 |
Недавно с предложением о проведении референдума по вопросу о третьем сроке для Путина выступила Чечня. До нее — общественность Северной Осетии. Подает голос Петербург. Приморские депутаты готовятся выступить с аналогичной инициативой. Можно не сомневаться, что осенью список расширится. Общественное мнение не видит альтернативы Путину и отмену президентских выборов воспримет с облегчением, утверждают социологи. Региональные элиты — за. Губернаторы давно уже шлют намеки. Крупный и средний бизнес тоже не возражают. Все — практически все — заинтересованы в статус-кво.
По слухам, в борьбу за третий срок Путина активно включился его влиятельный помощник Игорь Сечин, потерявший с уходом генпрокурора Устинова ключевую возможность влияния на ход президентской гонки. Оба официальных преемника — Дмитрий Медведев и Сергей Иванов,— если придут к власти, неизбежно, какие бы Путин ему ни дал гарантии, сузят сферу его аппаратных полномочий. А ряд источников и вовсе утверждают, что в этом случае Сечин потеряет все и, следовательно, у него нет выхода.
Сторонникам продления власти Путина лучше поторопиться. Отмена конституционной статьи о двух президентских сроках в принципе не требует референдума — достаточно голосования в Думе, Совете федерации и заксобраниях. Но если речь идет о всенародном одобрении, то нужно организовать и провести плебисцит до января, иначе потом придется менять закон, запрещающий проведение референдумов в год выборов. Но это тоже не проблема. Других технических сложностей с продлением президентских полномочий нет.
Идея третьего срока снова материализуется и овладевает умами сотрудников аппарата. Умерили свой пафос защитников Конституции главы палат парламента Грызлов с Мироновым. Министры подают знаки на совещаниях. Шепот звучит все громче. Одни чиновники говорят, что у тех, из другого лагеря, принципов никаких нет и, если они победят, случится катастрофа. Те, из другого лагеря, этих первых описывают точно так же — слово в слово. Одни за третий срок, а другие против. Эксперты снова взвешивают для Путина выгоды и убытки.
С прошлого лета капитан объясняет экипажу, что покинет мостик. И вот теперь уверенность, что Путин уходит, тает. Это что-то такое в воздухе: поветрие в умах, спровоцированное двусмысленной позицией, которую занял Путин. Судьбоносная смена власти все ближе, а Путин так и не подал сигнал, как, с кем, с какими последствиями и расчетом он ее намерен осуществить. Ни на миллиметр не приоткрыл завесу тайны над придуманной им спецоперацией по решению кризиса 2008 года. Президент уходит от сколько-нибудь внятных ответов и только излучает уверенность в своих силах. А все на нервах.
Центральным эпизодом спецоперации должна стать отставка премьер-министра. И нет никаких признаков ее приближения. Тишина. Но это тоже техническая деталь. Проблема шире: никто не понимает, как Владимир Путин сохранит контроль над институтами после своего ухода. И в этом ключевом вопросе все меньше ясности. Раньше побеждало мнение, что Путин, скорее всего, возглавит партию и концерн "Газпром". Партия, контролирующая Думу и регионы,— мощнейший рычаг контроля, если она послушна. "Газпром", следуя этой логике, должен был дать Путину влияние в мировых делах.
Но с тех пор, как формальное выдвижение губернаторов передали на партийный уровень, новых шагов по усилению партии не было. Напротив, Путин теперь выстраивает управляемую конкуренцию двух проектов. "Газпром" за это время в диалоге с Евросоюзом так и не добился выхода на европейские рынки сбыта и из центра влияния превратился в источник политического конфликта. Триумфальное, как представлялось, приобретение "Газпромом" германского экс-канцлера Шредера в итоге тоже не принесло успеха: Шредер сошел с европейской сцены. При всем показном величии "Газпром" сегодня не тот, каким его хотела видеть команда Путина.
Президент внушает функционерам, что у него есть план. Но чем дальше, тем ему меньше верят. И крепнет общее понимание, что для отставки Путина нет причин, кроме субъективных. Не зря аналитики уход Путина все чаще интерпретируют с психологической точки зрения: что он не властолюбив, устал от протокола и прочее. Мнение Запада? Опасность стать Лукашенко? Вряд ли: Запад не в состоянии изолировать Россию по белорусскому сценарию. Вот лидер Казахстана Назарбаев не ощущает себя изгоем. Это вопрос политики. Проблема, как ее видит значительная часть элиты, в двух строчках текста на бумаге. И все. Мелкая юридическая заноза в здоровом теле отлаженной вертикали.
Но как понять, где правовая коллизия — пустое правило, а где она держит рубежи исторического процесса? И где эти рубежи проходят после проведенной ревизии госпорядков 90-х? Есть ли они вообще? Что это было? Мы где — в модернизированном и раскрашенном СССР, в котором правители уходили вперед ногами, или в стране, живущей по новым принципам? Общественный кризис тупика 2008 года связан с необходимостью дать на эти вопросы, выходящие за компетенцию властных органов, простой ответ.