Генрих Падва, адвокат:
— Я уже не удивляюсь безумству, что творится по делу ЮКОСа. Дана команда "мочить" — и суды мочат, действуя не в правовом поле, решения могут быть любые, вплоть до расстрела.
Николай Волков, в 1997-2000 годах следователь Генпрокуратуры по особо важным делам:
— Для ЮКОСа — немного. Там большие деньги, тут большие сроки. В США за экономические преступления дают и 150 лет.
Фархад Ахмедов, член комитета Совета федерации по правовым и судебным вопросам, в 2002-2003 годах президент "Нортгаза":
— Неадекватное решение, даже если преступление было. А если дело натянуто, то это убийство человеческой жизни! Террористам и насильникам и то меньше дают! А про чиновников-взяточников и говорить нечего, хотя вреда от них куда больше. Боюсь, отголоски дела ЮКОСа будут слышны еще несколько лет.
Виктор Илюхин, зампред комитета Госдумы по безопасности (фракция КПРФ), в 1989-1991 годах начальник управления Генпрокуратуры СССР:
— Я вообще не могу понять сути этого дела. Вроде сам ЮКОС никуда не обращался по факту нанесенного ущерба, и уже это ставит под сомнение решение суда. И вывод один: показательная порка строптивых продолжается. И это не борьба с олигархами, как нам хотят представить.
Ольга Романова, бывшая ведущая аналитической программы "24" на Ren TV:
— Жаль, что у этого человека не такая громкая фамилия. Был бы он Потаниным или Фридманом, на крайний случай Ходорковским, то и внимания было бы больше, и приговор меньше. Человек будет сидеть за то, что он делал по поручению руководства. А руководства ЮКОСа, то есть второй стороны, нет, оно тоже в тюрьме.
Лев Вайнберг, президент международного инвестиционного объединения "Солев":
— Это слишком жестокий приговор. И что значит слово "отмывание"? Он что, брал деньги у террористов или у мафии? Нет, это деньги его компании. Срок абсолютно несправедлив.
Ольга Кудешкина, в 2000-2004 годах судья Мосгорсуда, уволенная "за умаление авторитета судебной власти":
— Приговор слишком суровый. А все потому, что судебная власть подведена под вертикаль власти, подчиняется администрации президента. Такие нарушения, как у ЮКОСа, в то время были у всех крупных коммерческих структур, но под показательное выступление попал ЮКОС, а "Сибнефть" обошли стороной. С экономическими преступлениями надо бороться, но избирательность власти дискредитирует всю борьбу.
Тельман Гдлян, бывший старший следователь по особо важным делам при генпрокуроре СССР:
— Несправедливо то, что Ходорковскому и Лебедеву дали меньше, хотя ущерб был больше. Казнокрад, укравший $5-10 млн, намного опаснее, чем некто, убивший человека.
Георгий Каганер, адвокат:
— При том, что я не знаю подробностей дела, в любом случае срок слишком большой. Столько я бы давал за изнасилования и преступления в отношении малолетних детей. Или высшим чиновникам. Например, чиновнику в должности премьера за злоупотребления можно дать два таких срока.
Михаил Барщевский, представитель правительства в Конституционном, арбитражном и Верховном судах, адвокат:
— Скажу одно: давать за экономические преступления столько, сколько не за каждое убийство дают,— это нонсенс. И дело даже не в том, рядовой это сотрудник или нет.