В Таллине прошел традиционный ежегодный международный фестиваль визуального театра TREFF. Его главным событием, по мнению Эсфири Штейнбок, стал показ спектакля «Chayka» по мотивам чеховской «Чайки».
Событием спектакль Наташи Беловой делает удивительная кукла (слева) и то, как работает с ней Тита Иакобели (справа)
Фото: Compagnie Belova~Iacobelli / SA Eesti Noorsooteater
Событием спектакль Наташи Беловой делает удивительная кукла (слева) и то, как работает с ней Тита Иакобели (справа)
Фото: Compagnie Belova~Iacobelli / SA Eesti Noorsooteater
Фестиваль TREFF проходил в тринадцатый раз, и чертова дюжина действительно обновила все, что можно. Во-первых, это первый полноценный фестиваль после пандемии. Во-вторых, и он сам, и театр, который его когда-то придумал, поменяли свой профиль. Таллинский кукольный театр с недавних пор называется Молодежным театром — и фестивалю было бы странно оставаться «кукольным»: теперь он называется фестивалем визуального театра. Многие кукольники на эти метаморфозы обижаются: мол, вроде бы прошли времена, когда названия «кукольный» театры стеснялись и стремились любой ценой выпрыгнуть из мнимой детской «резервации». Так или иначе на TREFF в первую очередь все-таки собирается международное сообщество кукольников, и сам фестиваль по формату — не столько «праздник для города», сколько шоу-кейс для профессионалов: всего за четыре дня перед публикой должны «промелькнуть» полтора десятка спектаклей, а такое под силу выдержать только опытным зрителям.
В такой спешке размышлять над тем, где сегодня проходят границы между визуальным театром, «театром объектов», театром кукол, театром куклы и актера, да и нужно ли их искать вообще,— попросту некогда. Авторы программы, переименовав фестиваль, словно сразу же себя и опровергают, предлагая постановки самых разных жанров и форматов: от музыкально-световой инсталляции до современного танца, от неизбежного кукольного представления «для самых маленьких» до старой доброй клоунады. В последнем жанре одни из лидеров по традиции — британцы. Два умелых клоуна, Дик Дауни и Эдам Блейк, показали в Таллине забавный спектакль «Клоунофобия», зажигательное представление для всех возрастов. Хотя, возможно, детей бы лучше и вывести из зала минут за десять до финала, потому что в конце спектакля клоуны зачем-то разоблачались догола и стали неистово танцевать, демонстрируя далеко не спортивные телесные формы.
Наверное, это был символический жест освобождения, потому что по сюжету герои никак не могут начать свое же представление и все время сверяются с навязанным им невидимым режиссером сценарием. Ловко манипулируя простыми картонными декорациями, два шутника демонстрируют изрядное мастерство — им, кажется, ничего не стоит вовлечь в игру зрительный зал, вытащить публику на сцену, потом облить ее водой из брызгалок, полезть прямо по головам через ряды кресел, мгновенно перескакивать от трогательных улыбок к нетерпеливой злости, задирать и смешно гримасничать, играть с воображаемыми предметами и играть с куклами, паясничать и притворно рыдать. Секрет такого рода представлений один — соблюдая жанр, не останавливаться ни на минуту, не давать публике вздохнуть. И первые сорок минут двум британским клоунам это удается хорошо, а вторые — не очень.
Вот кому удалось все задуманное и даже сверх того, так это режиссеру и художнику Наташе Беловой (наша соотечественница, с середины 1990-х живущая в Бельгии) и актрисе Тите Иакобели, придумавшим спектакль «Chayka» по мотивам пьесы Чехова. Можно даже сказать, пьес Чехова — потому что вспоминается и одноактная «Лебединая песня», про старого актера, прощающегося со сценой, а значит, и с жизнью. Вот и здесь речь идет о старой актрисе по имени Chayka, то ли во сне, то ли наяву оказавшейся вечером на сцене перед немногочисленными зрителями — и это ее последнее выступление. Ей предстоит сыграть Аркадину, но поскольку ее партнеры не здесь, то всю пьесу Чехова «Чайка» ей приходится сыграть в одиночку, используя лишь те немногочисленные предметы, которые есть под рукой. Так, плюшевый мишка становится Треплевым, розовый газовый шарфик — Ниной Заречной, а большое тяжелое кресло — Тригориным.
Но не остроумная игра с предметами и с пьесой Чехова, драматургия которого, к слову, не раз давала очень интересные всходы именно в кукольном театре, делает этот спектакль событием, а удивительная кукла, созданная Беловой, и то, как работает с ней Иакобели. Они в буквальном смысле срослись, будто сиамские близнецы,— молодая актриса и старая актриса-кукла. Сhayka здесь словно второе туловище Иакобели, словно дряхлый побег на молодом стволе, так что на двоих — две ноги настоящей актрисы, а у куклы только одна рука кукольная, а вторая — живая, актерская. Без видимых усилий, без малейшей сентиментальности и без пафоса на сцене в этом спектакле совершается какой-то изумительный акт абсолютного мастерства. Ты видишь воочию, как голосом (спектакль играется на испанском языке) и руками работает актриса, и при этом не можешь понять, каким образом происходит настоящее «оживление» изумительной куклы. Наклон головы, жесты, интонации — это еще понятно. Но каким образом меняется выражение вроде бы неподвижного лица, когда под париком старухи открываются жидкие седые волосики? Наверное, игра света и тонкий расчет угла наклона кукольного лица. А как получается, что на стеклянные кукольные глаза наворачиваются слезы? Впрочем, может быть, они наворачиваются на глаза смотрящего.