спор воинствующих субъектов
Вчера разгорелся публичный конфликт между двумя высокопоставленными силовиками. Министр обороны Сергей Иванов в весьма жестких выражениях ответил на критику главного военного прокурора генерал-полковника юстиции Александра Савенкова по поводу состояния воинской дисциплины и преступности в войсках. По мнению министра, уровень преступности в армии гораздо ниже, чем в целом по стране, а большинство преступлений вообще раскрывается без участия Главной военной прокуратуры (ГВП). Таким образом, за четыре с лишним года работы гражданским министром обороны Сергей Иванов впервые заступился за своих подчиненных — до сих пор он без колебаний возлагал вину за различные чрезвычайные происшествия на военных (см. справку на стр. 2).
Жесткая критика в адрес руководства Минобороны прозвучала на пресс-конференции, которую Александр Савенков дал 24 мая в Москве (см. справку на этой стр.). Сергей Иванов терпел почти две недели, прежде чем высказать главному военному прокурору все, что он о нем думает. При этом время и место, избранные министром для перехода в контрнаступление (вчера он находился на 36-м Всемирном конгрессе по военной медицине, проходящем в Санкт-Петербурге), позволили высокопоставленному источнику Ъ в военном ведомстве остроумно предположить, что "Минобороны собралось 'лечить' ГВП".
Контрнаступление было организовано по всем правилам военного искусства: лобовой атаке предшествовала мощная артподготовка. Вчера утром через информагентства было распространено заявление анонимного высокопоставленного источника в Минобороны о том, что в ГВП "сложилась неблагополучная кадровая ситуация". По словам источника, имеющиеся данные свидетельствуют о высокой текучке кадров в военной прокуратуре, которая превышает все допустимые пределы, несмотря на высокий уровень денежного довольствия и социальную защищенность военных прокуроров. Так, в 2004 году из 204 уволившихся из военной прокуратуры офицеров 152 были уволены досрочно. А из 25 офицеров, уволившихся за пять месяцев этого года, только двое достигли предельного возраста пребывания на службе, другие же тоже были уволены досрочно. И это при том, что денежное довольствие в военной прокуратуре выше, чем на аналогичных должностях в армии.
Источник проявил хорошее знание предмета: действительно, военные прокуроры получают на 25% больше, чем армейские офицеры. Неудивительно, что в армии считается престижным перевестись на службу в ГВП. При этом Минобороны вынуждено доукомплектовывать военные прокуратуры за счет военнослужащих вооруженных сил, имеющих юридическое образование. Так, только в 2003 году Минобороны доукомплектовало военные прокуратуры 35 офицерами, в 2004 году направило туда еще 30, а за пять месяцев 2005 года — 14 офицеров.
Наконец, источник подчеркнул, что к прокурорскому генералитету эти кадровые проблемы не относятся: 31 из 2983 офицерских должностей в ГВП является генеральской, что в десять раз превышает принятые во всех силовых структурах нормы — более чем 1% вместо 0,1%.
Ближе к вечеру тайное стало явным: несмотря на плотный график визита в Санкт-Петербург, господин Иванов нашел время для пресс-конференции в окружном доме офицеров, где почти слово в слово повторил то, что ранее говорил "анонимный источник". Формально его длинная речь стала ответом на вопрос одного из журналистов, попросившего прокомментировать выступление генерала Савенкова. Но судя по тому, что перед пресс-конференцией всем присутствующим раздали справку о количестве преступлений и происшествий, совершенных в вооруженных силах с 2000 года, к этому "неожиданному" вопросу глава военного ведомства хорошо подготовился.
Заявив для начала, что "прокуратура — это святое", Сергей Иванов тут же сообщил, что "сегодня уровень преступности в войсках в два раза ниже, чем в среднем по России". А за четыре месяца этого года в армии погибло лишь 376 солдат, что на 20% меньше, чем за четыре месяца 2004-го (всего в прошлом году погибло 954 военнослужащих). "Это, конечно, недопустимо много, и нам есть над чем работать",— самокритично признал министр.
В то же время господина Иванова, как выяснилось, очень тревожит растущий уровень хищений, особенно авиакеросина. По его словам, в 2004 году было выявлено хищение авиакеросина в объеме 9,25 тыс. т, а это 61% от потребления топлива одним авиаполком в год. Но прокуроры к расследованию этих дел, как оказалось, непричастны вовсе. "Утраты материальных средств практически в 100% случаев раскрываются не благодаря военной прокуратуре, а в ходе внутриведомственных мероприятий,— похвалился господин Иванов.— Воровства в армии и на флоте не стало больше. Просто органы военного управления стали гораздо эффективнее его выявлять". О том, чем же в это время занимаются военные прокуроры, министр красноречиво умолчал.
Не обошел Сергей Иванов вниманием и другие обвинения главного военпрокурора — например, о назначении своим советником бывшего командующего Северным флотом адмирала Геннадия Сучкова, приговоренного к условному сроку за халатность, повлекшую гибель подлодки К-159 в августе 2003 года. "Я лично звонил Александру Савенкову и спрашивал у него, обязан ли я по закону уволить осужденного Сучкова или могу ходатайствовать перед верховным главнокомандующим о назначении его на нижестоящую должность, не связанную с командованием и наличием подчиненных,— сообщил министр.— Ответ был утвердительным, и Сучков был назначен советником".
Заодно глава военного ведомства опроверг утверждение господина Савенкова о том, что ряд проштрафившихся высших офицеров были не только оставлены на службе, но и повышены в должности и звании. "Если офицер совершает правонарушение по умыслу или из корысти, то с такими мы безжалостно расстаемся,— сообщил глава военного ведомства.— Только недавно я подписал приказ об увольнении из армии зампреда РОСТО в звании полковника, который за взятки продавал военную технику гражданским организациям".
В весьма резких выражениях министр прокомментировал и намерение генерала Савенкова добиваться сокращения численности работников военных комиссариатов. "В этом году за призыв впервые отвечало Минобороны, мы сейчас берем на баланс военкоматы, и здесь, конечно, обнаруживается масса проблем. Военкоматы, которые призывают по нескольку десятков человек в год, мы действительно планируем сокращать, но эти вопросы не относятся к компетенции Главной военной прокуратуры, а находятся в ведении Генштаба,— отрезал Сергей Иванов и не без ехидства добавил: — Мы же не спрашиваем, прочему в ГВП на 2983 офицерские должности приходится 31 генеральская, то есть по одному генералу на 100 человек..."
Не удержался министр и от реплики по поводу "дела Ульмана", фактически усомнившись в профессиональной компетентности главного военпрокурора. "Я не понимаю, как юрист может говорить о том, что оправдание судом присяжных не имеет отношения к правосудию,— посетовал господин Иванов.— Такие оценки особенно странно звучат из уст юриста. Для чего же мы тогда вообще создали суды присяжных?"
Сам Александр Савенков вчера громкие заявления своего оппонента не комментировал. Да и его подчиненные из ГВП, как правило, отказывались говорить даже на условиях анонимности — возможно, потому, что восприняли демарш министра обороны всерьез. "Похоже, это сигнал на реформирование системы военной прокуратуры, которая пока выпала из военно-административной реформы",— осторожно предположил источник Ъ в ГВП.
Военным прокурорам есть о чем беспокоиться. Сам главный военный прокурор, имеющий статус заместителя генпрокурора, назначается на должность Советом федерации по представлению генпрокурора и потому от министра обороны зависит мало. А вот рядовые прокуроры получают от Минобороны и воинские звания (до полковника включительно), и денежное довольствие, и материально-техническое обеспечение, включая служебные помещения, транспорт и средства связи. Так что если Сергей Иванов предложит президенту заняться "оптимизацией структуры и численности" военной прокуратуры, то критика господина Савенкова в адрес министра обороны может дорого обойтись ГВП.