Вместо ожидаемого ностальгически-грустного Джо Дасена или, в крайнем случае, Патрисии Каас радио в машине транслирует протяжно-мелодичные восточные напевы. Туристу, приехавшему во французскую столицу смотреть на Эйфелеву башню, невдомек, что это Серж Лавуан, мэтр французской эстрады, напевает популярнейшую сейчас мелодию в сопровождении выходца из Северной Африки Суада Масси. За черным Парижем, живущим на берегах Сены своей жизнью, наблюдал СЕРГЕЙ СИНЕЛЬНИКОВ.
По дороге к Эйфелевой башне от площади Трокадеро до самой набережной Сены приходится маневрировать между многочисленными афрофранцузами. В основном это сенегальцы, настойчиво предлагающие купить в дождь зонт, в холод шапку. В хорошую погоду они готовы предложить массу исключительно полезных в хозяйстве вещей: брелки в виде Эйфелевой башни, лазерные указки и прыгающих прилипал-человечков.
Коренных парижан такое положение дел уже давно не удивляет. Они начали привыкать к Востоку еще в середине XIX века, когда на художников и архитекторов обрушился град заказов от любителей восточной экзотики — ковров, фонарей, пуфиков и кальянов. Сегодня восточная культура в лице ее североафриканских носителей прочно обосновалась во французской столице. По приблизительным оценкам властей, сегодня в Париже проживает 43 тыс. алжирцев, 27 тыс. марокканцев и 26 тыс. тунисцев. С учетом населения столичных пригородов, так называемого Большого Парижа, эти цифры возрастают на порядок — до 196 тыс., 129 тыс. и 48 тыс. человек.
Африканское население французской столицы активно и весьма успешно обживает французскую столицу. Первый североафриканский парижский квартал появился в 18-м округе, где между 1946 и 1954 годами поселились выходцы из Алжира. Примерно с 1950 года они начали перевозить свои семьи, и на улицах появились женщины, для которых парижская мода была пустым звуком. Чего не скажешь о коренных парижанах: они просто не могли не услышать звуки, которые издавали многочисленные шумные алжирские дети. Потом квартал стали заселять выходцы из других стран Магриба, и позже границей между африканским сектором площади Шато-Руж и североафриканской вотчиной Барбес стала улица Полонсо.
Однако сегодня 18-й округ уже давно перестал быть единственным местом дислокации парижских афрофранцузов. Настоящий Ближний Восток в миниатюре можно наблюдать на нечетной стороне бульвара Бельвиль, что в 11-м округе: настоящий хаммам, базары, мечеть. В многочисленных бистро в пятницу и субботу вечером подают, причем для своих бесплатно, кус-кус. На лавочках местные пенсионеры. Они здесь до поздней ночи — общаются, играют в нарды. На улице Жан-Пьера Тимбо к вашим услугам арабский парикмахер, восточная булочная, мясная лавка, где продается мясо животных, забитых согласно мусульманскому обряду. Свинина в продаже отсутствует. В витрине магазинчиков для мусульманских женщин — манекены и продавщицы в чадрах. Рядом с полдюжины книжных магазинов, где можно купить Коран и религиозную литературу. Кстати, не исключено, что парижские мечети скоро смогут конкурировать с католическими соборами если не по числу верующих, то уж по числу храмов: сегодня их в городе уже больше пятидесяти.
Восток не отстает от Запада ни на шаг даже в цитадели европейской культуры — Лувре. Вход в музей через стеклянную пирамиду, изготовленную по проекту известного архитектора китайского происхождения Пэя, уже мало кого удивляет. Что же, тогда новость посвежее. Президент Франции Жак Ширак предложил создать в Лувре отдел, полностью посвященный искусствам исламского мира, который объединил бы 10 тыс. экспонатов, сегодня рассеянных по всему музею. Впрочем, Восток и Запад стремятся разграничить территории лишь на музейном уровне, в быту взаимопроникновение культур только нарастает. В холодное время года парижские марокканцы едва ли не поголовно носят белые зимние шапки. Такое впечатление, что они надевают их не только для того, чтобы защититься от холода, но еще и для того, чтобы водители проезжающих автомобилей лучше видели пешеходов в темноте.