Феноменальное присоединение ГДР к ФРГ, реальные шансы единой Германии утвердиться в Совете безопасности ООН в сочетании с уже официальным отказом канцлера Коля от сугубо западноевропейских приоритетов в духе черчиллевской концепции "Соединенных Штатов Европы" создают важные политические предпосылки для превращения ФРГ в "мотор" стран бывшего Варшавского блока. Забюрократизированность аппарата ЕС, вредность многих его решений для рынка ФРГ способствуют росту симпатий даже внутри правящей партийной коалиции (не говоря уже об оппозиции) к концепции сочетания прежней "оси Бонн--Париж" с потенциальной новой осью "Берлин--Восток".
Перемещение ФРГ с прежней окраины в безусловный геополитический центр Европы не может не способствовать экспансионизму ее экономики, и теперешний кризис усиливает его. "Мировые структурные изменения поразили экономику ФРГ с ранее просто невообразимой силой,— сокрушается гамбургский журнал DER SPIEGEL,— многие традиционные продукты немцев, такие как автомобили и машины, химикалии и сталь утратили конкурентоспособность, а на индустрию завтрашнего дня (биотехнику или электронику) немцы не перестроились". "Если мы кардинально не изменим ситуацию, — предупреждают в своей книге 'Можно ли еще спасти немцев?' бывший премьер-министр слывущей самой богатой в ФРГ земли Баден-Вюртемберг Лотар Шпет и шеф германского подразделения службы McKinsey Герберт Генцлер, — то к 2022 году ФРГ будет сводить концы с концами лишь благодаря кредитам МВФ, над ее продукцией будут потешаться на международных выставках в Китае, а ее доктора наук станут содержать свои семьи, работая гастарбайтерами".
Осознавшие опасность германские концерны пытаются наверстать упущенное с помощью радикальной санации производства, главным средством в которой пока остается сокращение персонала. На начало 1994 года в ФРГ было официально зарегистрировано около 3,7 млн безработных, неофициальная статистика оценивает полный объем безработицы в 5-6 млн человек, — "удручающий рекорд в истории ФРГ, сравнимый с поздней фазой Веймарской республики" (SPIEGEL).
В 1993 году в ФРГ было сокращено около 850 тыс. рабочих мест. Даже если прогноз министерства экономики подтвердится и рост производства составит в ФРГ в 1994 году около 1%, то фирмы уволят еще 300 тыс. человек. Аналитики предсказывают, что к концу года могут исчезнуть 15% всех рабочих мест в промышленности. Впервые в истории ФРГ реальная угроза стать безработными нависла и над первоклассными, активными и ранее удачливыми инженерами и менеджерами. К безработице приспосабливаются лишь немногие. Так как потеря работы многими немцами воспринимается как такой позор, что иные менеджеры просто не решаются сказать об этом своим близким, на рынке услуг утвердился парадоксальный сервис. Безработные по-прежнему каждый день уходят из дома "как бы в офис", где нанятая секретарша может даже отвечать (не называя фирму) на телефонные звонки, — но фирмы нет, есть только ее имитация. В ФРГ происходит "тихая структурная революция" (SPIEGEL) на рынке труда. К 2000 году доля трудоспособного населения, занятая в производственной сфере, сократится до 31%, в так называемой "сфере первичных услуг" (торговля, офисная работа, транспорт) до 38%, а в сфере "вторичных услуг" (менеджмент, исследования, консалтинг, образование, СМИ), наоборот, быстро возрастет до 31%. Итак, немцы делают ставку на "интеллект". Стоимость производства и удельный вес в госбюджете социальных затрат в ФРГ так высоки, что у производителей нет иных возможностей выстоять в мировой конкуренции, кроме осваивания новых дешевых рынков, и прежде всего Восточной Европы.
Бонн предвидел эту ситуацию. Даже с учетом "ведомственного эгоизма, некомпетентности и разгильдяйства" (SPIEGEL) министерств объемы правительственных программ, направленных на переориентацию менеджмента стран бывшего Варшавского блока на рыночную экономику, впечатляют. На поддержку их реформ Бонн выделил с 1989 года DM125 млрд, из них около DM90 млрд — странам бывшего СССР. Пожалуй, наибольших успехов внутри "парадиза низкой зарплаты" (журнал WIRTSCHAFTSWOCHE) немцы достигли в кооперации с традиционно близкими им ментально чехами. Рост экспорта лишь из Баден-Вюртемберга в Чехию в 1992 году составил 74%. Перенос производства возвращает швабским машиностроителям сегменты рынка, откуда они ранее ушли из-за безнадежно высоких затрат.