Опрошенные “Ъ” представители деловых объединений в РФ пока пребывают в уверенности, что зависимость КНР от российских ресурсов позволит частично сохранить торговые отношения с Китаем даже под давлением США и угрозой так называемых вторичных санкций — в том числе за счет торговли в национальных валютах, но какой объем торговли будет потерян, сказать затрудняются. Так, управляющий директор управления международного многостороннего сотрудничества и интеграции РСПП Сергей Михневич полагает, что динамика российско-китайской торговли может «испытать коррекцию» под влиянием санкций, но надеется, что многие вопросы могут быть решены в «ручном режиме». «В ряде случаев значимость российского и американского рынков для китайского бизнеса по крайней мере сопоставима, и сейчас очень сложно прогнозировать характер возможных изменений,— говорит он.— Относительно уязвимым можно считать финансовый сектор, поскольку из-за его прозрачности сделки легко отследить. Риски вторичных санкций, очевидно, выше и для крупных сделок, которые окажутся в фокусе внимания американской стороны. Менее уязвимы небольшие компании». Еще один «защитный механизм» — дисконт со стороны РФ, который «повысит конкурентоспособность китайских товаров на глобальном рынке»,— говорит господин Михневич.
По словам главы «Опоры России» Александра Калинина, у российского малого бизнеса налажены тесные контакты с китайскими коллегами. «Наши партнеры в деловых объединениях КНР помогают нам найти альтернативу поставкам из США и ЕС, консультируют нас в постоянном режиме»,— отмечает он. Он также напомнил, что МИД КНР уже обещал принять меры для защиты интересов китайских компаний. «Пока у нас, скорее, системные проблемы — в финансовой сфере и логистической. Надо упростить расчеты между контрагентами в нацвалютах и увеличить пропускную способность транспортных коридоров»,— говорит господин Калинин.
Председатель Совета ТПП РФ по развитию потребительского рынка Александр Борисов отмечает, что по итогам 2021 года товарооборот Китая с другими государствами превысил $6 трлн. Крупнейший партнер КНР — США, затем идут Евросоюз и страны АСЕАН, на долю России приходится всего 2,3% внешнеторгового оборота — хотя для РФ это рекордный результат, около $147 млрд, на 35,8% выше итога 2020 года. Если основу китайских поставок в Россию составляют электроника и другие промышленные товары, то практически 70% российского экспорта в Китай — это сырье (уголь, нефть, железные руды). «В этом смысле мы не пересекаемся с США. Однако риски вторичных санкций зависят не от структуры взаимной торговли, а от политических договоренностей и баланса возможных потерь и выигрышей на мировой арене. Позиция КНР в этом смысле всегда отличалась прагматизмом, и предсказать конкретные шаги китайского руководства сегодня, когда не определились окончательные результаты операции в Украине, весьма проблематично»,— говорит господин Борисов, напоминая о планах КНР на рост экономики в 5,5% в 2022 году, что потребует сырья и энергии. «В настоящий момент есть примеры, когда российские предприниматели открывают счета в юанях в китайских банках и продолжают операционную деятельность. Хотя все чаще китайские партнеры требуют 100-процентную предоплату»,— отмечает он.
Александр Сучков, управляющий партнер компании «РМ Лоджистик», бизнес-посол «Деловой России» в Пекине, также рассчитывает на сырьевую зависимость КНР от российских поставок. «Китайские партнеры будут действовать осторожно, оценивая каждую серьезную сделку с точки зрения рисков применения вторичных санкций — но, насколько мне известно, в настоящее время в Китае дорабатывается законодательство по минимизации ущерба, который может быть причинен китайским компаниям при применении так называемых вторичных санкций»,— говорит он. В наиболее уязвимом положении, по его словам, тем не менее окажутся сотрудничество РФ и КНР в сфере военно-промышленного комплекса, финансового сектора, микроэлектроники и других сферах, где много добавленной стоимости приходится на технологии и оборудование американского производства. В меньшей степени риски вторичных санкций коснутся энергетики, машиностроения, автопрома, лесопереработки, химической промышленности, производства стройматериалов и сельхозпродукции. Пока, по его словам, большой проблемой является покупка безналичных юаней по курсу, близкому к курсу ЦБ. Например, 9 марта ни на доступных для российских компаний биржах, ни в обслуживающих банках было невозможно купить валюту дешевле, чем по 22,5 руб. за 1 юань, в то время как курс ЦБ РФ составлял 16,7 руб.— то есть дополнительные издержки на конвертации составляли 34%. А в каких-то банках курс доходил до 33 рублей за юань. «Необходимо срочно навести порядок в организации валютного оборота в РФ и обеспечить бизнесам, торгующим с Китаем, возможность закупки юаней по курсу, приближенному к курсу ЦБ. Иначе конечные потребители товаров будут должны оплачивать еще и аппетиты валютных спекулянтов, а бизнесмены — терпеть убытки и закрывать компании»,— торопит господин Сучков.
Вторым после Китая торговым партнером России в новой ситуации с разворачиванием системы западных санкций против экономики РФ в связи с ее военной спецоперацией на территории Украины становится Индия. Как отмечает Ольга Куликова, бизнес-посол «Деловой России» в этой стране, «нейтральная позиция Нью-Дели позволяет поддерживать доверительные отношения между странами, что, в свою очередь, придает значительный импульс торговым отношениям. Не секрет, что до текущего момента экономическое взаимодействие двух стран сводилось в большей степени к оборонным проектам. Теперь российскому бизнесу жизненно необходимо познакомиться с индийским производством бытовых товаров, косметики, электроники и многого другого». Впрочем, и здесь импорт и экспорт товаров сильнее всего страдает из-за барьеров, связанных с логистикой и проведением международных платежей. «В будущем понадобится выработать эффективную систему платежных гарантий, чтобы обеспечить функционирование поставок»,— говорит госпожа Куликова.