политтехнологии
В субботу в НИИ гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций прошло заседание генерального совета "Единой России", на котором была открыта и закрыта дискуссия о левом и правом крыльях партии. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, воспарив было духом в начале заседания, к его окончанию выглядел так, как будто это ему подрезали крылья.
На дальних подходах к НИИ ГО и ЧС на Давыдковской улице гостей и участников заседания встречали регулировщики МЧС в оранжевых беретах, непромокаемых коротких плащах с прорезями для рук и с трехдневной щетиной на хмурых лицах. (Примерно так, подумал я, в советских фильмах выглядели бойцы французского Сопротивления в самую лихую для них минуту.) Если бы не эти регулировщики, ко входу в НИИ можно было бы подъехать безо всяких проблем. А так, конечно, на пустом месте появилась многометровая пробка.
Впрочем, эта пробка не была лишней. Она очень кстати подогревала общий ажиотаж. А накануне его подогревали масштабные слухи об окончательном оформлении левого и правого крыльев в партии и о возможном назначении руководителем исполкома партии Андрея Воробьева, человека достаточно молодого — хотя бы потому, что он является сыном заместителя главы МЧС Юрия Воробьева (слухи эти в итоге блестяще подтвердились). Кроме того, перед заседанием генсовета новым секретарем президиума генсовета "Единой России" был избран Вячеслав Володин, сменивший на этом посту Валерия Богомолова.
Все эти перестроения только на первый взгляд выглядели запутанными и неспособными дать обывателю пищи для ума. На самом деле в кулуарах говорилось о двойной, а то и тройной административной победе замглавы администрации президента Владислава Суркова, который давно носился с идеей сделать из "Единой России" две, левую и правую, а также очень хотел "отжать" от партийного руководства "чекистов" в лице Валерия Богомолова и главы исполкома Юрия Волкова. Эти версии стали предметом широкого конспирологического обсуждения среди партийцев и искренне им сочувствующих.
Минут за десять до начала заседания на пороге НИИ появился президент Чечни Алу Алханов. Нельзя сказать, что его тут никто не ожидал увидеть. Наоборот, следовало быть готовым увидеть здесь в это утро любого высокопоставленного гражданина нашей страны. Но все-таки до сих пор Алу Алханову удавалось скрывать от окружающих свою симпатию к "Единой России". Впрочем, видно, у него больше не было на это уже никаких сил.
Очень скоро, практически не опоздав к началу, в зале появились и спикер Госдумы Борис Грызлов, и мэр Москвы Юрий Лужков, и министр ГО и ЧС Сергей Шойгу, и новый секретарь президиума генсовета Вячеслав Володин. Магнитофон пытался проиграть заедающий (от постоянного, видимо, употребления) диск с гимном "Единой России": "Единая Россия, Россия, Россия... Единственная сила... сила... сила..." Впечатление от гимна слабело с каждой секундой.
Господин Грызлов, открыв заседание, рассказал, что президиум накануне рассмотрел заявление Валерия Богомолова об уходе по собственному желанию. Его с готовностью освободили от занимаемой должности.
— Поблагодарили и вручили ценный подарок,— голос Бориса Грызлова растроганно дрогнул.
Затем Борис Грызлов, взяв себя в руки, напомнил, что на его место утвержден Вячеслав Володин. Голос его было окреп.
— Разрешите поздравить со вступлением в нашу партию нового члена, Алханова Алу Дадашевича, и вручить ему партийный билет,— вновь вовремя дрогнувшим голосом произнес Борис Грызлов.
Было видно, что Алу Алханов волнуется. Вряд ли он бы иначе обратился к Борису Грызлову с такими словами:
— Хоть вы и не министр внутренних дел, но хочу вам доложить, что задача по укреплению и восстановлению практически решена.
Алу Алханов не сказал, что именно укрепили и восстановили. Скорее всего, конституционный порядок в Чечне. Ведь не саму же Чечню. Это было бы преувеличением.
— Я сделаю все,— пообещал президент Чечни,— чтобы вам не было стыдно за Алханова Алу Дадашевича!
Теперь ему придется постараться.С докладом выступил Борис Грызлов.
— Начавшаяся открытая внутрипартийная дискуссия знаменует новый этап развития партии "Единая Россия",— заявил он.
Журналисты, приглашенные на заседание, служили ярким подтверждением того, что дискуссия и правда является открытой. Смысл дискуссии, по всей видимости, состоял в том, чтобы решить, будет ли партия крылатой.
Борис Грызлов отчитался о проделанной работе. По его данным, в партии сейчас состоят почти 917 тысяч граждан России.
— Надо стремиться к тому, чтобы число первичных организаций партии приблизилось к числу избирательных участков,— заявил он.
По его же признанию, эту амбициозную задачу реализовать пока не удалось. Другая задача — реализация национального проекта "Доступное жилье". "Единая Россия" уже давно борется за право записать на себя эту беспроигрышную идею. Беспроигрышна она потому, что всегда витает в воздухе и нравится всем без исключения гражданам страны, а отвечать за ее реализацию по определению не может никакая партия.
В своем докладе господин Грызлов коснулся также проблем села, Севера, здравоохранения, физкультуры и спорта. На этом смело можно было бы и закончить, если бы стояла задача показать, что "Единая Россия" является стагнирующим и загнивающим институтом правящего в стране режима. Но вместо этого Борис Грызлов демонстративно выпил воды и сделал драматичную паузу.
— И о внутрипартийной дискуссии,— произнес он тем же самым дрогнувшим голосом, что говорил про ценный подарок.
Спикер Госдумы считает, что членов генсовета объединяют такие фундаментальные ценности, как "гражданские свободы, суверенитет страны с упором на его экономическую составляющую, справедливость и законность" (по-моему, самонадеянно).
— Нам необходимо развитие демократии,— заявил он.Впрочем, тут же последовала оговорка, которая повергла меня в трагическое уныние:
— Отвечающее интересам России.По поводу всех этих ценностей партия, утверждает Борис Грызлов, не может делиться на правых и левых, тем более что понятия "левые" и "правые" в современном мире трагически размываются.
— Поэтому никаких организационно оформленных платформ, крыльев, направлений в "Единой России" не будет! — воскликнул Борис Грызлов.
Вот это и была сенсация. Того, о чем до заседания говорили как о деле решенном (после этого оставалось бы сделать всего один взмах крыльями к разделению партии на левую и правую), не случилось вообще ни в каком виде.
Затем докладчик обозначил главную идею, вокруг которой предстоит снова объединиться начавшей уже было разъединяться "Единой России". Господин Грызлов заявил, что у партии теперь есть новая концепция — социальный консерватизм. Он не имеет ничего общего не только с коммунистическим реставраторством, но и с либерализмом тоже.
— Полный либерализм противоречит экономической свободе, так как закрепляет все преимущества сильных и богатых,— сказал господин Грызлов, стараясь закрепить преимущества слабых и бедных.
По его мнению, социальный консерватизм шире любого политического течения. Он, по крайней мере, признал: то, о чем он говорил, вообще не является течением. Это является произнесением большого количества слов при определенном стечении публики.
— Мы приняли решение — не закрывать нашу дискуссию! — произнес Борис Грызлов и предоставил слово Юрию Лужкову.
Именно на этих словах журналистов и попросили покинуть помещение. Дискуссия, таким образом, была демонстративно закрыта. Я сначала даже не поверил, что такой цинизм может иметь место не то что в этом зале, а вообще в жизни. Но действия сотрудников пресс-службы не оставили никаких сомнений в том, что может. Один даже начал подталкивать меня в спину в направлении выхода, при этом постоянно извиняясь за свои действия. Только грубый окрик (исходил, впрочем, от меня, а не от высшего руководства партии) заставил его взять себя в руки и больше не распускать их.
Пока заседание продолжалось, журналисты беседовали в буфете. Впрочем, лично я даже не успел надкусить бутерброд с колбасой, как мне сообщили, что из зала для принципиального разговора с журналистами вышел член генсовета Олег Морозов. До полуденных теленовостей оставались считанные минуты. Олег Морозов торопился — и успел.
— Крылья придумали... Мы лично об этих крыльях ничего не говорили,— раздраженно сказал он.— Это все журналисты. Если появятся крылья, от партии останутся одни перья! Ну, ребята, говорим мы, кто ж вас держит? Хотите — идите к левым, хотите — идите к правым, а партию оставьте в покое! — обращался он к невидимым собеседникам.
При этом было, конечно, хорошо известно, что отращиванием правого крыла занимался прежде всего господин Плигин, а левого — товарищ Исаев.
— А почему положил заявление на стол Валерий Богомолов? — спросил я.— Вынудили? Обманули? С самого начала хотели от него избавиться?
— Нет! Сам ушел в знак протеста против крыльев! — воскликнул господин Морозов.— Так это же журналисты говорят про крылья. Значит, человек ушел в знак протеста против того, что говорят журналисты? — переспросил я.
— Это лучше у Богомолова спросить,— неожиданно легко и масштабно капитулировал господин Морозов.
В перерыве я подошел к господину Богомолову.— Зачем вы ушли? Вам кто-то подсказал? — спросил я.
— Я сам,— быстро ответил Валерий Богомолов.— Когда у нас все эти разговоры про крылья начались...
— Так их не журналисты, значит, придумали?— Да какие журналисты...— поморщился он.— Известно, кто все это начал.
И он показал глазами на самый верх.
— Это полностью противоречило уставу партии,— продолжил господин Богомолов.— Устав говорит, что для начала дискуссии нужно решение партии. Но его не было!
Валерий Богомолов выглядел расстроенным (что не было решения).— А чего вы расстраиваетесь? — Я искренне хотел приободрить его.— Господин Грызлов ведь только что сказал, что не будет никаких крыльев.
— Хотите, честно вам скажу? У меня прямо сердце слегло.— Так обрадовались?
— Конечно! Нельзя сидеть одной задницей на двух поездах!
Я сначала не понял, а потом догадался:
— Один из которых идет налево, а другой направо?
— Ну да!
— Так, может, и вам теперь не сходить на полпути? Все в результате получилось же, как вы хотели.
— Сошел так сошел,— помрачнел господин Богомолов.— Надо оставаться мужчиной и продвинутым прозападным политологом, которым я и являюсь. Я же в Западном Берлине учился, не забывайте, политической психологии... Бесследно не проходит... А вы посмотрите внимательно,— и он понизил голос,— что Грызлов тот же говорил раньше и что сегодня. Это же невероятно! Сейчас я слышу, что дискутировать надо, а крыльев не надо... Это все большой сюрприз для меня. Грызлов хотел, чтобы выросли крылья, хотел! Ему было буквально вчера, наверное, там (господин Богомолов снова запрокинул голову.— А. К.) четко и ясно сказано: полный назад! Но я не думаю, что Сурковым! Может, кое-кто подумал, какой хаос в регионах начнется. Мне ведь люди звонили и спрашивали: "Нам-то как делиться на левых и правых? На первый-второй рассчитайсь?"
— Не хочу вас расстраивать,— не удержался я,— но так получается, что единственный результат партийной дискуссии — ваша отставка.
— Да, я единственный, кто пострадал,— признал он.— Но дискуссия того стоила.Валерий Богомолов знает себе цену.
Рядом о пользе партийной дискуссии рассуждала депутат Госдумы Любовь Слиска. Впрочем, в какой-то момент, подчеркивая особую роль партийной ответственности, она вдруг развернулась и пошла напролом против генеральной линии партии:
— Надо нам перестать быть такими, как ребята с нашего двора. Как будто мы все одна команда! Ведь тогда и спрашивать не с кого.
Правда, мне кажется, она не это хотела сказать.Тут к журналистам вышли господа Грызлов, Лужков, Шойгу и Володин. Они старались не отставать друг от друга ни на шаг и вообще двигались к камерам гуськом — наверное, чтобы, не дай бог, никто не заподозрил их в том, что намечаются некие крылья. Нет-нет, они не выглядели окрыленными.
— Партия будет развиваться! — утверждал мэр Москвы.— Как? На основе рынка, на основе реформ с человеческим лицом!
— Мы открыли партийные двери! — поддержал его Сергей Шойгу.— Мы пустили вас в наш партийный дом! А через вас и всех граждан страны!
Можно было даже сказать, что граждане страны ворвались в НИИ ГО и ЧС на наших плечах.
— И что, увидели, как некоторым здесь не очень нравится? О, не так кровать стоит... Начали обсуждать. Но это наша внутрипартийная жизнь! Сами справимся!
Боевое настроение лидеров партии подсказало мне следующий вопрос:— Будут ли в результате всей этой истории чистки в партии?
Некоторое время лидеры молчали и перешептывались, словно этот вопрос застал их врасплох.
— А что вы имеете в виду под чистками? — осторожно переспросил наконец кто-то из них.
Пришлось пояснить, что под чисткой в партии понимается освобождение от тех, кто не согласен с ее генеральной линией (в данном случае с новой генеральной линией — на социальный консерватизм). Было странно, что такой простой вопрос поверг лидеров "Единой России" в такое смущение. Ведь еще года полтора назад они употребляли этот термин как рабочий и сами рассказывали журналистам (а через них и всем гражданам страны), что чистки — это хороший и эффективный инструмент оздоровления партийного организма.
— Нет у нас новой линии,— взял на себя ответственность Вячеслав Володин.— Линия у нас одна — на повышение благосостояния наших граждан...
— В вопросе этом чувствуется тоска по всяким уклонистам! — перешел в нападение господин Шойгу.
— Я вам сейчас отвечу! — пригрозил московский мэр.Но угроза московского мэра осталась пустой. Так он ни слова и не произнес. А хотелось, чтобы хоть кто-нибудь ответил по существу. Гораздо больше других в этом были заинтересованы стоявшие невдалеке господа Плигин и Исаев, лидеры подрезанных крыльев.
— Какой результат сегодняшнего обсуждения я вижу? — переспросил господин Плигин.— Главное было — организовать дискуссию! Я придаю большое значение тому, что на сегодняшнем заседании господином Грызловым была обозначена новая идеология — социальный консерватизм!
Рядом стояли несколько членов "Единой России". На лицах их появились улыбки, которые без натяжки можно было назвать саркастическими. Двое не удержались и зааплодировали.
— Ну вот, и еще один социальный консерватор появился,— пробормотал один из них.
— А я буду продолжать отстаивать свою позицию,— заявил Андрей Исаев.— В рамках социально-консервативной политики могут быть зафиксированы оба подхода — и левый, и правый... И вообще, мы же не страна индивидуалистов! Левое крыло, правое... Я и так уже себя чувствую как в союзе орнитологов!
Нет, этим двоим чистки точно не грозят.— Нам, медведям, крылья не нужны! — резюмировал Борис Грызлов.— У нас есть четкая программа. Мы, члены партии "Единая Россия", возьмем контроль над строительством дорог!
Вот с этим решением стоило безоговорочно согласиться. Сразу две главные российские проблемы решаются.