Фонд региональных социальных программ «Наше будущее» создан 15 лет назад. За это время Фонд оказал поддержку более чем 350 проектам социального предпринимательства в 59 регионах России, на их реализацию было выделено в виде беспроцентных займов 860 миллионов рублей. О принципах работы Фонда, о философии, миссии и системе ценностей российского социального предпринимательства «Ъ» расспросил его бессменного директора Наталию Звереву.
Фото: Фонд региональных социальных программ «Наше будущее»
Фото: Фонд региональных социальных программ «Наше будущее»
— Наталия Ивановна, вы возглавляете Фонд практически со дня его основания, вы написали несколько книг по проблеме социального предпринимательства, вы защитили диссертацию на эту тему. Фактически это значительная часть вашей жизни. С чем связан ваш личный выбор?
— Эта идея возникла в разговоре с учредителем нашего фонда — Вагитом Юсуфовичем Алекперовым. И мне она сразу отозвалась.
Мне кажется, моя жизненная миссия — менять мир к лучшему. Если где-то что-то не так, я не могу пройти мимо. И неважно — моя эта территория, зона ответственности, или нет. Если я могу что-то исправить или улучшить, обязательно сделаю это: на работе, дома, в любом месте.
Социальное предпринимательство — это тот самый инструмент, который позволяет системно менять мир к лучшему. Оно предполагает не разовую помощь одному человеку или группе людей, как в благотворительности, а создание устойчивых бизнесов, решающих социальные проблемы.
Сейчас на уровне государства существует закон, и поскольку понятие легализовано, на его базе уже строится новый сектор экономики, оказывается поддержка социальным предпринимателям — как государственная, так и частная: помогает корпоративный крупный бизнес, частные фонды. И было бы хорошо, если бы появился следующий этап — когда социальным предпринимателям можно было бы осуществлять пожертвования, как, например, благотворительным фондам или учреждениям. Может, в будущем мы придумаем такой инструмент.
Социальное предпринимательство — это про системное изменение мира к лучшему силами активных людей. Оно формирует новый сектор и создаёт новые возможности, поэтому я с интересом занимаюсь этой темой уже 15 лет.
— Упомянутый в ваших работах Иоанн Кроншадский, создавший в 1882 году «Дом трудолюбия», где обучались ремеслам нищие и бездомные, по сути был одним из родоначальников отечественного социального предпринимательства. Чем, на ваш взгляд, принципиально различаются подходы к социальному предпринимательству в России и за рубежом?
— Подходы к социальному предпринимательству в России и за рубежом отличаются в нескольких аспектах.
Во-первых, в понимании, что относится к социальному предпринимательству, а что нет. В этом отношении каждая страна вырабатывает свой научный, законодательный подход и свою предпринимательскую практику. При этом причиной различий является совокупность актуальной социальной проблематики, культурно-историческая и законодательная среда.
Так, например, в Италии социальное предпринимательство развивалось через создание социальных кооперативов. Кооперативное движение берет свои истоки из средневековых обществ милосердия и постепенно находит свое воплощение в разных формах — артелях, потребительских обществах. А в 1991 г. в Италии был принят закон, прописывающий механизмы работы социальных кооперативов. После этого модель социальных кооперативов как социальных предприятий стала популярна во многих европейских странах.
Вместе с тем иная ситуация в Великобритании. Здесь социальное предпринимательство понимается предельно широко. Так, статусом социальных предприятий могут быть наделены как частные компании, так и благотворительные, общественные союзы, досуговые организации и даже политические партии. Главные критерии статуса — социальные цели, самоокупаемость и особые принципы распределения прибыли.
В России социальное предпринимательство ограничено рамками профильного закона и включает только субъекты малого и среднего предпринимательства. В российской модели социальными предпринимателями признаются лишь те субъекты МСП, эффект деятельности которых направлен на решение проблем и поддержку наименее защищенных социальных групп.
Во-вторых, различаются подходы в отношении государства к этому явлению, желанию, способности государства поддерживать и регулировать это направление.
Например, в Германии поддержка социальным предприятиям поступает, прежде всего, от фондов, системной поддержки со стороны предпринимателей нет.
В Южной Корее, наоборот, создана и действует многоступенчатая государственная система поддержки социального бизнеса. С 2008 года государство разрабатывает и принимает пятилетние планы развития социального предпринимательства, в которых подробнейшим образом прописываются формы поддержки, льготы и условия финансирования социальных предприятий.
В России статус «социального предприятия» неразрывно связан с поддержкой государства (имущественной, информационной и иной). Однако норма об оказании государственной поддержки социальным предпринимателям не носит императивного, обязательного характера. Более того, поддержка социального бизнеса существенно различается в разных регионах страны. Условия для деятельности социальных предпринимателей зависят от воли руководства, региональной законодательной базы и наличия инфраструктуры.
— Расскажите, пожалуйста, о принципах отбора проектов для вашего Фонда?
— Фонд формирует экосистему для социальных предпринимателей — мы помогаем на каждом этапе развития проектов: от поиска идеи для социального бизнеса до сбыта продукции. В течение 15 лет мы давали беспроцентные займы, теперь наш приоритет — это выращивание и подготовка новых социальных предпринимателей, развитие действующих проектов и помощь с реализацией их товаров и услуг.
В Фонде реализуются сразу несколько направлений поддержки, на некоторые из них действительно ведется отбор, но вот, например, большинство обучающих программ, информационные ресурсы (портал «Новый бизнес», Банк социальных идей) доступны для всех, кто желает погрузиться в особенности социального бизнеса.
В 2022 году Фонд уже 10-й раз провел ежегодную Премию за вклад в развитие и продвижение социального предпринимательства в России «Импульс добра». Её победителями стали социальные предприниматели, прошедшие конкурсный отбор, — руководители самых ярких и масштабных социальных предприятий, а также представители СМИ, власти, образовательные учреждения и общественные лидеры, внесшие наибольший вклад в развитие социального предпринимательства в 2022 году.
Иные проекты, например, акселерационная программа «Формула роста», предполагают многоступенчатую систему отбора: анализ специалистами заполненных анкет, прохождение интервью и финансовую экспертизу текущих показателей проекта.
Проект «Больше, чем покупка» — это наш уникальный проект, который предоставляет социальным предпринимателям выгодный рынок сбыта их продукции. Для этого им предоставляется возможность реализовать свою продукцию на АЗС «ЛУКОЙЛ». Покупатели товаров под брендом «Больше, чем покупка» помогают трудоустройству людей с ограниченными возможностями здоровья, пенсионеров и других людей, которым нужна поддержка. Таким образом они приобретают не просто нужную вещь, а возможность «легкой благотворительности», когда человек не просто покупает, а делает доброе дело. Проект вышел за рамки точек продаж при АЗС «ЛУКОЙЛ» и мультиплицирован на иные каналы сбыта: сеть АЗС «ЕКА», сеть гипермаркетов «Окей», сеть гипермаркетов «Твой Дом», маркетплейсы Wildberries, «Ярмарка Мастеров».
— Если не ошибаюсь, вы с коллегами разрабатываете некий универсальный индикатор значимости социальных проектов. Расскажите, пожалуйста, об этой идее подробнее.
— Речь идет не совсем об индикаторе, а о методе оценки полезности проектов в сфере социального предпринимательства для общества. Он используется при принятии инвестиционных решений и финансировании социальных предприятий. Если сравнительную эффективность коммерческих проектов легко оценить, зная десяток цифр, то как понять, куда инвестировать ограниченную сумму денег, если вы выбираете между яслями, клиникой или предприятием, трудоустраивающим инвалидов?
К сожалению, идеального метода, дающего арифметически однозначный ответ на подобные вопросы, не существует. Причина этого — то, что к социальным наукам не может быть в полной мере применен научный метод, поскольку невозможно поставить эксперимент и повторить его в реальной социальной среде — условия все время меняются. Поэтому мы используем при принятии инвестиционных решений и в ходе дальнейших взаимоотношений с социальными предприятиями разные взаимодополняющие методы: оценку социального результата на рубль вложенных средств при сравнении альтернативных инвестиционных проектов в одной сфере, а также метод оценки социального возврата на инвестиции, сводящий ключевые положительные и отрицательные социальные эффекты от проекта к стоимостным эквивалентам, а также метод рейтингования социальных предприятий после предоставления им финансирования.
Фонд на текущий момент накапливает базу кейсов оцененных социальных результатов по социальным предприятиям из разных сфер для того, чтобы в дальнейшем уже вывести инструмент прогнозной оценки социальной эффективности проектов. На текущий момент в базе уже более 40 кейсов.
— Вы ведете довольно активную общественную деятельность. Насколько сложно, на ваш взгляд, продвигаются законодательные инициативы? Что, по вашему мнению, еще необходимо сделать по данной теме в законодательной области?
— Скорость прохождения законодательных инициатив зависит и от возможности их синхронизации с планами профильных ведомств, и от подключения к продвижению проектов других интересантов — бизнес-ассоциаций, НКО, наличия запросов со стороны региональных органов власти.
В целом, важен взаимный интерес и со стороны бизнес-сообщества, и со стороны государства.
Стоит отметить, что после принятия закона о социальном предпринимательстве (245-ФЗ от 26.07.2019) продолжается правовая донастройка условий, сфер и направлений деятельности социальных предпринимателей, расширения мер поддержки.
Значимым событием стало внесение в апреле этого года в Госдуму законопроекта, расширяющего круг социальных предпринимателей: предлагается предоставить возможность ИП — инвалидам без наемных работников, а также ИП — инвалидам, трудоустроившим хотя бы одного работника из числа социально уязвимых категорий граждан, получить статус социального предприятия. Сейчас федеральное законодательство не предоставляет какие-либо специальные льготы предпринимателям-инвалидам.
Необходимо законодательное разделение бюджетов на оказание социальных услуг государственными и частными поставщиками. При этом довольно сложно определить минимально допустимую долю услуг, которая должна оказываться государственными организациями, чтобы система социального обслуживания оставалась устойчивой. Опыт Великобритании показывает, что попытка передать оказание всех социальных услуг в частные руки привела к падению их качества, а также недобросовестной конкуренции и, в конечном счете, к росту стоимости оказания услуг.
Также необходимо законодательно пересмотреть подход к расчету тарифов. Размеры компенсаций услуг, оказанных предпринимателями, сейчас могут быть даже ниже себестоимости самих услуг. Необходимо учитывать все экономически обоснованные затраты социального бизнеса.
— Американский экономист Билл Дрейтон, основатель глобальной организации поддержки социальных предпринимателей Ashoka, тот самый, что ввел в обиход понятие «социальное предпринимательство», сказал: «Социальные предприниматели не довольствуются только тем, чтобы дать рыбу или научить ловить рыбу. Они не успокоятся, пока не осуществят революцию в рыбной промышленности». Как вы понимаете это высказывание? Насколько оно применимо в сегодняшнее непростое время в России?
— В русском языке слово «социальный» может иметь разные оттенки значений. «Социальный» — это дешевый и экономный (например, социальное жилье), льготный (социальный маршрут общественного транспорта), связанный с государством и муниципалитетами (социальное обслуживание). Если соединить эти значения, то можно пойти по ложному пути отождествления социального предпринимательства с благотворительностью, помощью бедным, а то и с услугами, товарами низкого качества.
Вместе с тем идеологи и крупнейшие практики социального предпринимательства видели в этом концепте, прежде всего, инновационный способ решения проблем общества. Не удовлетворение текущих потребностей, но поиск эффективной и устойчивой бизнес-модели, способной сделать жизнь людей более справедливой и самодостаточной.
Поэтому социальные предприниматели не являются конкурентами тем, кто «дает рыбу» (государство, благотворители) или «учит её ловить» (образовательная инфраструктура, а также бизнес-инкубаторы и др.), а сами создают вокруг себя питательную среду для преобразований, способных приносить прибыль и ценность одновременно.
Не всегда резкие изменения являются чем-то полезным для развития сферы. Такая «революция» не бережет уже созданного и существующего вне зависимости от его ценности и полезности, расчищая пространство для нового. Новое может быть лучшим, а может быть и худшим. Поэтому российское социальное предпринимательство создает и тестирует новое в малом формате. Если оно успешно, его масштабируют или подхватывают другие социальные предприниматели. Успешный опыт замечает и поддерживает государство. Но и копирование успешного, уже апробированного опыта в других регионах другими предпринимателями — там, где это нужно людям — я считаю полезным и достойным полем для деятельности социальных предпринимателей.