И в горе, и в холоде

28 января президенты России и Белоруссии вышли на связь с зимовочным комплексом в Антарктиде, а до этого открыли грандиозный мемориал в деревне Зайцево. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников намерен разобраться, чем он оказался впечатлен больше и лучше.

Зимовочный комплекс станции «Восток», который президенты открыли 28 января, заслуживает отдельного описания, которое вот-вот последует.

А накануне Владимир Путин и Александр Лукашенко приехали в деревню Зайцево Гатчины, где построили мемориал, посвященный мирным жителям СССР — жертвам нацистского геноцида в годы Великой Отечественной войны.

Мемориал строили в чистом поле. Недалеко, правда, дорога. На высокой, 47 м, стеле — скульптура молодой женщины и двух ее детей. Внизу вокруг них двумя дугами стена, вдоль которой — фигуры людей. Такое впечатление, что они почти живые, и это «почти» тебя в какой-то момент даже обманывает.

Смотреть им в глаза тяжко, чувствуешь вину, и ничего, кроме вины.

Почти никто из них не выжил в войну. Но, правда, есть несколько человек, которые смогли вопреки всему тому аду.

150 фигур. У каждой из них — реальная история. Двухлетний мальчик, сожженный заживо вместе с мамой на камышитовом заводе в Белгородской области. Учительница, расстрелянная вместе с учениками в поселке Михизеева Поляна в Краснодарском крае. Подростки, погибшие в концлагерях в Карелии.

Можно зажечь лампаду или свечу и поставить ее в нишу на месте сердца любому из них. Тогда у человека зажжется сердце. Так потом сделали многие, и Владимир Путин с Александром Лукашенко тоже.

Это невероятный мемориал, и сравнить его можно только с тем, который стоит в Тверской области. Но нет, сравнивать не нужно.

Елена Цунаева из «Поискового движения России» рассказывала мне, стоя у подножия стелы:

— Там есть одна женщина вообще беременная. Поисковики же работали, копали места массовой гибели мирных людей, гражданского населения. Сначала была Новгородская область... Там «Вахта памяти» проходила, и ребята наткнулись на расстрельную яму... Больше 500 человек, из них 90 детей, в том числе младенцы на руках... Следственный комитет проводил экспертизу, выясняя, от чего они умерли. Так поисковики, работая с металлодетекторами, наткнулись на полосу гильз и предположили, что отсюда расстреливали... Отсчитали какое-то количество шагов и наткнулись на яму. И у детей следов огнестрела не было.

— Как же они погибли?

— Возможно, их живыми закопали,— пожала она плечами.— Время не дает возможности ответить точно. Но они там погибли вместе со всеми. В Курске в прошлом году была жуткая история совершенно. Тоже ребята работали, и уже много лет. Там концлагерь был для военнопленных. Но часто в этот лагерь отправляли и гражданских. Так вот, нашли младенца, которому были в голову забиты гвозди... Когда ты поднимаешь красноармейца с оружием в руках, то понимаешь, что он мог защитить себя, выстрелить... А когда таких находишь... Это и есть геноцид, как и блокада.

Над мемориалом стояла, не шелохнувшись, тягостная музыка, быстро темнело, на стене зажигались огни.

Владимир Путин и Александр Лукашенко приехали вместе, хотя говорили, что они встретятся только здесь.

Но между посещением Пискаревского кладбища и приездом сюда у Владимира Путина получился большой зазор, и, когда я увидел, что из его машины выходят оба, я понял, что они, конечно, встретились где-то раньше. Да там, в Стрельне. Владимир Путин, как потом выяснилось, заехал за коллегой.

Все слова, ими произнесенные, были верными.

— Вот уже восемь десятков лет не стихает наша боль за эти страшные жертвы,— сказал Владимир Путин, подойдя к микрофону,— за искалеченные судьбы, за всех, кто прошел через неимоверные испытания. Наше сострадание передается от поколения к поколению и не имеет срока давности, как не имеют его преступления гитлеровских изуверов и их пособников, тех, кто хладнокровно планировал и жестоко творил геноцид советского народа. Эти преступления были совершены не на полях сражений. Массовые убийства безоружных и беззащитных стариков, женщин, детей, инвалидов были продуманными, системными карательными акциями... Лагерь смерти был и здесь, в Гатчине, а неподалеку — лагерь, где содержали детей, совсем маленьких, малышей, у которых нацисты в прямом смысле выкачивали кровь для своих солдат.

Предсказуемо, что российский президент высказался и на актуальную тему:

— В некоторых странах не только переписывают историю и оправдывают палачей. Реваншисты и неонацисты взяли на вооружение идеологию и методы гитлеровцев... Режим в Киеве возвеличивает пособников Гитлера, эсэсовцев, использует террор против всех неугодных. Продолжаются варварские обстрелы мирных городов и поселков, убийства стариков, женщин, детей. В ряде стран Европы русофобия продвигается как государственная политика. Мы сделаем все... Все, чтобы пресечь и окончательно искоренить нацизм!

На Украине или вообще везде?

— Последователи нацистских палачей, как бы они себя сегодня ни называли, обречены,— продолжил Владимир Путин.— И ничто не сможет остановить стремление миллионов людей не только в нашей стране, но и на всей планете к подлинной свободе, к справедливости, миру и безопасности.

Душевно (это без иронии) высказался Александр Лукашенко.

— Спасибо, что пригласили,— сказал он.— Для меня очень важно быть здесь в такие сакральные для наших народов дни.

Надо же, сакральные. Все так.

— Каждый такой памятник — свидетель, обвинитель и судья,— говорил господин Лукашенко.— Каждый памятник — неопровержимое доказательство геноцида советского народа. Это приговор на века, как бы кому-то этого ни хотелось сегодня.

Но бесконечно держать себя в руках Александр Лукашенко все же не мог:

— Память о жертвах той войны, о героизме наших отцов и дедов сегодня многим мешает жить, прежде всего идейным приспешникам убийц и предателей. Это они сегодня чувствуют и чествуют палачей в своих парламентах, это они начали войну с могилами и памятниками в Польше, Прибалтике и Украине! Полные безумцы!

После этого президенты России и Белоруссии вместе с главой Российского военно-исторического общества Владимиром Мединским и главой Российского исторического общества Сергеем Нарышкиным, который несколько лет занимался мемориалом, обошли мемориал, подолгу останавливаясь.

Я потом говорил с Сергеем Нарышкиным.

— Мы стали заниматься четыре года назад, когда я уже работал директором СВР и возглавлял Историческое общество. Четыре года назад... А в СВР уже семь с половиной лет... Время течет моментально... Мы в Российском историческом обществе проводили круглый стол, посвященный преступлениям нацистов на оккупированных территориях Советского Союза. Там и родилась эта идея. Мы и стали с Владимиром Мединским ее прорабатывать.

— Десять финалистов было,— рассказал мне Владимир Мединский,— и комиссия, которую мы с Сергеем Нарышкиным возглавили, методом слепого голосования выбрала вот этот проект. Случайно — ей-богу, случайно! — мы по итогам голосования узнали, что это те же самые архитекторы, которые делали Ржевский мемориал.

— Ого,— не удержался я.

— Я клянусь, не знал! — воскликнул Владимир Мединский.

Я все-таки с подозрением, видимо, глядел на него.

— Мамой клянусь, не знал! — добавил он.

Вот теперь верилось.

— Совпадение! — развел он руками.— Тут совпадений много. Я вот никому не рассказывал... Здесь, вокруг Вечного огня, перечислены, написаны 59 немецких концлагерей, и не только на нашей земле, но и в Европе... Майданек, Освенцим, наши все... А внутри многих людей — ниши... Мы просили сделать эти ниши для свечей... Сделали, стали считать только сейчас, когда начали свечки разбирать, чтобы поставить туда... До этого не посчитали... Выяснилось, что тоже 59 ниш. Совпадение.

Нет, он на самом деле не считал это совпадением.

— Высота мемориала на 30 см ниже, чем Александрийского столпа в центре Петербурга,— продолжал Владимир Мединский.— Я просил, чтобы ребята не переборщили с высотой. Не надо, чтобы он был самый-самый большой... Они сделали как сделали. Не знали и об этом совпадении. Не переборщили.

Владимир Мединский рассказал, о чем он говорил Владимиру Путину, когда они шли вдоль стены.

— Я рассказывал про этих людей. Матери приказали, чтобы она таскала воду немецким солдатам из реки, а чтобы быстрее бегала, вывели ее маленьких раздетых детей на мороз и сказали: «Пока воду не наносишь, дети будут стоять тут, на воздухе». Река не близко. Она бегала, бегала, носила, но не успела. Дети замерзли насмерть,— говорил Владимир Мединский.— Хоронить детей ей запретили: оказалось, она не справилась, мало наносила... Или женщина с простой русской фамилией — то ли Королева, то ли Королькова... Спрятала девочку, Фриду Рабинович, и заявила в лицо немцам, что эта девочка — ее родная дочь, вот документы потеряла. И Фрида осталась жива, мать потом умерла... Тут за каждой фигурой у стены такая история. Врач гатчинской больницы, которая воровала медикаменты, лекарства у немцев, как будто работая на них. Ее поймали, расстреляли...

— Скажите,— спросил я,— эта женщина с детьми на верху стелы тоже реальный человек?

— Петербургский худсовет рекомендовал нам поменять эту молодую красивую женщину с детьми, которых, видите, хотят у нее забрать, на пожилую, и обязательно чтобы в платке она была... Честно говоря, мы взяли на себя грех и сделали ее такой, какой вы видите. Нам говорили: она слишком похожа на итальянскую мадонну...

— Это считается нехорошо? — переспросил я.

— Не знаю,— пожал он плечами.— Да нет таких итальянских мадонн, которые показывали бы такие чудеса любви и стойкости, как наши женщины. Почему наша женщина обязательно должна быть старой и некрасивой и в платке?

Платок его, похоже, особенно задел.

Владимир Путин и Александр Лукашенко уехали на спектакль-концерт по случаю 80-летия полного снятия блокады, и там Александр Лукашенко уже сказал так сказал:

— Подъезжая на это мероприятие, мы с Владимиром Владимировичем обсуждали много идей, пытались контрпропагандировать (вот что они делали.— А. К.), обсуждая их, и он назвал одну ужасную идею наших мерзких — наших уже (а не заграничных только лишь.— А. К.)! — мерзких молодых (новый термин.— А. К.), которые до сих пор не могут успокоиться, которые не видели войны, да и серьезного горя не видели, которые говорят: «Да не надо было защищать Ленинград! Надо было его оставить! И огромное количество, более миллиона, жизней сохранили бы». Опасная тенденция. Они, сволочи, из прошлого пытаются смотреть в настоящий день. А заключается все в логике! Но если не надо было защищать Ленинград, так а зачем было защищать Москву?! Вообще не надо было защищаться — до Урала по крайней мере... «Они бы пришли к нам и сделали бы нас лучше» (такого вроде никто все-таки не говорил даже из новых мерзких молодых. Если только уж совсем мерзкие.— А. К.). Я согласен с президентом России, который считает: «Но мы бы потеряли свою цивилизацию, и мы бы сегодня не жили на этой земле, если бы не боролись за каждый клочок земли».

Дискуссия, время от времени вспыхивающая в запрещенных сетях по поводу Ленинграда (конечно, надо было стоять за него до конца), получается тем не менее обычно не такой примитивной, как сейчас излагал Александр Лукашенко. Но в целом и его негодование было уместным и беспроигрышным. Это был тот случай, когда все в огромном зале безоговорочно одобрили слово «сволочи» из его уст, а он произнес его в адрес непосредственно сволочей.

— Но, как я сказал, они из прошлого смотрят в настоящее! — предупредил Александр Лукашенко.— И логика в чем: да не надо сопротивляться, не надо бороться! Они сегодня на наших границах точат мечи, чтобы прийти к нам, они идут снова к нам, чтобы сделать нас «лучшими»! «Не надо сопротивляться»! «И где будем мы?» — вот главный вопрос, на который мы сегодня пытаемся ответить.

Александр Лукашенко с нами. Это главное, что предстоит понять.

— Мы отвечаем и ответим — будьте в этом уверены! — заверил он.— И пусть память о тех, кто ушел от нас, вдохновляет нас на созидание во имя будущего наших народов, во имя мира! Мы сохраним свою цивилизацию!

Учитывая, что сейчас под цивилизацией раз за разом подразумевает Владимир Путин, очевидно, что сохранятся по крайней мере Россия и Белоруссия. А больше, что ж, если разобраться, и не надо. Еще, может, Киргизию и Венгрию оставить. Да и то Венгрия под вопросом.

На следующий день в Константиновском дворце союзники снова встретились, чтобы дать старт новому зимовью в Антарктиде. Такое впечатление, что они и не расставались. И едва ли не первый раз мне в голову пришла мысль, что, может, незаметно для нас Союзное государство Белоруссии и России и правда стало существовать, хотя бы в сознании двух этих людей.

Открытие зимовочного комплекса — это и в самом деле по всем признакам победа.

Такое впечатление, что, если бы главе НОВАТЭКа Леониду Михельсону поручили хотя бы тыловое обеспечение СВО (я не говорю про дела на передовой), все бы задышало не так, как сейчас.

НОВАТЭК совершил антарктический подвиг на высоте 3,5 тыс. м над уровнем моря, написано в исчерпывающей справке. Пять блоков площадью более три с лишним тысячи квадратных метров рассчитаны на размещение 15 человек в зимовочный период и 35 человек в сезонный. В двух жилых блоках — лаборатории, личные комнаты, кухня, столовая, зона отдыха, спортзал, сауна, медцентр с операционной. В двух инженерных блоках — котельные, склады, электрощитовые с генератором. В пятом блоке — гараж, мастерская и снеготаялка. Комплекс «завернут» в минераловатный утеплитель толщиной до 95 см.

Оказалось, что своя станция есть и у белорусов, причем в 20 км от нашей.

Антарктиду открыли, как известно, русские люди.

— Достаточно упомянуть русскую экспедицию под руководством военно-морских офицеров Лазарева и Беллинсгаузена,— рассказал Владимир Путин, сидя за столом в Голубом зале Константиновского дворца вместе с Александром Лукашенко,— которые чуть более двух веков назад открыли этот «льдинный материк», как они сами его назвали... Станция «Восток» расположена прямо на полюсе холода нашей планеты. Температуры на станции «Восток» в августе — это самый холодный, по-моему, месяц года — достигают минус 80 градусов! Коллеги, которые там находятся, подтвердят. И достигала, по-моему, минус 89 в 1980-е годы.

Видеосвязь позволяла увидеть коллег — пятерых легко одетых и волнующихся людей.

Владимир Путин тем временем нагнетал:

— Повторю, условия на станции «Восток», без всякого преувеличения, экстремальные: настоящее высокогорье — почти три с половиной тысячи метров над уровнем океана, низкое содержание кислорода, максимально сухой воздух, жесткое ультрафиолетовое излучение, а еще надо к этому прибавить удаленность от берега порядка полутора тысяч километров и пять месяцев полной темноты — полярной ночи!

Эти люди, без сомнения, производили на него сильное впечатление.

Владимир Путин готов был говорить на эту тему долго. Строго говоря, было о чем:

— Оборудование (для нового зимовочного комплекса.— А. К.) перевозили два теплохода в сопровождении дизельного ледокола, танкера, а затем еще — санно-гусеничный переход почти в 1,5 тыс. км,— рассказывал президент.— Причем первые 250 км — подъем на высоту 2,5 тыс. м через рыхлые снега и заструги, это длинные, высокие, твердые снежные гребни, причем при температуре минус 50 градусов... Обычно поход от бухты Тала и береговой станции «Прогресс» до купола континента, где находится станция «Восток», занимал месяц. Вы вместе с колоссальным грузом смогли преодолеть ледяную пустыню Антарктиды всего за 11 дней, работали в 50-градусные морозы. Насколько мне известно, поскольку ситуация такая экстремальная, то строители проходили спецподготовку с восхождением на Эльбрус, потому что условия в Антарктиде как раз почти соответствуют условиям на самой высокой горе в Европе.

Пошли эксклюзивные подробности, хоть и полувековой давности:

— Еще в 1970 году,— сообщил президент,— помню, мне рассказывали коллеги, встречался с ними, были разработаны уникальные технологии глубокого бурения ледников. Полученные ледниковые керны дали информацию, что за последние 420 тыс. лет прошли четыре полных климатических цикла от потепления до оледенения. Любопытно, да?

— Очень! — с жаром подтвердил Александр Лукашенко.

Его зимовщики не смогли выйти на связь со своей станции из-за непогоды, как он объяснил. Российские-то смогли. А станции-то рядом, так что и непогода у них, надо предполагать, примерно одинаковая. Но на самом деле как разобраться с ходу в этой Антарктиде? Может, это совсем и не рядом. Может, это другая цивилизация.

Кроме того, господин Путин обещал выделить деньги, а это, разумеется, то, что от него прежде всего и ждали.

— Знаю, что на 2025–2027 годы требуется несколько миллиардов на продолжение этой работы. Решение правительством пока не принято. Но принято будет,— сообщил он, не уточнив какое (то есть размер решения.— А. К.).— Заверяю вас, все будет нормально и своевременно.

— Вы говорите очень интересно: четвертый период за последние 420 млн лет...— покачал головой Александр Лукашенко.

Там, за первой тысячей, принципиальной разницы уже на самом деле, подозреваю, никакой, тем более для человека, не интересующегося Антарктикой так жадно, как Владимир Путин.

— Тысяч,— пришлось все же поправить господину Путину.

Но Александр Лукашенко не расстроился.

— 420 тыс. лет... Полмиллиона лет!

То есть он где-то все же прав, давал понять он сам.

— Четыре периода прошло! — воскликнул президент Белоруссии.— Я так, в шутку: интересно бы знать, в каком мы периоде и в какой точке находимся, когда это похолодание или потепление придет к нам, чтобы не во время нашей жизни и наших детей... Потому что очень хочется, чтобы не только мы, но и планета существовала...

Насчет себя он мог не беспокоиться.

— То, что вы мне рассказали,— продолжил господин Лукашенко,— это вообще за гранью понимания находится! Трудно даже осознать, что наши исследователи и ученые делают какие-то выводы!.. Притом, я говорю, за гранью понимания! А когда не понимаешь это, иногда даже жутко и не по себе становится! Поэтому ребята делают очень хорошую работу.

Так и осталось в результате за гранью человеческого понимания, что же находится за гранью понимания Александра Лукашенко.

Министр природных ресурсов и экологии России Александр Козлов постарался успокоить президента Белоруссии:

— Александр Григорьевич интересовался, что все-таки нас ждет впереди? Я скажу: мы находимся в межледниковом периоде, он гарантирует 20 тыс. лет тепла. 10 тыс. лет мы уже прожили, у нас еще гарантированно 10 тыс. лет тепла.

— Нормально...— кивнул господин Путин.

— Еще поживем! — обрадовался Лукашенко.

Президент России хотел что-то еще добавить, шевелил губами, но в итоге промолчал. Он, наверное, пытался пошутить. Или, может быть, он пытался подсчитать, сколько еще за 10 тыс. лет надо будет пройти предвыборных кампаний. Да сбился, конечно.

— Сейчас на станции «Восток» мы нашли лед возрастом 1 млн 200 тыс.,— сообщил Александр Козлов.— Видим, что рядом, в радиусе 300 км,— рабочее название «Купол Б» — мы найдем лед возрастом полтора миллиона лет. Самое главное, он не смешан под низом между собой, что для ученых очень важно, потому что он имеет свою чистоту для последующих изучений! Отмечу, что озеро стало последним крупнейшим географическим открытием на Земле, и его сделала Россия. Наши коллеги-ученые сравнивают это с лунной гонкой, то есть это очень важно!

Оказывается, лунная гонка продолжается, несмотря на разбитый российский спорткар.

Глава НОВАТЭКа Леонид Михельсон рассказал, что зимовочный комплекс состоит из пяти модулей, а модули установлены на несущей раме, опирающейся на 36 опор. Опоры выполнены из нержавеющей стали. В каждой опоре установлен домкрат для подъема на нужную высоту в целях компенсации просадок снежного основания, чтобы не произошло то, что с текущей станцией… Она в состоянии сама себя поднимать в зависимости от снежного покрова.

Что ж, это все было захватывающе интересно.

Алексей Туркеев, возглавляющий гляцио-буровой отряд, находился на станции.

— Насколько мне известно,— все-таки приступил к расспросам о том, что его по-настоящему интересовало, господин Путин,— коллеги рассказывали, что когда керн изучали, то были обнаружены молекулы ДНК, бактерии термофилов, которые живут в водах, температура которых свыше 60 градусов. Это что? Как это понять? Это что, значит, в этих озерах, внизу там могут быть вулканы? Откуда это все может взяться?

— Да, Владимир Владимирович, были найдены части бактерий, но не целые бактерии — это раз,— сказал как отрезал Алексей Туркеев.

Он не хотел брать на себя лишнего. И даже был намерен, судя по всему, рассеять иллюзии.

— И второе,— добавил он.— Почему мы хотим новый проект — изучения озера... Потому что основная жизнь и понимание, как все происходит, происходит на дне озера. В настоящее время мы можем только строить какие-то, скажем так, теории. Но чтобы действительно понять, что на самом деле, нам нужно выполнить этот 18-летний проект (то есть дойти до дна.— А. К.). Тогда мы точно узнаем, что находится на дне озера. Сейчас однозначно сказать не можем.

Алексей Туркеев, похоже, сейчас эксплуатировал жгучий интерес президента к этой теме: откуда что пошло и сколько этому всему лет. Выяснить, как можно было понять из объяснений господина Туркеева, можно, только если профинансировать дальнейшие исследования. Дадите денег, грубо говоря,— скажем. И про ДНК. И про температуру в 60 градусов. А пока однозначно сказать не можем, нет.

Но при этом можно не сомневаться: на это деньги найдутся. И тогда придется ответить.

Затем президенты второй раз за два дня побывали на «СКА Арене», рассмотрев ее поближе, и вернулись в Стрельню, где Александр Лукашенко исчерпывающе высказался о смысле новой встречи с президентом России — назавтра, в рамках Высшего госсовета Союзного государства Белоруссии и России:

— Шлифануть повестку — наше с вами святое дело!

А я был уверен, что шлифануть — это водку пивом.

Андрей Колесников, Санкт-Петербург