На 89-м году жизни скончался знаменитый британский архитектор Ричард Роджерс. Как сообщили его сотрудники, он умер спокойно, в кругу семьи. Когда в 2007 году Роджерс получал Притцкеровскую премию — высшую награду для архитектора, председатель жюри сказал, что его проекты стали «определяющими моментами в истории современной архитектуры».
Британский архитектор Ричард Роджерс
Фото: Getty Images
Британский архитектор Ричард Роджерс
Фото: Getty Images
Лорд Роджерс, по полному титулу барон Риверсайдский, был известен еще и тем, что его дважды публично проклинал принц Чарльз: однажды за невесомый «Купол тысячелетия» к миллениуму в Гринвиче, в другой раз — за пристройку к Национальной галерее. Иной носитель титула тяжело переживал бы критику потенциального наследника престола, но сэр Ричард оказался из непокорных баронов. Он как строил себе в любимом стиле хайтек, так и строил, даже сделавшись рыцарем и пэром, не подчинялся монархии с колоннами. Во-первых, потому, что в Палате лордов, куда он попал в 1996 году вслед за получением титула, он сидел за лейбористов, а не за консерваторов. А во-вторых, этот славный британец-аристократ вполне мог бы стать итальянцем, лондонец — флорентийцем.
Родители Роджерса бежали из Италии в 1938 году, папа-еврей справедливо не ждал ничего хорошего от Муссолини. Из мальчика, сменившего семейные итальянские хоромы с видом на Брунеллески на дешевую квартирку в Лондоне, получился настоящий гражданин мира. В Британии он рос и пытался учиться в школе, вопреки дислексии, которая мешала за партой, но с тех пор, в работе, совсем не мешала. Служил в армии в Италии, там же начал строить (мало кто знает, что он был в большой команде архитекторов удивительного миланского небоскреба Торре Веласка), учился в американском Йеле у великих (среди его преподавателей были Пол Рудолф, Джеймс Стирлинг и русский Серж Чермаев). Вернувшись в Англию в компанию молодых и веселых гениев, он стал одним из основателей Team 4, архитектурного бюро, в котором работал вместе с однокашником по Йелю, другим будущим лордом Норманом Фостером.
В 1971 году проект парижского Центра Помпиду, созданный вместе с друзьями-итальянцами Ренцо Пьяно и Джанфранко Франчини, прославил его на весь мир.
Принцип «архитектурной машины», в которой вся кровеносная и дыхательная система здания была вынесена наружу, стал фирменным стилем команды, но только Роджерс, один из трех, сохранил его надолго и не раз использовал в своих будущих работах. За верность себе архитектора, случалось, порицали, называя его манеру «стилем велосипедных колес». Последняя работа Роджерса — художественная галерея на винограднике в Провансе, висящий над обрывом незавершенный мостик в пространство — несомненно, потомок парижского шедевра.
Еще год назад, когда он объявил о конце своей карьеры, стало ясно, какие разнообразные и интересные здания были им построены во многих странах и городах, в том числе и в Лондоне. Это, кстати, важно, многие из международных звезд получали больше заказов за границей, чем у себя дома. Огромный «Купол тысячелетия» в Гринвиче выглядел таким же символом нового века, как Центр Помпиду в конце 70-х века прошлого. Здание страховой компании Lloyd’s в 1986-м с открытыми коммуникациями-лифтами в атриуме поразило первых посетителей, а потом стало любимым и даже приевшимся приемом десятков его последователей и эпигонов.
Его башня в лондонском Сити, находящаяся рядом со знаменитым «огурцом» Нормана Фостера, тоже заслужила имя собственное. Она прозвана столичными снобами «теркой для сыра» — привет флорентийским корням. Но Ричард Роджерс только посмеивался прозвищу, не видя, чем сыроскреб хуже небоскреба, а его итальянские аристократические корни — титулов, которыми его одарила на память британская корона.