1 февраля, выступая в Совете федерации, министр здравоохранения РФ Михаил Мурашко сказал, что благотворительные сборы на лечение детей «должны отойти на задний план»: для помощи детям есть Минздрав и государственный фонд «Круг добра». Однако крупнейшие благотворительные фонды считают, что без посторонней помощи Минздраву пока никак не справиться. Да и «Круг добра» не готов и не видит целью заменить собой благотворительные организации в России.
Оксана Пашина
Оксана Пашина
Вопрос министру задала Светлана Горячева, первый заместитель председателя комитета Совета федерации по регламенту и организации парламентской деятельности. Она рассказала, что каждый день видит по телевизору женщин, которые просят собрать огромные деньги, миллионы, на лечение своих детей.
— Почему же в стороне наша медицина? Почему Минздрав, как орган государства, этим женщинам не мог или не хотел оказать помощь — или сами женщины виноваты? — спросила Горячева.
Михаил Мурашко ответил, что в Минздраве отслеживают объявления о сборе средств на лечение детей. Если необходимо дорогое лечение, то нужно обращаться в Росздравнадзор, региональный минздрав или государственный фонд «Круг добра»:
— Поэтому для меня сбор средств — это тема, которая должна уйти на задний план. Если собираются средства для немедицинских целей — пожалуйста. Но надо корректно говорить.
После такого ответа министра вопросы возникли уже у благотворительных фондов, которые помогают тяжелобольным детям. Должны ли они тоже отойти на задний план и заняться исключительно немедицинской помощью детям и их семьям?
Екатерина Шергова, директор фонда «Подари жизнь», считает, что, например, в детской онкологии далеко не все медицинские потребности детей обеспечиваются государством и помощь благотворителей по-прежнему актуальна:
— Наш фонд никогда не объявляет сбор пожертвований, в том числе на телеканалах, без медицинского обоснования. По всем расходам фонда есть заявки от клиник с объяснениями, почему за счет государственного бюджета помочь нельзя или нельзя помочь оперативно. Важна именно помощь здесь и сейчас, а обеспечить ее могут только негосударственные благотворительные фонды. Государственная машина работает медленно, ведь запрос должен пройти через многочисленные инстанции. Но с онкологическими заболеваниями ситуация требует быстрой реакции: помощь, которая приходит через неделю-другую, может уже не потребоваться. Фонды нужны для того, чтобы помощь была своевременной, гибкой, индивидуальной.
— Министр лукавит, заявляя, что Минздрав готов помочь всем нуждающимся,— говорит Лев Амбиндер, президент Русфонда.— Помощь фондов — это покрытие дефицита финансирования. Такой дефицит бывает двух видов. Либо российским клиникам не хватает возможностей: оборудования, технологий. Либо у клиник есть возможности, но у государства не хватает денег, чтобы загрузить их работой на полную мощность. И тогда вводятся платные услуги. Нежелание видеть по телевизору матерей тяжелобольных детей — это нежелание признавать саму проблему, которая пока не решена.
Анна Кудря, заместитель председателя правления фонда «Круг добра», поясняет, что у «Круга добра» нет задачи «отменить» благотворительность в стране, да и полномочий таких у фонда быть не может:
— Взаимодействие с НКО и пациентскими организациями — один из наших приоритетов. НКО выступают еще и советчиками, с какими видами помощи они не справятся без государства. В свою очередь, «Круг добра» решает самые острые вопросы с дорогостоящими лекарствами и медизделиями.
Это действительно так, но только в отношении 61 заболевания. А как быть детям с другими болезнями? Например, тем, кто нуждается в импортном трансплантате костного мозга? Эти покупки государство не оплачивает, а они стоят очень дорого. Все расходы ложатся на родителей больных детей, и, когда у них таких денег нет, они идут в фонды.
Благотворительные фонды не подменяют государство, а дополняют на самых проблемных участках. Пока есть просьбы о помощи, отойти в сторону не получается никак.