На заседании Мосгорсуда по делу об убийстве бизнесмена и спортивного функционера Шабтая Калмановича участники процесса поспорили о климатических явлениях. Гособвинитель Мария Семененко признала, что преступление было совершено «в условиях неочевидности»: совершенный в центре Москвы расстрел не видели свидетели и не зафиксировали камеры, однако причастность к нему подсудимых, по ее версии, так же ясна, как лежащий на земле снег. «Хотя ночной снегопад мы с вами тоже не видели»,— пояснила гособвинитель. Защитник Мурад Мусаев, в свою очередь, заявил, что обвинение, не имея доказательств, пытается «впарить присяжным байки про снег».
Место убийства Шабтая Калмановича в Москве
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Место убийства Шабтая Калмановича в Москве
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
На начавшихся в понедельник прениях сторон представитель Генпрокуратуры Мария Семененко в деталях напомнила присяжным схему преступления, совершенного 2 ноября 2009 года на оживленном перекрестке при повороте со Смоленской набережной на Новый Арбат. Как следовало из показаний водителя погибшего бизнесмена, Петра Туманова, в этот день его шеф торопился на две встречи: в администрации президента и в Кремле, поэтому господину Туманову пришлось объезжать скопившуюся пробку и вставать на поворот из четвертого от крайнего ряда. Его внимание тогда привлекла серебристая «Лада Приора», которая объехала Mercedes S500 с Шабтаем Калмановичем и встала еще правее, подрезав при этом лимузин и выдвинувшись на полкорпуса вперед.
«Я ездил нагло, а этот был еще наглее»,— пояснил в своих показаниях водитель Mercedes.
Затем господин Туманов, по его словам, почувствовал боль и увидел на правом сиденье труп своего шефа. Как следует из его показаний, он «вывалился» наружу, чтобы уйти с линии огня, а когда увидел стремительно уходящую вперед «Приору», снова сел за руль, рассчитывая догнать и протаранить автомобиль с убийцами. Погоня, как рассказал водитель длилась несколько минут, автомобили шли по Смоленской набережной со скоростью 120 км/ч, лавируя в потоке, но при повороте на Новодевичий проезд лимузин под управлением раненого Петра Туманова влетел в сквер и прекратил преследование.
Осмотревшие Mercedes уже на Новодевичьем прэксперты установили, что в правое пассажирское стекло лимузина было выпущено 24 пули калибра 9 мм от так называемых ППО — патронов правоохранительных органов, подходящих к пистолету Макарова, АПС Стечкина и многочисленным стволам-самоделкам, выполненным под ППО. Оружие преступников так и не нашли, но экспертиза решила, что стрелок пользовался автоматическим пистолетом армянского производства К6-92. Киллер, по версии следствия, сидел на заднем сидении «Приоры». Когда автомобили остановились на светофоре, он выпустил в пассажирское стекло Mercedes 24 пули, убив наповал Шабтая Калмановича и тяжело ранив в бок его водителя Петра Туманова.
Интересно, что, как следовало из рассказа прокурора Семененко, расстрел и погоню, происходившие около 5 часов вечера в самом центре Москвы, никто не видел. Лишь один свидетель слышал на месте убийства некий треск, напомнивший ему «стрекотание детской игрушки», а все дорожные камеры, установленные на Смоленской набережной и при повороте к Новому Арбату, как оказалось, не записывали, а только регистрировали события в режиме онлайн. Бесследно исчезли серебристая «Приора», на которой преступники заранее установили краденые номера, и предположительно армянский пистолет. Наконец, следствию так и не удалось установить заказчика и мотивы совершенного убийства.
«Преступление было совершено в условиях неочевидности»,— признала Мария Семененко. При этом она отметила, что правоохранительные органы десять лет не прекращали поиски убийц и за это время им удалось собрать огромный массив косвенных улик, подтверждающих причастность к преступлению подсудимых — уроженцев Ингушетии Али Белхороева, Батыра Тумгоева и Багаудина Костоева. Поясняя присяжным важность косвенных улик, госпожа Семененко рассказала заседателям, что, например, ночной снегопад мало кому удается увидеть своими глазами. Однако люди не сомневаются в том, что он был, когда утром видят выпавший снег на траве.
Главным доказательством причастности подсудимых к расстрелу, по словам гособвинителя, стал билинг мобильных телефонов. Еще в 2009 году правоохранители, как пояснила Мария Семененко, установили, что преступники использовали две так называемые боевые трубки. Два этих мобильника с сим-картами появились в эфире примерно за месяц до убийства Шабтая Колмановича и постоянно стыковались между собой в местах частого пребывания будущей жертвы — возле офисов бизнесмена в Москве на Красной Пресне и в подмосковном городе Видное.
В день убийства владельцы «боевых трубок», как показал билинг, сопровождали Mercedes S500, а через несколько минут после стрельбы — отключились навсегда в районе Университетского проспекта.
Отработка самих подозрительных мобильников результатов не дала. Одну из «трубок» даже нашли и изъяли у подобравшей ее дворничихи, однако, выяснилось, что оба мобильника, как и установленные в них симки, были оформлены на подставных людей и проданы на рынке неизвестно кем и неизвестно кому. Зато отследив периоды работы «боевых трубок» за месяц, оперативники угрозыска установили, что их постоянные включения и отключения в точности соответствовали периодам активности других мобильников, уже официально зарегистрированных на подсудимых. Иначе говоря, билинг показал, что включать попеременно свои личные телефоны и аппараты с рынка могли только Белхороев, Тумгоев и Костоев.
В свою очередь, адвокат обвиняемых Мурад Мусаев заявил суду, что с 2009 года, когда было совершено преступление до 2019 года, когда его доверитель Али Белхороев был задержан, оригинальный диск с билингом был утрачен, а вместо него появилась некая копия с названием «Детализация Али по убийству Калмановича». Пример гособвинителя со снегом защитник Мусаев назвал попыткой «впарить разную ерунду» при отсутствии реальных доказательств причастности его клиента к убийству. «Я благодарю вас за терпение и надеюсь, что по умолчанию вы не будете предвзяты», заявил присяжным адвокат. Его выступление затянулось до позднего вечера, поэтому услышать аргументы защиты по существу «Ъ» уже не удалось.