже поете?
— На сцене еще не пел. В 2008 году во Флоренции спою "Дочь полка" — будет первая серьезная работа в смысле Доницетти. А на будущий год осенью впервые спою Моцарта.
— А что именно?
— Марция в "Митридате". Крошечная партия, но мне кажется, что только сейчас я могу понемногу открывать для себя Моцарта. Обычно говорят: "О, молодые певцы все должны петь Моцарта". Не тут-то было, не все. Во-первых, Моцарт — это не так просто, как кажется, а во вторых, например, мой тип голоса хуже подходит для Моцарта и только сейчас с теперешним опытом я могу что-то пытаться сделать.
— У музыки Россини есть репутация слишком легкомысленной и поверхностной. У вас никогда не возникает сожалений о том, что вы так накрепко связаны именно с ней?
— Я бы не сказал, что музыка Россини легковесная или какая-то беззаботно-веселая. Вообще-то, Россини всю свою жизнь был очень больным человеком. Это просто расхожий образ: Россини... ах да, был толстяк, обжора, гурман и писал такие замечательные мелодийки. Чтобы насвистывать в процессе готовки. На самом деле это не так. У него наряду с этими легковесными, искрящимися операми вроде "Турка в Италии", "Итальянки в Алжире" или той же "Золушки" есть очень трагические вещи и очень трагическая музыка. Есть "Магомет II", в котором по сюжету венецианского губернатора Паоло Эриссо распиливают заживо, вряд ли ведь тут получится какая-то веселая мелодийка. Или "Гермиона" — это же просто древнегреческая трагедия. Или "Дева озера", еще одна опера-seria (серьезная опера.— Ъ), там, правда, никого не распиливают, но все равно события невеселые.
— А вашим вкусам что ближе?
— Мне больше нравятся его оперы-seria. Хотя я, безусловно, получаю удовольствие от опер-buffa, они и сценически очень веселые всегда бывают — кроме немецких театров, где все ставят неизвестно как.
— За вычетом Россини — какую музыку вы слушаете сами?
— Оригинальным я совершенно не буду, для меня композитором номер один является Бах. В mp3-плеере у меня где-то гигабайт баховской музыки, которую я слушаю практически постоянно. Второй композитор и второй гигабайт — это Моцарт. Хотя не буду делать вид, что я слушаю только классическую музыку и ничего больше.