Пандемия стала драйвером развития онлайн-образования. Карантинные ограничения резко интенсифицировали цифровизацию. Даже консервативные университеты вынуждены были начать перестраивать образование и существенно увеличивать долю дистанционного обучения, отвечая на вызовы ковида.
На наших глазах происходят структурные сдвиги в высшем образовании
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ
На наших глазах происходят структурные сдвиги в высшем образовании
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ
Конечно, цифровизация рынка образования началась до пандемии, как и дистанционное образование. Если не всегда, то очень давно и достаточно широко существовал частичный дистант в форме заочки в Советском Союзе. Заочное образование — программы и даже целые факультеты — было, как выражались в те времена, кузницей управленческих кадров, а также инженерных и педагогических. Хотя к такому образованию в академической среде принято относиться свысока и с определенной долей иронии.
Не стоит сбрасывать со счетов и экстернат, малораспространенная форма получения высшего образования, но встречающаяся на практике и разрешенная законом.
Казалось бы, онлайн — это очередное такое новшество, которое надо посчитать как хорошо забытое старое. Так ли это?
Как интуитивно, так и на уровне здравого смысла понятно, что на наших глазах происходят структурные сдвиги в организации высшего образования и параллельно с этим в способах получения знаний и освоения компетенций.
Чтобы разобраться в том, что происходит, и понять, что делать, нужно выделить ключевые тенденции, которые позволили совершиться цифровой онлайн-революции в образовании на рубеже 2020-х годов.
Тенденция первая
Простая и очевидная — интенсивное развитие интернета и вызванный этим взрывной рост коммуникационных технологий. Это позволило втянуть образовательную деятельность в технологический бизнес. Или говоря иначе, потребность учиться оказалось достаточно легко коммерциализировать, когда с помощью цифровых коммуникаций можно дотянуться до миллионов пользователей. Точные данные отсутствуют, но по оценкам ЮНЕСКО и ОЭСР, количество студентов в 2020 году во всем мире было более 150 млн. Целая университетская страна, готовая платить деньги за обучение. Если к этому добавить еще несметное количество желающих получать дополнительное образование, то возникает гигантский и весьма привлекательный рынок для инвесторов в технологические стартапы.
Образовательный рынок в мире в 2020 году оценивался в $77 млрд, по прогнозам, в 2026 году он достигнет $115 млрд. При этом рынок технологий образования оценивался почти в $75 млрд в 2019 году, и ожидается, что к 2027 году он достигнет $318 млрд.
Одним из первых и наиболее успешных технологических проектов в онлайн-образовании стала платформа Coursera. Она возникла в 2012 году, а уже через пять лет у нее было 87 млн пользователей. За 10 лет возникло более 1 тыс. онлайн-платформ, которые предлагают пользователям профессиональное обучение. Самые популярные глобальные образовательные ресурсы — LinkedIn Learning, Udemy, Skillshare и Khan Academy, а в России — Skillbox, GetCourse, Netology. Онлайн-платформы вступают в коллаборации с университетами. Так, с Coursera сотрудничает около 150 учебных заведений.
Тенденция вторая
В последние 10–20 лет происходили достаточно успешные трансформации в высшей школе в странах, лидирующих в сфере образовательных услуг. Отчасти это следствие изменений, происходящих на рынке труда, а отчасти это связано с формированием глобального рынка высшего образования. Рынок образования заставляет коммерциализироваться традиционные университеты, в том числе за счет увеличения массовости обучения и расширения связей с университетами других стран, это так называемая академическая мобильность. И с этой задачей помогают справиться онлайн-курсы, которые доступны в любое время и в любой точке мира. Одни университеты сами готовы предлагать свои курсы студентам, а другие на взаимовыгодных условиях захватывают ниши на рынке глобального образования, сотрудничая с той же Coursera.
Как правило, рыночную конкуренцию выигрывают брендовые университеты, точнее говоря, их курсы и их профессора. Британские Оксфорд и Кембридж, американские Йель, Гарвард, Стэнфорд и Массачусетский технологический институт. Известные и богатые в этом случае тоже в выигрыше.
Закономерный и эволюционный переход к онлайну из-за пандемии превратился в цифровую революцию. И это, конечно, поставило привычное аудиторное обучение перед несколькими вызовами, на которые пришлось отвечать быстро и без особой подготовки.
Вызов первый
Образовательным учреждениям приходится убедительно решать технологические и управленческие проблемы. Здесь лидируют инновационные онлайн-платформы — они становятся новыми субъектами образовательного рынка. Старые игроки, особенно середнячки, небольшие региональные университеты и колледжи вынуждены или подтягиваться к уровню лидеров, или искать способы взаимодействия с цифровым образовательным бизнесом. Вызов серьезный и напугавший как университетских менеджеров, так и преподавателей. Ведь революционность онлайн-платформ в том, что практические все их ресурсы становятся доступными для любого пользователя, желающего учиться или просто послушать звездных профессоров, нобелевских лауреатов, лидеров научного направления, авторов научных бестселлеров. Закономерный вопрос: зачем студенту или слушателю нужны курсы провинциального преподавателя?
Оказалось, что доступность звездных преподавателей не гарантирует как минимум двух вещей для учащегося.
Во-первых, это получение знаний и получение компетенций.
Во-вторых, получение диплома.
А без этих двух образовательных результатов сложно представить продолжение учебы и успешное трудоустройство.
Вызов второй
Но если первоначальная тревога о судьбе провинциальных профессоров улеглась, то проблема перестройки учебного процесса с учетом как цифровых технологий дистанционного обучения, так и всеобщей доступности почти любых образовательных ресурсов остается по-прежнему актуальной.
И это очень серьезный вызов, который можно назвать гуманитарно-организационным. Кроме цифровизации происходит медиализация образования. То есть преподаватели и студенты оказываются участниками многофакторной коммуникации. Причем коммуникации, осуществляемой через различные интерфейсы, как технические, так и привычные административно-бюрократические. Традиционные университеты с их факультетами и кафедрами нередко проигрывают в «упаковке» и продаже образовательного продукта прежде всего образовательному бизнесу и тем университетам, кто выбрал стратегию коммерциализации и агрессивного маркетинга. Вчерашние технологические стартапы с легкостью вводят в учебный процесс новые профессиональные позиции, позаимствованные из сферы медиа, такие как продюсер, контент-менеджер, программный директор и т. д. Таких радикальных изменений не может позволить традиционный университет. Хотя и без онлайн-революции многие европейские и российские университеты все-таки стали отказываться в последнее десятилетие от кафедральной системы организации. Появились департаменты, где формируются те самые пресловутые междисциплинарные компетенции, которые с легкостью обещают все образовательные институции без каких-либо реальных на то оснований. Смена организационной парадигмы выводит на ключевую позицию такую управленческую фигуру, как руководитель программы. По факту это и есть продюсер образовательного продукта, который собирается из разных отраслей знаний, формирования преподавательской команды именно под те задачи, которые ставит руководитель программы, а не декан или заведующий кафедрой.
Не студент, а пользователь
За счет онлайн-доступа и цифрового расширения департамент с несколькими образовательными программами, в отличие от кафедры, оказывается открытым к запросам студентов, с одной стороны, а с другой — к требованиям рынка труда. Как это выглядит на практике?
В российском образовании (с большим трудом, правда) начинают формироваться сетевые программы. Они позволяют собирать из ресурсов нескольких университетов или кафедр уникальный образовательный продукт, обеспечивая определенную профессиональную гибкость и, соответственно, привлекательность для студентов. К сожалению, пока не очень активно в такую сетевую форму включаются онлайн-элементы. Сказывается как недостаточная проработанность правовых и финансовых условий, так и плохая концептуальная и ценностная стыкуемость традиционных университетских методик преподавания и новых форматов онлайн-обучения.
Процессы медиализации и цифровизации меняют роль преподавателя в учебной коммуникации. Уже в аналоговом образовании живой лектор стал архаическим элементом, если только это не супервыдающийся специалист в какой-то области знаний. Интерактивность и самоподготовка студентов — уже очевидный формат обучения. При традиционной работе в аудитории, при живом общении со студентами очень часто даже интерактивное занятие превращается в театр одного актера, если преподаватель обладает высокой степенью харизмы. При онлайн-образовании — как при занятиях в Zoom, так и в дорогих записанных курсах — харизма передается с трудом, а то и мешает взаимодействию с аудиторией. Можно сказать, что театр заменяется фильмом. Это требует других приемов удержания внимания аудитории и методических приемов подачи образовательного контента.
Особенно это заметно в гуманитарном образовании, где человеческий фактор не менее значим, чем передача знаний и профессиональных навыков. Преподаватель не только превращается в актера кино, но ему нужно обладать навыками медийщика — блогера, журналиста — не в меньшей степени, чем исследователя. И каждый курс, а тем более программа, таким образом становится результатом коллективных усилий различных профессиональных позиций, а не просто профессоров, глубоко знающих только свое дисциплинарное поле. В эпоху платформ и различных форм онлайн-образования преподаватель становится элементом технологии. Очень часто это сервисная функция. С этим придется смириться.
Меняется и роль студента. Пока шли споры о превращении ученика в клиента, студент стал пользователем. Студенты все более отдаляются, отделяются от общения. Альма-матер уже не так значима, как в прежние аналоговые времена. Студент XXI века распределен между несколькими центрами компетенций. Медиализация и цифровизация только усиливает его самостоятельность и не связанность с какой-то образовательной площадкой.
Blended-образование
Практика ковидного перехода к онлайну показала и границы возможностей удаленного образования. Если гуманитарии более или менее легко перешли к новым форматам обучения, то другие направления столкнулись с трудностями, иногда непреодолимыми. Так, для инженера, если это не айтишник, требуется контакт с железками. Химикам, физикам и биологам необходима лаборатория с жидкостями, веществами, микроорганизмами и растениями.
В очень непростой ситуации оказываются образовательные программы, связанные с телесными практиками. Театр и кино, медицина и психология и все так называемые помогающие профессии пока продолжают адаптацию либо используют традиционные формы обучения. Художники, дизайнеры и музыканты расценивают цифровые инструменты как благо. Но само освоение навыков и умений требует все-таки живых контактов с мастером. И здесь опытным путем ищется баланс между онлайном и офлайном. Поскольку обучение навыкам требует тренингов тела, рук, общения с обратной связью от преподавателя или мастера, как и в самих этих профессиях требуется отклик от клиента, пациента, зрителя.
Одним из главных аргументов в пользу офлайн-обучения, кроме профессиональной специфики, является прямой контакт с преподавателями и одногруппниками. Поскольку одна из общественно значимых функций образования — это создание комьюнити выпускников, которое способствует развитию карьеры и работе социальных лифтов. Можно сказать, что основной функцией live-образования становится создание клуба или сообщества для общения и для карьерного роста.
Только в живых форматах обучения студенты могут получить коммуникативные и социальные навыки, которые необходимы для успешной карьеры и жизни. Офлайн-обучение также позволяет получать более качественную и оперативную обратную связь от преподавателей, задавать им вопросы и решать проблемы на месте. Очевидно также, что офлайн-обучение создает атмосферу академического сообщества, в котором студенты могут обмениваться опытом и оказывать друг другу поддержку.
По этим причинам традиционный университет с кампусом по-прежнему остается важным элементом образования, поскольку оно происходит не только в аудитории или перед экраном компьютера.
Поэтому на сегодняшний день большинство университетов, особенно на уровне бакалавриата, сохраняют привычные модели обучения или создают blended-образование, где в разных конфигурациях действует онлайн-live, онлайн в записи и контактные формы образования.