Изменения в расписании

На вокзалах случай сводит людей, которые в обычной жизни никогда бы не встретились. У таких встреч есть магическое свойство переписывать жизненные расписания пассажиров. Этим они сродни фильмам: кино мы любим за то, что оно тоже заставляет своих героев сойти с накатанной колеи

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Молодая белокурая женщина с аккуратным личиком примерной ученицы приведена в полное соответствие с требованиями моды-1987: красный широкоплечий пиджак, тугая коса, схваченная у основания массивным черным бархатным бантом. На перроне станции Бордо она дожидается суженого — молодого перспективного врача, получившего место в здешней клинике под началом видного хирурга. Когда прибудет поезд из Парижа, врач сойдет на платформу, обнимет невесту — все у этой пары благополучно, все понятно и предсказуемо в этой встрече на вокзале. Но вскоре из того же состава выйдет совсем другая девушка — в безразмерном свитере, армейского кроя брюках, заправленных в сапоги, бесформенной шерстяной шапке. Она окинет врача восхищенным взглядом, который, при виде его подруги, сменится такой привычной и беззлобной досадой — ну, да, такие парни не про мою честь. Но как бы девушка ни была неухожена, она выглядит настоящей кинозвездой — да и то сказать: это — Настасья Кински. И этого достаточно, чтобы в первые же минуты великой мелодрамы «Болезнь любви» (Жак Дере, 1987) мы, зрители, знали наверняка: кто бы ни ждал героя на перроне, с кем бы он ни обнимался, нас сегодня ждет история про него и про ту, что сейчас одна волочет свою сумку к подземному переходу. И вот он уже обернулся, и на секунду его взгляд застыл вслед незнакомке, лишь мелькнувшей в толпе прибывших.

Когда в 1913 году немецкий поэт Райнер Мария Рильке писал «На станции унылой кто-то вдруг кивнул кому-то. Легкое движенье — и кажется, обласкан ты, как друг», кинематограф был еще слишком молод, чтобы открыть в себе это вокзальное качество: менять судьбы. Но предвидел его почти с самого рождения. 50-секундное «Прибытие поезда» братьев Люмьер — нехитрая немая лента — отразило нарядный ажиотаж публики курортного городка на Лазурном берегу, встречающей долгожданный состав, хмельное состояние отпуска, в котором прибывший в поезде фатоватый господин сходит на перрон и сразу не может сориентироваться в праздной толпе незнакомцев, а заодно там ли он вообще сошел и если да, то зачем.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Всего через каких-то 66 лет была создана знаменитая итальянская картина «8 1/2» (Федерико Феллини, 1963), показавшая, что фильмы могут уже не просто рассказывать истории, но и делать понятным поток сознания. Это была первая и главная картина о том, как и из чего рождается кино, и автор в ней, разумеется, не обошелся без поклона фильму-первенцу — сцены прибытия поезда в крошечный курортный городок. В фильме режиссер (Марчелло Мастроянни) вызвонил сюда, где он не только лечится на водах, но и запускается с новым фильмом, свою любовницу (Сандра Мило). Однако с прибывшего поезда сходит старушка, затем врач — и все. Режиссер облегченно вздыхает: сам Феллини, когда журнал «Эспрессо» попросил его составить списки «Я люблю» и «Я не люблю», начал список «Я люблю» словами: «Вокзалы, Матисса, ризотто, ждать, придя на свидание, в надежде, что тот, кого ждешь, не придет (даже если это очень красивая женщина)». Однако в фильме складывается иначе: поезд уходит — и на противоположной платформе возникает, идет танцующей походкой его зазноба, с муфтой в одной руке и шляпной коробкой в другой, с пятью чемоданами, которые грузит на тележку носильщик. Это похоже на сон и одновременно легко объяснимо — просто она вышла с противоположной стороны тамбура.

Но до этой очаровательной путаницы между сном и явью, реальностью и кино еще 66 лет. А вот как о своем первом, детском киновпечатлении, случившемся в шесть лет в маленьком зале гостиницы «Метрополь», вспоминал основатель московского Театра кукол Сергей Образцов: «Серый поезд остановился, из него стали выскакивать люди и, мелко дергаясь, побежали по платформе. Мне очень понравилось. Когда вернулись домой, я показывал маме и няне "синематограф": бегал по комнате и дергался, как припадочный».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Немудрено, что ситуацию сборов курортников в ожидании поезда так полюбили комедиографы и использовали на протяжении десятилетий. В итальянской комедии «Фантоцци против всех» (Нери Паренти и Паоло Вилладжо, 1980) в горное местечко Ортизеи отправляется кататься на лыжах коллектив конторских работников, от спорта весьма далеких. Возникает веселая неразбериха с почти акробатическими трюками.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Невозможно не заразиться радостным возбуждением детей, вешающихся друг другу на шеи на пражском вокзале, когда трое их папаш—закадычных приятелей впервые взяли потомство на свою холостяцкую дачу в горах, и нетерпеливый свисток паровоза гарантирует: ожидания не будут обмануты — в чехословацкой комедии «С тобой меня радует мир» (Мария Поледнякова, 1982) маленьких лыжников ждет потеха высшей пробы. Правда, к лыжам она будет иметь мало отношения — больше к незатушенным в постели сигарам и прочим мужским слабостям, но ведь из такой ерунды и складываются самые незабываемые воспоминания детства.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Герои комедий, обыгрывающих суматоху вокзальных сборов, едут туда, где снег. Голливуд — тот прямо-таки настаивает, что на заснеженных крохотных станциях было оставлено — и оживает — детское фантазерское сердце людей, его сотворивших. Фильм «Лайф» (Антон Корбейн, 2015) представляет собой экранизацию легендарной фотосессии, запечатлевшей киноидола Джеймса Дина зябнущим под мокрым снегом Таймс-сквер в дни мартовской премьеры его первого хита «К востоку от рая». Дин (Дэйн Де Хаан) зовет фотографа Денниса Стока (Роберт Паттинсон) съездить в Индиану, где он вырос, увидеть «настоящую жизнь». По колено в снегу встретят их родные Дина, и вокзал Фермонта будет обещать домашний уют и тепло старорежимными закругленными торцами и кружевными занавесками в окнах. Здесь Сток увековечит для потомков Дина подлинного, каким экран его не покажет: в роговых очках, читающего комиксы с племянником, в высоких резиновых сапогах, играющим на конго коровам, в деревенских кепке и телогрейке, верхом на тракторе.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

На вокзале Буффало в 1980-х — уже казенные плитка и бетон. Но так же, как навстречу Дину, спешат к только что поженившимся прославленным голливудским сценаристам (Голди Хоун и Берт Рейнольдс) в комедии «Лучшие друзья» (Норман Джуисон, 1982) два старичка, и нет для героини Голди Хоун, привыкшей к солнцу и славе, большей радости, чем мерзнуть здесь с ними, любоваться оранжевым на белом — привезенными из Калифорнии апельсинами на фоне буффаловского снега — и слушать про катаракты и инсульты, и идти так в лучшее место на свете, домой в сопровождении шумных голубей, гужующихся под сводами зала ожидания.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Музыку и песни к «Лучшим друзьям» написал французский композитор Мишель Легран, чьей самой знаменитой мелодией стала та, что сопровождала проводы на вокзале в мюзикле «Шербурские зонтики» (Жак Деми, 1964). Катрин Денёв, чья слава началась с «Зонтиков», не просто провожает любимого на вокзале — действие этой сцены относится к ноябрю 1957 года, когда Франция воевала в Алжире, и этот путь по дождливому перрону может стать для героя Нино Кастельнуово дорогой в один конец. У молодых разрываются сердца — а буфетчица буднично протирает бокалы: жизнь идет своим чередом. У киномюзиклов особая стать — ритм песен, мелодия должны прийти в унисон с пластикой движения в кадре. Потому так к лицу мюзиклу вокзалы: тронувшийся поезд, пара, идущая вдоль движущегося состава, он, вскочивший на подножку, она, оставленная камерой далеко позади.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Французское кино подвержено ностальгии. Уже в нашем веке возникли мюзиклы, вскормленные поэтикой «Шербурских зонтиков». В одном из них, «Возлюбленных» (Кристоф Оноре, 2011), Катрин Денёв провожает уже не возлюбленного, а дочь и не на войну, а всего лишь в Реймс, к мужу-жандарму. Роль дочери, в чью жизнь пришла безответная любовь, исполняла дочь Денёв, Кьяра Мастроянни. Она пела о килограммах чувств, опустившихся тяжестью на сердце. А Денёв, с лихвой хватившая потерь и разочарований и научившаяся жить дальше, в юбке с индейским орнаментом по моде 1990-х — действие сцены происходит в 1997 году,— помахивая сигареткой, которой актриса давно отгородилась от ударов судьбы, давала урок дочери, распевая о преимуществах оставаться легкомысленной девчонкой, признавая, впрочем, что беды не будет, «коль ты позволишь напускную грусть».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Разумеется, без сцен встреч и расставаний на вокзале не могут обойтись индийские фильмы, являющиеся мюзиклами априори — в них всегда есть песни и танцы. Абсолютный рекорд по длительности кинопоказа — пять лет без перерыва в крупнейшем бомбейском кинотеатре «Минерва» — поставил фильм «Непохищенная невеста» (Адитья Чопра, 1995). Это трехчасовая хроника встреч и расставаний на вокзалах двух влюбленных студентов в исполнении Шахрукха Кхана и Каджол в разных концах света — Лондоне, Швейцарии, Пенджабе. Вокзалы и отправляющиеся/прибывающие поезда знакомят их, ссорят, сближают, разлучают, казалось бы, навсегда и так же навсегда сводят вместе. Причем в непредсказуемом порядке, и то, что начинается как сцена прощания, оборачивается сценой обретения. Иные из них становятся музыкальными эпизодами, и самый пронзительный — тот, где они расстаются на лондонском вокзале, но всю дорогу домой, в музыкантах в подземных переходах, в уличных гитаристах они видят друг друга и слышат из уст этих пригрезившихся двойников слова о любви.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Не забывайте, что проводы — это в принципе далеко не всегда горькая вещь. Порой тот, кто уезжает, сбегает с облегчением из обрыдшего быта и от любви, ставшей обузой, навстречу своей собственной мечте. Как делает это посреди кондитерской пышности вокзала австрийского Граца под щелчками фоторепортеров, флагами, напутствиями и поздравлениями Брэд Питт в фильме «Семь лет в Тибете» (Жан-Жак Анно, 1997). Никогда больше, ни до, ни после, он не был так хорош собой, как здесь, когда с целеустремленностью выпущенного снаряда бежит от Ингеборги Дапкунайте, опостылевшей ему настолько, что он готов залезть на непокоренную восьмикилометровую гималайскую вершину Нанга-Парбат.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Другой киноидол, Кэн Такакура, «японский Ален Делон», в прологе одного из лучших своих фильмов «Станция» (Ясуо Фурухата, 1981), напротив, будет спроваживать свою жену и маленького сына с заснеженной платформы вокзала северного Саппоро 1968 года — но по тем же причинам: якобы они мешают его спортивным амбициям, он тренируется в олимпийской сборной стрелков. На самом деле незадолго до принятия им столь жесткого решения на его глазах был убит его наставник и коллега и герой Такакуры, который служит в полиции острова Хоккайдо, винит в происшедшем себя. Он одержим идеей разыскать убийцу, и семья здесь ему может стать серьезной помехой. Действие будет перебрасываться из десятилетия в десятилетие, из одной криминальной интриги в другую, и железнодорожные станции — название фильма выбрано неслучайно — будут играть в судьбе Эйдзи и сюжете фильма роль смысловых узлов. Олимпийская карьера пойдет крахом, убийца наставника так и не будет пойман, а трупы невинных, напротив, будут множиться, и в канун нового 1980 года он решит, что сделал неверный выбор и почувствует тягу к семейному очагу.

Тогда он сойдет с поезда на перроне приморского поселка Масике и заметит на вокзале встречающую поезд женщину в красном. Ее играет Тиэко Байсё, чьи героини в конце 1970-х одомашнили вечных якудза и беглецов Такакуры. Вот и здесь бег фильма на какое-то время остановится. Но когда она пойдет его провожать, вокзал укажет ему убийцу, которого он упустил 12 лет назад. Понятно, что с возрастом мужчина, чья жизнь кажется ему серией промахов, начинает сожалеть о совершенных ошибках, о попранном семейном счастье. Но фильм как раз о том, что собственный выбор мужчины, каким бы неверным он ни казался на протяжении лет,— это и есть его истинная судьба. Многие линии крученого сюжета еще сойдутся к финалу на станциях. На одной из них герою, наконец осознавшему, что те 12 лет путаницы и были его путем к победе, камера позволит уйти. Точнее — уехать на поезде.

В зимней ночи красный огонек удалится вдоль перрона, и поедут титры этого самого вокзального, пронзительного и вдохновляющего в мире фильма. Этим финалом он утверждает: встречать и провожать поезда — удел и изначально выбранная судьба кинокамеры, а значит, и зрителя.

Текст: Алексей Васильев