"Номер семнадцать" (Number Seventeen, 1932)
Сам Альфред Хичкок отзывался об этом заказном фильме лаконично: "Катастрофа!" И отделывался от назойливых интервьюеров анекдотами о съемках. Якобы он хотел населить заброшенный дом, где разворачивается первая половина действия, сотней бродячих котов. Чтобы при каждом выстреле они бросались то вверх, то вниз по лестнице. Но коты разбежались по студии, а отчаянно разыскивающие их хозяева окончательно сорвали творческий процесс. Но сейчас фильм кажется маленьким шедевром, безумной игрой, чисто английской криминальной сказкой. Да разве и сам Хичкок не вел себя как ребенок, когда снимал погоню автобуса за поездом, в конце концов врезающимся в паром: для съемок он использовал детские игрушки. Ситуация ежеминутно переворачивается с ног на голову, персонажи меняют маски с такой скоростью, что нить интриги теряется, но это ничуть не вредит фильму: не вредят же зрительскому восприятию манипуляции фокусника, в руках которого кролик превращается в тыкву. Сначала камера устремляется за шляпой, которую порыв ветра сорвал с головы героя. Погоня за шляпой приводит его в тот самый заброшенный дом, где он оказывается в обществе пьяного моряка, дрожащей от ужаса девушки и трупа ее отца. Затем компанию им составят три гангстера, охотящихся за неким бриллиантовым ожерельем. Кажется, все выдают себя не за тех, кем являются: мотивы непонятны, это тоже напоминает детскую игру. Главарь банды может обернуться сыщиком, в банду внедренным, чтобы в следующей сцене оказаться гангстером, выдающим себя за сыщика, и так до бесконечности. Хичкок словно проговорил с невероятной скоростью мотивы своих будущих фильмов. Идея о том, что у каждого человека есть свой черный двойник, которого он должен победить, заранее спародирована здесь бешеной сменой масок. А сцена, в которой герои связаны вместе, кажется пародией на еще не снятую сцену из "39 ступенек" (1935). Скованные наручниками герои "Ступенек" породили уйму рассуждений на тему тайной сексуальности триллеров Хичкока. По поводу "Номера семнадцать" никто почему-то на такие рассуждения не осмелился, а зря.
"Город без солнца" (2005)
В дебютном фильме Сергея Потемкина корреспондент "Коммерсантъ Weekend" сыграл (и не стыдится) крохотную, эпизодическую роль злобного критика, который костерит за конформизм и мнимый радикализм манерного фотографа (Сергей Безруков), умирающего от СПИДа. Режиссера в конформизме не обвинишь, хотя выбрал он, казалось бы, конъюнктурную тему: героин против любви. Но его достойный подход к теме напоминает подход Нила Армфильда в "Кэнди". Героин здесь не столько социальное зло, сколько эманация Петербурга, города без солнца, депрессивного и фальшивого. Такого Петербурга не увидишь ни в "Питере FM", ни в "Связи", но это не чернуха, а констатация положения вещей. Максим Аверин в роли яппи, некурящего менеджера табачной фабрики, влюбившегося в шалую девчонку-наркоманку (Юлия Маврина), справился с очень трудной задачей: сыграть просто очень хорошего, разумного человека. Столь же непросто, очевидно, было Семену Фурману сыграть режиссера театра-студии — тоже хорошего человека, но отчаянно бездарного, увязшего в шестидесятническом поклонении Хармсу. Но главное то, что режиссеру хватило такта не ставить в финале жирную точку, оставив героев наедине с самими собой, не навязывая им решения почти неразрешимой проблемы.