Правда об Андрее Колесникове. Предисловие А. Васильева

       Когда Колесникова стали систематически пускать в Кремль, я понял, что такое кремлевский корреспондент. Кроме меня это поняли и читатели "Ъ", и писатели "Ъ", и даже - не побоюсь этого слова - пресс-секретарь президента России Алексей Алексеевич Громов.
А до этого они ничего не понимали. Потому что читали Елену Трегубову. По итогам ее работы в Кремле про эту кремлевскую диггершу у меня, ее бывшего любимого руководителя, спрашивали только одно: "А правда, что ли, красивая бабца?" Причем не придурки какие-нибудь спрашивали, а серьезные, влиятельные люди.
       Ну что я им мог ответить? Сиськи - во! Попа - во! Ну, еще ростом повыше меня. И все. Больше вопросов по книге не имеется. А про Колесникова меня никто не спрашивает, как он выглядит. А спрашивают, наоборот, почему его еще не выгнали из Спасских ворот. Причем опять же не придурки спрашивают, а серьезные, влиятельные люди. Ну что я им могу ответить? Путину, говорю, очень нравится.
       А Трегубова там никому не нравилась. Даже, несмотря на ее утверждения, тогдашнему главе администрации президента России Александру Стальевичу Волошину. Я сам ходил к нему жаловаться на травлю ее со стороны - не побоюсь этого слова - Алексея Алексеевича Громова. Не помог ей Волошин - даже не пообещал помочь.
       Теперь вы меня спросите: а что же ты защищал-то Трегубову? А защищал я ее, потому что не имеет права кремлевская администрация диктовать главному редактору, кого ему делегировать в "кремлевский пул". Война эта длилась, с переменным успехом, больше года и очень Трегубовой нравилась. Там были и открытые письма тому же Волошину, и бойкоты президентских визитов, и даже победы были. Хотя победы мне тоже большой радости не приносили. Отправишь девушку в какой-нибудь Башкортостан с президентом - и жди весточек с полей. То она с ФСО подерется, то с коллегами по пулу поскандалит, то нахамит самому - не побоюсь этого слова - Алексею Алексеевичу Громову. А главное - каждый раз ждешь ее заметок с нехорошим предчувствием: вдруг наврет в фактуре? И предчувствия частенько не обманывали...
       При этом - понты были дикие. Классический пример. Приходит ко мне такая гордая и заявляет: "Все, я на Суркова обиделась. Больше с ним не разговариваю". Я ей: "Деточка! Тебе за это зарплату платят, чтобы ты с ним разговаривала. А вот на танцы - я не настаиваю - можешь его не приглашать".
       В общем, устал я как собака. Позвал Лену в кафе "Джек Рэббит слимз" и говорю: "Лен, ну что это за журналистика: из кабинета Владислава Юрьевича Суркова - в кабинет Алексея Алексеевича Громова, от Алексея Алексеевича Громова - к Александру Стальевичу Волошину. Тем более что они тебе давно уже ничего не говорят. Оглянись, мир более многообразен и увлекателен..." Короче, прогнал такую пургу, девушка поплакала, взяла месяц внепланового отпуска за счет редакции и согласилась.
       Вот тут начинается самое интересное: кого на ее место?
       Сразу скажу, Колесников посмотрел на меня, как на идиота. Он в тот момент работал штатным гением "Коммерсанта", получал бешеные деньги, писал какие-то путевые заметки размером с полосу и в Кремле был считаные разы - когда они с Путиным писали книгу про Путина. Что с такого возьмешь?
       Но я взял. Опять же прогнал телегу про зачатие жанра "кремлевского" репортажа, про то, что надо показать класс этим; про то, что если он не согласится, то я вообще с Путиным никого посылать не буду - только зря деньги тратить... Он и повелся. И было это три года назад.
       Нынешний главный редактор "Коммерсанта" Саша Стукалин теперь, конечно, меня за тот кадровый ход проклинает. Во-первых, Колесников всегда диктует поздно. Типография уже на ночь закрывается, а он все диктует. Во-вторых, он диктует много. Пообещает, например, 230 строк надиктовать, а надиктовывает 370. И куда, спрашивается, эти лишние строки девать, когда номер уже сверстан, а типография (см. выше) закрывается? В-третьих, он, когда его тексты сокращают, скандалит, как баба. В-четвертых, он жалуется на меня - не побоюсь этого слова - Алексею Алексеевичу Громову... В общем, я думаю, вам все понятно.
       С другой стороны (уговариваю я главного редактора Сашу Стукалина), он ведь работает в антисанитарных условиях - пишет где-то по пути в аэропорт на коленке, добывает информацию, которой в околопутинских кругах никто давно уже ни с кем не делится, разбирается в подоплеке каждого путинского визита, да еще и в фактах не врет. И главное (уговариваю я Сашу Стукалина), он ведь, черт, интересно пишет. Представляешь, про Путина - и интересно!
       И вот мне в результате удалось донести до читателей "Коммерсанта" две очень важные истины.
       Первая: теперь всем абсолютно ясно, как именно следует писать о президенте России Владимире Путине.
       Вторая: кроме Колесникова писать о президенте России Владимире Путине так, чтобы про это можно было читать, никто не умеет.
Андрей Васильев,
генеральный директор ИД "Коммерсантъ"


Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...