Не доверен — не обгоняй

31 января в Гостином Дворе кандидат в президенты Владимир Путин встретился со своими доверенными лицами. Они должны были произвести впечатление на специального корреспондента “Ъ” Андрея Колесникова — и произвели.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Встреча происходила в Гостином Дворе, как и шесть лет назад. И примерно в это же время. Да и люди были те же. Не в том смысле, что список фамилий сохранился «от» и «до». А в том, что те же.

Некоторые фамилии, конечно, и не могли измениться. Вот к Андрею Кончаловскому подошел Никита Михалков. Андрей Кончаловский трепал правой рукой левую щеку брата и смотрел что-то в своем телефоне, искал и, кажется, не находил. Никита Михалков тоже начинал машинально вглядываться в этот телефон. И наконец Андрей Кончаловский со вздохом говорил брату своему: «Ты вообще-то хоть что-то там видишь?..»

Еще шесть лет назад на таком мероприятии они бы так не разговаривали. Нет, не было, думаю, у них таких проблем шесть лет назад.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Надо признать, что организация мероприятия выглядела безупречной, если не считать немотивированно раннего (на взгляд независимых наблюдателей) перекрытия Ильинки и Варварки. Накануне в Гостином Дворе, например, безукоризненно организовали сдачу и прием ПЦР-тестов: свободных мест было неизменно больше посетителей, которых оказалась тьма. (Правда, гости между собой обсуждали сдачу тестов, казалось, с недоумением: «Мы же доверенные. Значит, нам доверяют! Зачем еще тесты?!») Беджи, которые надо было забрать в «Зарядье», тоже уходили влет. Нет, очередей не было вообще нигде. А значит, участники мероприятия и журналисты на работу шли как на праздник.

Некоторые стали доверенными лицами впервые. Этого я, например, никак не мог подумать о Михаиле Ковальчуке, президенте Курчатовского института. Мне казалось, он давно в деле. Но нет.

Говорить с ним было трудно: без конца подходили другие доверенные лица: то директор Эрмитажа Михаил Пиотровский («Красавец! Вчера мы с тобой сделали грандиозное дело!..»), то все тот же Никита Михалков, который в этот момент, идя мимо, на удивление благоразумно никак не отвечал на бесконечные вопросы о «голой» вечеринке.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

И все-таки я достучался до Михаила Ковальчука:

— Сначала спросили мое мнение, потом прислали письмо, и я стал доверенным лицом! Да, раньше не присылали!.. Первый раз попался!..

Михаил Ковальчук, как и остальные, получил справку, как должно вести себя доверенное лицо. Ограничений много. Нельзя пользоваться служебной машиной, например, при поездках на предвыборные мероприятия («Я вот сегодня, между прочим, сам был за рулем!»). Исполняя служебные обязанности, нельзя агитировать.

Участвуя в таких мероприятиях, как сегодняшнее, необходимо оформлять отпуск, хотя бы даже на несколько часов. (Затем можно выйти из отпуска — до следующего раза. Не тюрьма же, поймите.)

— Это очень правильно! — рассказывал Михаил Ковальчук.— Меня это очень порадовало! Очень подробно все расписано, все объяснения. И я понимаю: ведь у нас самая лучшая в мире предвыборная система!

— Самая? — на всякий случай уточнил я.

— Конечно! — воскликнул Михаил Ковальчук.— Она у нас, во-первых, всеобщая. У нас голосуют все! И мужчины, и женщины, и нацменьшинства, что называется… Все! У американцев, как известно, голосуют выборщики. Бессмысленная вещь!

— Настолько?

— Ну да! В Великобритании сидят тори и виги и определяют судьбу страны…

— Партии-то конкурируют…

— А потом набирают всех этих людей… Наши люди должны понимать. Что в свое время сделали американцы? Они взяли за основу, как и мы, Коммунистическую партию, то есть партию власти, но искусственно разделили на две части! И сделали республиканцев и демократов. И у них было политбюро, которое балансировало и решало, пора передавать власть от одной партии другой или не пора. И они власть из рук не выпускали просто так. А сейчас у них политбюро это исчезло, потому что вся страна была ориентирована на борьбу с советским проектом. Вся! И при развале Советского Союза их политбюро тоже закрылось. Они перевернули страницу и решили, что она закрыта навсегда. Все, что связано с Советским Союзом, закрыто навсегда! И эта страница была закрыта, но — до прихода нынешнего кандидата в президенты!..

— России? — снова уточнил я.

— Конечно! Ну не Трампа же! Вдруг оказалось, что мы-то есть!

Тут его снова отвлекли, но все-таки главную мысль Михаил Ковальчук, справедливости ради, успел проговорить.

— Первый раз доверенным лицом работаете? — поинтересовался у проходившего мимо Ивана Охлобыстина.

Да, он и здесь, в холле, работал лицом, просто первый раз — доверенным. Актер вряд ли может иначе.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Как вышло, что вы оказались здесь? — спросил я его.

— Меня выдвинули все те, с кем мы тусим по фронтам,— рассказал Иван Охлобыстин.— Там бьется сердце. А здесь пока так, кисленько. Я вообще-то не очень люблю всякие партикулярные мероприятия, но отчего бы и не помочь?! Ситуация такая, что мы в стороне не должны оставаться!

— А как вы намерены помогать?

— Как я буду выполнять все эти действия как доверенное лицо? Пока непонятно! — признался Иван Охлобыстин.— Что-то значат лишь действия. Слова ничего не значат!

— За слова сейчас можно и ответить. Конфискацией имущества, да и тюрьмой,— обратил я внимание на повседневность.

— В этом деле, о котором я говорю, надо действовать. Я буду действовать своим примером,— окончательно определился Иван Охлобыстин.— У меня огромная аудитория — и на фронтах, и в культуре. Я диковат, наконец!

— Трудно спорить.

— Мои дикие воззрения люди знают,— кивнул он,— и прощают мне. А есть друзья, которые разделяют их. Да мне и агитировать-то не надо будет!

— А как тогда?

— Сам факт моего наличия! — пояснил Иван Охлобыстин.— Этого достаточно.

— А если поручат что-то?

— Надеюсь, что не произойдет,— твердо ответил он.— Но если будет административное поручение, постараюсь справиться. Человек я обязательный.

Он помедлил и добавил с чувством полного осознания себя:

— Рисковый.

— В общем, готов,— понял я.

— Да,— согласился он.— Сам факт моего наличия подтягивает множество людей! Я работаю в кино, я занимаюсь гуманитаркой, работаю с многодетными семьями (прежде всего со своей.— А. К.), с ветеранскими организациями… У меня огромный штат!.. И главное: они знают, что я не продажный! Они знают, что я псих — это да! Но что не продажный — это точно!

Позитивный настрой здесь, в холле, чувствовался. Продюсера Игоря Матвиенко спрашивали, есть ли шанс у тех, кто уехал, вернуться.

— Я думаю,— говорил Игорь Матвиенко,— что те, кто поменяет свое мнение, позицию по каким-то вопросам, конечно, вернутся, потому что народ наш русский — он такой… С добрым сердцем. Прощает. И будут ходить на концерты… Ну потому что прошлых заслуг этих людей не отменишь.

Что ж, Игорь Матвиенко будет рад возвращению Аллы Пугачевой.

Ярослав Дронов (Shaman), стоя в фойе, обещал пока не писать новых песен. И правда, а зачем? Новые ведь пишут, как известно, те, у кого старые плохие.

В первом ряду в зале втроем почетно сидели академик Александр Румянцев, глава федеральной территории «Сириус» Елена Шмелева, гендиректор КамАЗа Сергей Когогин — сопредседатели предвыборного штаба Владимира Путина образца 2018 года. На вопрос, как справляются их последователи, Александр Румянцев неожиданно отвечал:

— Пусть сначала закончат работу!

А Елена Шмелева многозначительно поднимала указательный палец.

Необходимо заметить, что ЦИК справедливо расценил эту встречу как предвыборное мероприятие. Так что в репортаже о ней самой не будет ни слова.

Остается сказать, что было около четырех часов дня, когда в зале прозвучал мягкий голос Владимира Машкова, художественного руководителя Московского театра Олега Табакова: «Просьба выключить мобильные телефоны. Спасибо за понимание».

И все, этого было достаточно, чтобы зритель полностью окунулся в атмосферу театра.

Спектакль начинался.

Андрей Колесников