В эфир вышел сериал «Уэнсдей» о приключениях готичной девочки из семейки Аддамс, в котором с благословения Тима Бёртона из рафинированных фриков и мизантропов Аддамсов насильно делают нормальных людей.
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Эксцентричную пубертатную девицу Уэнсдей Аддамс (Дженна Ортега) выгоняют из обычной школы за то, что она напустила в школьный бассейн пираний (на то были свои причины!), и макабрические родители Мортиша (Кэтрин Зета-Джонс) и Гомес (Луис Гусман) решают отдать ее в школу необычную. В «Неверморе» учатся те, кого называют «изгоями» — оборотни, сирены, горгоны, вампиры,— но и среди них Уэнсдей категорически не желает адаптироваться. Общается с другими подростками она только с целью детективного расследования: когда погибает один не в меру прыткий очкарик, растерзанный таинственным монстром, Уэнсдей берется раскрыть преступление. Под ногами у нее досадно путается шериф соседнего городка (Джейми Макшейн), основанного пилигримами, и школьная директриса Лариса Уимс (Гвендолин Кристи) — до того озабоченная добрым именем школы (которое впервые прокаркал ворон в стихотворении Эдгара По!), что заметает под ковер любой мусор, включая убийства и членовредительство. Вскоре Уэнсдей начинают терзать видения, в которых она видит предысторию этого места: когда-то предводитель пилигримов Крэкстоун (Уилл Хьюстон) увлекся охотой на ведьм и пытался уничтожить всех изгоев скопом, и ему это почти удалось. А теперь в «Неверморе», по-видимому, орудуют его потомки.
Поначалу кажется, что перед нами те самые Аддамсы, которых придумал в 1930-е карикатурист из «Нью-Йоркера» Чарльз Аддамс, популяризировали мультфильмы и сериалы 1950-х, а в 1990-е фильмы Барри Зонненфельда превратили в поп-культурную икону. У Мортиши по-прежнему осиная талия и волосы цвета воронова крыла, лысый дядя Фестер (Фред Армисен) глупо ухмыляется, в поездках семью сопровождает дворецкий-великан (Джордж Бурси), а за Уэнсдей в «Неверморе» присматривает разумная рука без туловища по имени Вещь (Виктор Доробанту). Все эти фишечки любовно собраны и отполированы в первых четырех сериях нового сериала Тимом Бёртоном, который когда-то должен был снимать «Семейку Аддамс» вместо Зонненфельда, но не сложилось. Но то, что сложилось сейчас,— набор поп-культурных штампов из подростковых сериалов, слегка сдобренный мифологией Аддамсов. Только ленивый критик не заметил, что «Уэнсдей», хоть и снята для Netflix, сделана по канонам телеканала CW — вотчины мыльных опер про подростков с налетом чертовщины и супергероики, которые, как правило, не грешат оригинальностью. Шоураннеры «Уэнсдей» Альфред Гоф и Майлз Миллар там и трудились — снимали долгоиграющие «Тайны Смолвиля» про юность Супермена.
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Истории про семейку Аддамс с самого начала были комедией, которая поместила типичных мрачных персонажей черно-белых ужастиков в обстановку семейного ситкома, и дело пошло. Приверженность черной магии просто помогала им укрощать и украшать скучный семейный быт, это был пусть и черный, но все-таки юмор. То, что мы видим теперь,— Аддамсы в аду подростковой мелодрамы с привкусом кино социального беспокойства. Уэнсдей следовало бы поместить в британский колледж для плохих девочек Сент-Триниан, где собрались такие же оторвы. Но вместо этого милостью сценаристов-унификаторов она оказывается в недоделанном Хогвартсе для «изгоев», полном подросткового пубертатного томления и милоты. Ситуацию не спасает даже школьный бал, где по заветам «Кэрри» с потолка хлещет кровища. Примерно с середины, когда из шоу почти незаметно глазу испаряется Бёртон, а вместе с ним и крохи мизантропического юмора, Уэнсдей Аддамс становится героиней подросткового кино диснеевского формата, который, как мы помним из «Ценностей семейки Аддамс» (1993), она люто ненавидит и считает пыткой.
Но главное тут, пожалуй, переписанная c точностью до наоборот идеология Аддамсов. Эти прекрасные рафинированные нелюди были королями жеста, презирали социализацию и вместо лицемерных общепринятых правил поведения придерживались своих. Эти ренегаты в гробу видали ваши розовые щечки и были убеждены, что добро наказуемо, а от нормальности надо лечиться просто потому, что человеческое общежитие прогнило и достойно презрения. Создатели Аддамсов противопоставляли их обывателям, всем этим Норманам и Норминам. В нынешнем сериале люди без магических способностей тоже называются «норми», но история про приключения Уэнсдей в «Неверморе» проникнута слюнявой политкорректностью: мол, все эти детишки-изгои тоже норм. Вампиры и оборотни они только с виду, а на самом деле так же заслуживают считаться нормальными, ведь все мы по сути одинаковы, просто некоторые воют по ночам на луну или чувствуют во рту ржавый привкус крови, а у других волосы на голове встают дыбом, как змеи у горгон,— но это ничего. Все это, конечно же, отменное диснеевское вранье — никогда мы не будем одинаковыми. И согласные унифицироваться и быть как все Аддамсы из сериала (недотрога Уэнсдей к финалу позволяет себе обнимашки и заводит смартфон!) — наглые самозванцы. Когда-то семейке этих персонажей, предназначенных для простодушно-сермяжных ужастиков, удалось сбежать оттуда в мизантропический ситком, но теперь их снова принудительно загнали в подростковый ужастик средней руки... И каркнул ворон: «Никогда!»
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram